Девичья башня

1.

- Стой, ублюдок! Стой тварь!

Голос доносился откуда-то сзади. Уже стемнело, на улицах Старого города было много народу. Почему-то, он остановился и оглянулся, так, на всякий случай, хотя трудно было даже предположить, что могли найтись люди, «удостоившие» его подобными эпитетами. Прямо рядом с ним остановилась седьмая модель Жигулей и выскочившие оттуда два высоких парня скрутили его и бросили на заднее сиденье автомобиля. Машина тронулась. Зажатый между двумя качками Заур, осторожно спросил у того, кто сидел справа и казалось был чем-то опечален:

- Извините, кто вы? Куда вы меня везете?

- Заткнись, пидер! Дай доехать, в рот тебя выебу!

- Но что я вам сделал? Может вы меня с кем-то спутали?

- Спутали!? Ты, сукин сын, что есть кто-то кроме тебя, ездивший в Армению и подставлявший там свою задницу?

Усатый, громадный здоровяк вплотную приблизил вонючую пасть и захохотал. Заур почувствовал тошноту и опустил голову. Как минимум до приезда на место, у него было время подумать.

Кто мог его похитить из-за поездки в Ереван? Полиция? Нет, они не похожи на полицейских. МНБ (1)? Нет, они так примитивно не работают. Или?.. Он вспомнил об Организации Освобождения Карабаха. Обычно их представители запугивают, избивают посещавших Армению. Председатель ООК Ариф Юнусов не раз выступал с заявлением: «Те, кто ездят в Армению, должны помнить, что в любой момент могут быть атакованы нашим молодежным крылом. Мы заявляем об этом открыто, ничего не страшась. Побывавшие в Армении – не будут прощены!».

Заур поднял голову и посмотрел по сторонам. Они доехали до места, сильно напоминавшего темные улочки Папанино (2). Под светом фар проезжающих мимо автомобилей Заур разглядывал тонкий шрам, пересекающий лицо усатого и сердитого верзилы, того, кто сидел справа. Машина, продвигавшаяся по темным и кривым улицам, наконец, остановилась у больших синих ворот. Заур отвел взгляд от усатого лица и посмотрел вперед. Ворота открылись, и машина въехала во двор.

- Выходи, педрила! – заорал усатый и грубо вытянул его за руку из машины.

Во дворе размером примерно в тридцать квадратных метров, вдалеке виднелись пять-шесть гранатовых и инжировых деревьев. Левая сторона довольно простого двухэтажного домика была покрыта виноградной лозой. Дверь дома открылась и... так и есть... Ариф Юнусов, собственной персоной, пришел встретить его у машины, всеми мышцами лица изображая ухмылку: «вот и доигрался». Он подошел к Зауру и театрально погладил его по голове.

- Здравствуй, молодой человек! Слава великому НПО-шнику!

- Ариф бек, зачем вы меня сюда привезли?

Вместо ответа, он обратился к усатому:

- Отведите его в «люкс», сейчас я и сам подойду.

Вскоре Заур увидел, что собой представляет этот «люкс» – в сырой, полутемной, комнате, кроме бетонных стен и пола, «постояльцам» предлагалась одна табуретка. Его посадили на эту табуретку и приказали: «пока не придет Ариф муаллим, ни звука!». Ариф Юнусов подошел минут через пять. Причем как подошел! Не успел он войти, как без всяких слов, мощный удар в челюсть повалил Заура на бетонный пол.

- Ублюдок!!! Педераст!!!

- Что... что я сделал?

Юнусов, вместо ответа, всадил ему в живот ногой.

- Что замолчал? Ну говори же!

Заур прикоснулся рукой к губе, посмотрел на окровавленные пальцы и поднял голову:

- Вы же не даете мне рот раскрыть. Я не понимаю, зачем меня сюда приволокли...

- Ах, не понимаешь!?

Лязг звонкого, полного иронии голоса Арифа, напоминал скрип мела о школьную доску.

- Нет, не понимаю.

- Посадите его на место!

Громилы подняли и посадили Заура на табурет.

Ариф заложив руки за спину, стал прогуливаться по комнате:

- Значит, ты не знаешь, за какое преступление здесь оказался? – спросил он.

- Я действительно не знаю! Если все это из-за поездки в Армению - то мне сказать нечего. Раз уж это преступление, значит меня обрабатывать должны не вы, а правоохранительные органы.

- Извини, но тут ты не прав. Твоя поездка в Ереван вполне законна. Нет такой статьи в законе запрещающей подобные вояжи. Но ты совершил не правовое, а моральное преступление. Поэтому отвечаешь не перед полицией, а перед нами – то есть народом.

Ариф внимательно посмотрел на Заура и вдруг громко захохотал. Отсмеявшись, он начал говорить:

- На самом деле ты неплохой парень, Заур. Молодой, перспективный, образованный. А главное, ты – наш, азербайджанец! Ты просто сделал большую ошибку – совершил поездку в страну оккупантов. Если тебя не наказать, завтра ты, или кто-нибудь еще, повторит ее. Еще раз заявляю, тут нет ничего личного – все для родины, все для народа! Как я говорил много раз, мне дорог каждый азербайджанец. Но если сегодня мы, как говорили наши предки, не будем строги к себе, завтра может быть поздно. Помыслы, цели, вера, убежденность каждого из нас должны служить народу и Родине, и каждый должен быть носителем этой святой идеи, концепции. Но при этом мы должны считаться с реальностью, искать и находить решения не с помощью мятежа чувств и насилия, а мощью интеллекта. Решения, которые не позволят нам растерять и дадут возможность приумножить нажитое народом и страной. Когда я вижу, как кто-то испытывает больше ненависти к представителю своей нации, чем к врагу нашего народа – армянину, огонь моего скорбящего сердца не могут затушить ни какие слезы. Единый Азербайджанский народ состоит из здравомыслящих и не здравомыслящих, полезных и бесполезных родине и народу людей; людей – в чьем сердце живет любовь к родине и ее народу, людей – жертвующих собой не ради личных интересов, а ради страны. Хватит быть разделенными, хватит быть игрушкой в руках кукловодов, желающих нашего размежевания. Хватит считать врага другом, опорой! Хватит быть рабами денег и чиновничьих постов! Хватит ненавидеть друг друга. Хватит посыпать свою голову пеплом! Великий и могучий народ! Опомнись, о земля моих отцов, уничтожающая саму себя, опомнись пока не поздно. Надо определить куда идти, что делать. Надо определить путь прогресса, объединиться, идти дорогой, которая обеспечит нам сегодняшний и завтрашний день. Мы должны прислушаться к эху веков, изучать опыт времен. Обратить внимание на нашу историю. Сколько государств мы создавали на территории, которую ныне зовем Азербайджан. Каждый день, думая о нынешней ситуации, я будто превращаюсь в волну, бьющуюся об берег, и расстроено возвращающуюся обратно в море. Родные далече, чужие далече, лишь кручина встречает. Когда же пройдет эта напасть?! Бедная моя голова!

Ариф плакал как ребенок, из глаз ручьем текли слезы. Заур опешил. Состояние лидера движения перекинулось на членов «молодежного крыла» ООК, и они заревели. Усатый со шрамом плача протянул руки к Арифу, и дрожащим голосом проговорил:

- Ариф бек, какой вы чуткий и ранимый человек. У всех у нас сердце бьется любовью к Родине и народу. Вместе, или каждый по отдельности - все мы служим единой идее. На пути к этой идее каждого из нас ждут трудности, преграды и невзгоды, но мы не сдадимся, не падем духом и преодолеем все препятствия! Потому, что мы – люди, представляющие светлое будущее нашей Родины и верим в наше правое дело! Родине нужны сыны мыслящие, как вы. Родина поднимется на плечах людей, думающих как вы, и готовых в любой момент пожертвовать собой ради нее.

Ариф вытер слезы тыльной стороной ладони и заговорил:

- Ты прав, брат мой. Но научно-технический прогресс, взаимное сближение народов, происходящие в мире интеграционные процессы, социально-экономическое развитие, так же, как и глобализация диктуют свои жестокие законы. В то время как глобализация приобретает необратимый характер, одной из самых больших и важных наших обязанностей становится сохранение национальных ценностей.

Заур неожиданно для себя вмешался в разговор двух представителей ООК:

- Друзья, несмотря на то, что вы меня поймали и насильно притащили сюда, но я вижу, что вы настоящие сыны своей родины и восхищаюсь вами. В самом деле, Ариф бек, я поражен вашей проницательной оценкой целей, идущих в современном мире процессов. Вы правы, считая сохранение национально-ментальных основ, моральных ценностей нашим приоритетным направлением. Нам знаком из истории термин «вымершие народы». Это народы, исчезнувшие и ассимилированные другими, вследствие потери духовной целостности и национальных ценностей. Потому что жизнь нации обеспечивает не только язык, название или границы. Если бы так было, то латиняне жили бы сейчас наряду с латинским языком. Или хотя бы осталась хоть какое-нибудь государственное образование от этой некогда могущественной империи. Для существования народа в первую очередь необходима духовность. Причем слово «духовность» нельзя воспринимать в данном контексте как какое-то абстрактное понятие. Оно обозначает все высшие чувства – от привязанности к родной земле до любви к нации. Достаточно вспомнить наставление великого Деде Коркута: «Если земля не защищена, не стоит ее засевать, если не засеяна, не стоит защищать».

Ариф от восторга затаил дыхание. Как только Заур замолчал, тот протянул руки и обнял своего пленника.

- Спасибо, брат мой. Такая глубина, такая мудрость может быть только у нашего народа! Настоящий смысл этих слов Деде Коркута я еще глубже осознал во время сражений за Карабах. Бросаясь под пули, оставаясь один на один со смертью, борясь с голодом и жаждой, я никогда не жаловался на судьбу. Потому, что знал, что воюю за Родину, за свою землю и, несмотря на то, что прошло много лет, те высочайшие чувства – святая гордость за то, что сражаюсь за Родину – не могу забыть. Именно в этих боях я в очередной раз понял, что мы не всегда даем верную оценку своему величию. Именно поэтому армяне пытаются присвоить наши памятники, кухню, музыку, искусство, культуру, и порой у них это получается. Мы теперь независимое государство, и никто не смеет чинить нам препятствий. Как духовность не останавливает вора, так оккупант похищает твою духовность. Существует поговорка: не стреляй в прошлое из пистолета, ибо будущее выстрелит в тебя из пушки. Ни для кого не секрет, что на мусульманском востоке мы самая прогрессивная нация. Мы основали первую демократическую республику на Востоке. Открыли первый театр. Издали первую газету. Как говорится, реализовать впервые большую часть человеческих ценностей выпало на нашу долю. Так как все это является историческими фактами, естественно, никто не сможет оспаривать наше первенство. Каждый считающий себя азербайджанцем должен знать, что наша духовность принадлежит только нам, нам ее сохранять, нам ее обогащать. Ведь каждый азербайджанец, является азербайджанцем не из-за того, что живет на географической территории под названием Азербайджанская Республика, а потому, что обладает этой духовностью.

- Ариф бек, мне бы очень хотелось послушать ваши воспоминания о войне. Я плохо помню те годы.

- Конечно же! Откуда тебе – долбоебу помнить те годы? Ты тогда еще ребенком был.

Ариф подошел к «молодежи», стоявшей по стойке «смирно» и поцеловал каждого из них смачно в губы, затем повернулся к Зауру и заговорил низким тоном:

- Бои в направлении Физули не прекращались. Захват Агдама вражескими войсками делал эту местность беззащитной, беспомощной. Пользуясь этим, военная оппозиция устраивала провокации среди людей, подрывала боевой дух. Этот преступный способ прихода к власти уже был отрепетирован во время трагедии в Ходжалы, в Шуше и при Лачинском позоре. И теперь они пытались подло воспользоваться им здесь.

Через месяц после падения Агдама – 23-ого августа, Физули был оккупирован. Таким образом, юго-западные районы также были отрезаны и подверглись захвату. Потери и поражения настигли нас не сразу. Военно-политическая оппозиция, предательство изнутри шаг за шагом приближали народ к этой действительности. Создавали проблему за проблемой. Затем эти подлецы – предатели и охотники за властью попытались все списать на народ. Но время расставило все на свои места и показало истинное лицо «национальных героев».

Физули уже был охвачен пожаром войны. Люди вооружались. Жаль, что государство не предпринимало действенные меры. Отряды самообороны с трудом находили боеприпасы. Они нуждались в опытных командирах. У армян же, этой проблемы не было – у них было самое современное оружие, и атаку, и оборону они осуществляли под руководством самых опытных командиров. Вследствие этого усилились атакующие действия по всем фронтовым направлениям. 24-го декабря жители сел Арыш, Джамилли, Хелефме, и Гарадаглы покинули родные места. Деревня Джуванлы попала в окружение, было много потерь – убитых, раненных.

Начало нового, 1992-го года было еще более кровавым и разрушительным. Все заботы Аяза Муталлибова (3) сводились к тому, как удержать власть. А оппозиция, пользуясь его слабостью и нерешительностью, позволяла себе на фронте все большие провокации. Точнее, они отступали без сопротивления, и создавали условия для расширения армянских атакующих действий. Ходжалинский геноцид, который навсегда останется в истории как незаживающая рана, яркое свидетельство этой подлости. А за три дня до этой трагедии – в ночь с 22-го на 23-ье февраля, армяне захватили село Юхары Вейсялли. Село было разграблено, 200 домов было сожжено, 15 человек погибло, 20 – ранено.

После Ходжалинского беспредела, вражеские войска немного приостановили наступательное движение и выстроили сильную оборону, а 16-го марта армянские вооруженные формирования впервые осуществили воздушную операцию в направлении Физули. По деревням Джамилли и Гарадаглы был нанесен вертолетный удар. Тогда я с товарищами по оружию сбил один из вертолетов, за что, лишь много лет спустя, получил орден «За доблесть и мужество». Но речь не об этом. Много домов было разрушено в тот день, столько жертв... столько раненных... Тогда же артиллерийскому обстрелу был подвергнут районный центр.

Снова пошли ожесточенные бои. С 19-го по 31-ое марта в селе Хога шел беспрерывный бой. Село все-таки было оккупировано и сожжено дотла, 16 человек погибло, десятки были ранены. В те дни город Физули постоянно был под артиллерийским огнем. Каждый день разрушения и новые жертвы.

Наконец 1-го апреля Вооруженные Силы Азербайджана пошли в контратаку. Слухи об этой операции давно муссировались в разных кругах. Именно из-за этого она и провалилась. В ответ армяне усилили интенсивность своих атак. Физули по-прежнему продолжали обстреливать из артиллерии. 11-го апреля после артподготовки, армяне пошли в атаку по всей линии фронта. Джамилли был оккупирован. Вражеское наступление было остановлено у села Гаджар, армяне были отброшены назад, а через некоторое время удалось вернуть и село Джамилли.

На самом деле, после Ходжалинской трагедии страна осталась осталась без руководства. Предатель Муталлибов был отстранен от власти, анархия только усиливалась, исполняющий обязанности президента Ягуб Мамедов (4) пытался найти общий язык с лидерами оппозиции. Улучшений не было никаких. Страна нуждалась в сильной руке, в опытном, решительном лидере. Но силы, превратившие страну в черный рынок, не давали такой возможности. 14-го мая Муталлибова попытались вернуть к власти, но ночью того же дня, он сбежал. На следующий день Народный Фронт Азербайджана (5) разыграл шоу. Вооруженные отряды устроили ураганный обстрел абсолютно пустого здания Верховного Совета и взяли его штурмом...

Ариф разгорячился. Зажав пальцем ноздрю, высморкался и резким движением сбросил на пол соплю, прилипшую к кончику ногтя.
-... 25 мая в снаряде, сброшенном на Физули, обнаружились ядовитые химические вещества. Этим подтвердились давнишние слухи. Но ни одна страна мира не отреагировала. Тревожный зов Азербайджана, остался неуслышанным. Наоборот, стало ясно, что мы остались один на один с нашими проблемами. Узурпаторы власти своими действиями лишь усиливали это глобальное отчуждение. Они вызвали недовольство зарубежом, отдалили от себя страны региона. Это еще больше окрылило армян. 15-ого июля во время изучения еще одного невзорвавшегося в Физули снаряда, вновь обнаружилось же химическое вещество.

Сыны Азербайджана отважно сражались, жертвуя собой. Но «подставы» на фронте продолжались и продолжались. В армию пришла политика. Отправлявшиеся на фронт, на подмогу местным частям отряды устраивали провокации, срывали атакующие операции, распространяли пугающие слухи среди населения. Например, успешные атаки наших Вооруженных Сил 25-го июня у Кырмызы Базара и 28-го июля у деревни Туг, были сведены на нет из-за подобных провокаций.

Осенью бои стали еще интенсивнее. Азербайджанские Вооруженные Силы осуществили ряд удачных атак. Перешедшие в наступление наши военные соединения 7-го сентября взяли несколько стратегических высот. В Мартуни были захвачены три оружейных склада. Вступили в бой за Гедикскую высоту. 23-го сентября поселок Ходжавенд был очищен от армян.

К сожалению, из-за неопытности и некомпетентности оборонительные меры не предпринимались, и территории, освобожденные кровью наших ребят, вновь и вновь возвращались армянам. В тот же день, после очистки Ходжавенда, армяне перешли в контратаку и свели на нет все наши усилия. Кроме того, мы потеряли села Муганли, Ямираллар и Куропаткино. Враг расширял зону наступления. Его удалось остановить только 12-го октября. После этого до конца года были только локальные столкновения.

Некомпетентность и внутреннее разобщение между Народным Фронтом и партией Мусават (6), не остались незамеченными со стороны армян, и они вновь расширили наступательные операции по всему фронту. Азербайджан никак не мог сформировать свою армии. Народный Фронт, Этибар Мамедов (7), Аликрам Кумбатов (8), Рагим Газиев (9), Сурет Гусейнов (10)... все имели свои вооруженные отряды. Но эти объединения не вступали в бой с противником. Они только создавали иллюзию. Как только появлялась возможность, они подставляли друг друга, оставляя «своих» в окружении, таким образом, «чужими» руками отдавали кусок территории и впускали в ход пропагандистскую машину. Это все делалось, чтобы удержать власть, или, наоборот, придти к ней. На самом деле эти вооруженные формирования служили, конечно же, не народу, а личным амбициям. Надо сказать что, став игрушками в политической игре, эти военные (и солдаты, и офицеры) оказались марионетками отдельных лиц. Несмотря на то, что многие из них были достойными сынами Отечества.

Короче говоря, тяжелые дни в истории Азербайджана никак не заканчивались. 1993-ий год начался еще большими катастрофами. Уже 6-го января Физули снова подвергся обстрелу артиллерии. Азербайджанские вооруженные силы, с целью получить перевес, ввязались в бои за стратегические высоты. Одним из таких сражений стал бой за высоту Урьяндаг, в ночь на 14-ое января. Но, еще раз повторяю: предательство и безответственность делали все наши победы бессмысленными. Настал момент, когда наши мужественные солдаты стали бояться выстрелов в спину. Да, им стреляли в спины. Несмотря на это, они рвались в бой, не щадили жизней ради освобождения наших земель. Этому свидетельство – операция, проведенная массированными силами армян 2-го апреля, когда, несмотря на многократное превосходство, враги были остановлены. Были захвачены деревни Ашагы Диванлар, Гаджар, Ковшатлы. Наши части, быстро перестроившись, перешли в контрнаступление и, выбив врагов из Ковшатлы, вступили в битву не на жизнь, а на смерть. Но подкрепление не подходило, это была очередная «подстава». Все усилия пошли насмарку, численное превосходство противника, не оставило нам никаких шансов.

Вот так, сражавшиеся на передовых герои, оставленные без подмоги перед превосходящим в численности противником, вынуждены были каждый раз понемногу отступать.

Уже в ночь на 4-ое апреля высота Менгеленат неподалеку от города Физули была захвачена. Катастрофа приближалась. Спустя сутки село Говшатлы снова перешло под контроль армян. Таким образом, враг ускорил наступление. И 14-го апреля армяне уже стояли в километре от Физули.

Начались переговоры. Наступило относительное спокойствие. Было заключено соглашение о временном прекращении боевых действий. Но все же происходили мелкие стычки. Азербайджанская сторона не приняла никаких мер, не проходили учения, передовые отряды не обеспечивались подкреплением. В Баку усилились внутренние распри.

В это время в Гяндже произошли известные события. Один из представителей оппозиционной пары Народный Фронт – Мусават, Сурет Гусейнов, стал угрожать уничтожением правящей коалиции. Возник вооруженный конфликт. Были потери. И вот страна оказалась на пороге гражданской войны. Треугольник Рагим Газиев – Сурет Гусейнов – Аликрам Кумбатов привел страну к катастрофе. Представители власти испугавшись, ретировались. Катастрофа наступила.

Прибывший по настоянию и просьбе народа из Нахичевани в Баку Гейдар Алиев, останавил братоубийственную войну. Но избежавшие наказания представители бывшей власти снова активизировались. Точнее они поддались подстрекательствам извне. Они надеялись, что смогут вернуться к власти с помощью уже проверенного варианта «Ходжалы, Шуша, Лачин».

Я должен отметить, что к лету 1993-го года воюющие на передовой силы были в подчинении разных людей. Там не работали приказы Министерства обороны. В решающий момент сражения кто-то, например, Р. Газиев, С. Гусейнов, Э. Мамедов, А. Кумбатов, выводил свои отряды, а Народный Фронт - свои батальоны из боя, и положение резко менялось. Так, к примеру, произошло в Агдаме, когда Сурет Гусейнов вывел отряды с боевых позиций, разграбил город и сдал его врагу. Теперь очередь дошла до Физули. Этот чудовищный момент приближался...

2-го июня после массированной артиллеристской подготовки, армяне активизировались в направлениях Физули и Джабраила, и пошли в наступление по всей линии фронта. В августе катастрофа настигла Физули. 3-го августа были сожжены деревни Джуварлы и Хелефше. 5-го армяне уже стояли в 500-х метрах от города. Шли кровопролитные бои. Утром следующего дня враг был отбит – через день была освобождена высота Менгеленат, начались бои за высоту Учтепе.

Постоянный представитель ООН в Азербайджане Махмуд Аль-Саид 12-го августа поехал в Физули. Он увидел ситуацию собственными глазами. Вслед за этим – 18-го августа была оккупировано село Довлетйарлы, затем села Кюрдлер, Йухары Абдуррахманлы и Ишыглы. Физули попал в окружение. 20-го августа гарнизон покинул город. Предательство дало свои плоды. Да, оставались еще стратегические высоты, где еще некоторое время держались отдельные группы, сопротивляющиеся врагу. Но, что поделаешь, если и они стали жертвами изменников, продавших Родину ради должности... Таким образом, в нашу историю был вписан еще один черный день – 23 августа – день сдачи Физули.

...Но, вслед за этим провалом, поражением, в истории азербайджанских вооруженных сил появилась и почетная дата. В первые дни 1994-го года наша армия совершила контрвыпад на Физулинском фронте. Это было время, когда продолжение войны политизированными группировками сулило еще большие поражения. Поэтому 2-го ноября 1993-го многоуважаемый Гейдар Алиев выступил с обращением к народу. Он объявил, что Родина в опасности. Сотни, тысячи людей откликнулись на его призыв. Потому, что теперь у людей появилась вера. В различных районах собирались отряды добровольцев. Они сразу отправлялись на учения. Через короткое время, часть их была отправлена на Физулинский фронт. В ночь с 4-го на 5-ое января 1994 года была начата операция. Всего за сутки армянские военные формирования были отброшены на 25 километров, 22 села и поселок Горадиз были освобождены от оккупантов. Эти победы вооруженных сил Азербайджана стали весомым аргументом для того, чтобы заставить армян согласиться на перемирие.

Но это удачное наступление не было доведено до конца. Если армяне не согласятся на справедливое решение проблемы мирным путем, то наступление будет продолжено. Азербайджанский солдат, Азербайджанская армия на это способна. В любом случае, день освобождения наших земель уже близок!

Заур, слушавший с энтузиазмом проникновенный монолог Арифа, вдруг сделал ужасную глупость, он спросил:

- Ариф бек, а Вы исключаете вероятность мирного решения проблемы?

В этот раз удар кулаком оказался еще тяжелее. Заур вместе с табуретом совершил «полет» к дальнему углу комнаты. Сквозь пелену тумана он увидел замутненное лицо Арифа, услышал, доносившейся, словно, из глубокой скважины голос:

- Педераст! Что за пораженчество! Неужели ты не понял, что принятие бесславного мира противоречит национальным интересам, не соответствует нашему менталитету, очерняет нашу славную историю и богатое наследие? Сукин сын! Сейчас я собственными руками отрежу тебе член и заставлю его проглотить.

- Ариф бек, умоляю... только не член... все, что скажите, сделаю. Даю слово, что больше никогда не поеду в Армению.

- Заткни пасть! Непосещением Армении ты не смоешь свои грехи. Мы придумали для тебя другое наказание.

Заур с трудом приподнялся и сел на колени. Вытирая лившуюся с лица кровь, спросил:

- Что за наказание?

Ариф повернулся к присутствующим соратникам и злобно прокричал:

- Посадите его на место!

После того, как Заур был посажен обратно на табурет, Ариф приблизил свое лицо вплотную к лицу жертвы и прошептал:

- Выступишь на АзТВ, в передаче «Азербайджанская действительность».

Заур не понял:

- А что я там буду делать?

Ариф выпрямился, приосанился, заложил руки за спину и проревел:

- Там узнаешь! Выступишь, смоешь грехи. Разоблачишь армян. Скажешь, что сожалеешь о том, что поддался и съездил! Если не сделаешь, как говорю, где бы ты ни был, найдем и пустим тебе пулю в лоб! Ясно!?

Заур взмолился, протянув к Арифу сложенные ладони:

- Не надо, не надо. Я выступлю. Обязательно выступлю, – потом немного подумав, спросил. – Мне самому пойти на АзТВ, мол, хочу выступить?

Ариф покачал головой с нескрываемым удовольствием:

- Нет. Тебе позвонят, вызовут. Жди.

***

- Долма... Что делать с армянами, укравшими это древнее азербайджанское блюдо и преподносящим его миру как «свое»? Да, с вами вновь программа, повествующая о животрепещущих проблемах азербайджанского народа – «Азербайджанская действительность». Добрый вечер, дорогие телезрители!

Ведущий Гамид Херисчи, поздоровавшись со зрителями, поправил очки:

- Как я и объявил в начале нашей беседы, сегодняшняя тема программы: «Наша кухня и армянское коварство». Я представляю вам сегодняшнего гостя – координатора Кавказского Центра Миротворческих Инициатив, Заура Джалилова, недавно посетившего вражескую нам страну, Армению. Хочу также отметить, что помимо миротворческой деятельности, Заур является отличным публицистом и большим гурманом. Заур бек, я благодарю Вас, что нашли время и пришли к нам в студию.

- И я в свою очередь хочу поблагодарить вас за приглашение. Также хочу сказать, что очень люблю вашу передачу и являюсь ее постоянным зрителем.

- Благодарю. Не теряя времени, хочу задать вам первый вопрос. По вашему мнению, факт присвоения нашей долмы армянами, в должной ли степени заботит наше общество? И какие меры в этом плане предпринимаются нашими неправительственными организациями?

- Спасибо за глубокий и умный вопрос. Вы заговорили об общеизвестных фактах. Тот факт, что армяне появились в нашем гостеприимном регионе 200 лет назад благодаря фатальной ошибке знаменитого русского классика, известен всему миру.

- Вы имеете в виду Грибоедова...

- Да, именно его. Впоследствии оказалось, что армяне смогли обмануть не только Грибоедова, но и миролюбивые тюркские народы Кавказа и Восточной Анатолии. Армяне обосновались в Западном Азербайджане и назвали эту древнюю тюркскую территорию «Армения». За этот короткий срок они присвоили почти всю нашу кухню, музыку, культуру.

- Хотелось бы, чтобы вы поподробнее остановились на долме.

- Как вам должно быть известно, армяне не просто переняли долму, а объявили миру о ее принадлежности к армянской кухне.

- Но ведь мир знает, что слово «долма» образовано от тюркских глаголов «долмак», «долдурмак», означающих «наполняться», «заполнять», и является исконно азербайджанским блюдом.

- Вы правы. Мы все должны активно бороться против армянской пропаганды и многочисленного армянского лобби...

Гамид Херисчи поднес руку к наушнику и прервал Заура:

- У нас в студии первый телефонный звонок. Прошу, вы в эфире.

- Здравствуйте, у меня вопрос к Заур беку.

- Пожалуйста, мы вас слушаем.

- Заур бек, я – студент факультета филологии Бакинского Государственного Университета. Меня зовут Ильгар. Как представитель современный азербайджанской молодежи, я часто пользуюсь Интернетом и постоянно сталкиваюсь с армянской пропагандой. Армяне в используемых там пропагандистских материалах, обращаясь к читателям не знакомым с реальным положением дел, утверждают, что азербайджанские тюрки просто не могли изобрести долму. Потому, что они никогда не занимались виноградарством и очень поздно перешли на оседлый образ жизни. Чем, по-вашему, можно ответить на эту армянскую ересь?

Заур отпив глоток воды, из большой чашки с логотипом АзТВ, ответил:

- Это действительно актуальный вопрос. Все мы знаем, что армяне мастера в подтасовке и перевирании фактов. В особенности, когда речь идет об истории, и в частности об истории азербайджанского народа.

Гамид перехватив инициативу, добавил:

- Я благодарю молодого человека за столь интересный вопрос. Армяне здраво оценивают важность пропаганды. К сожалению, это реальность. Армяне пытаются присвоить все украденное и обычно приводят в оправдание смешные, лишенные смысла доводы. Утверждают: «как могут кочевые и полукочевые тюркские народы заниматься виноградарством?». Смешное и вздорное утверждение! Но армян можно понять... как говорится, утопающий хватается даже за соломинку. Но как сказал Ильгар, на каждую их ложь мы должны иметь достойный ответ!

Заур взял слово:

- Абсолютно верно! Мы – азербайджанцы, должны объяснить правду самим армянам. Рядовой армянин находится под влиянием националистичных идеологов, Эчмиадзина и партии Дашнакцутюн. Естественно, разоблачив армянских идеологов, мы сможем изменить неконструктивную позицию армянского народа. Поэтому мы должны бороться с нелепыми идеями армян и доносить правду до мирового сообщества, до своего, и даже до армянского народа. Кроме нас никто этого не сделает! Если уж мы вынуждены соседствовать с этим агрессивным и вороватым народом, мы должны осознавать эту реальность и быть предприимчивыми.

- Хочу напомнить, что телезритель спрашивал о методах борьбы с армянской пропагандой.

- Прошу прощения, мы, кажется, отклонились от нашей темы. Да, мы должны дать ответ на бессмысленное заявление армян о кочевом образе жизни населения Азербайджана. Армяне должны знать, что уже в те далекие времена у азербайджанцев имелось разделение трудовых обязанностей. Албанские предки азербайджанцев вели оседлый образ жизни и занимались-таки виноградарством. А азербайджанские тюрки давали названия блюдам, созданным и их предками, пользуясь богатым тюркским языком. В эту историческую эпоху азербайджанские албанцы готовили прекрасную пищу, а азербайджанские тюрки давали им имена. Одно из таких блюд – долма. То есть рождающаяся из соединения выросших под щедрым Кавказским солнцем виноградных листьев и мяса молодого барашка, долма – символизирует крепкую дружбу и взаимодоверие между албанцами и тюрками.

- В студии еще один звонок...

- Извините, я хочу добавить еще пару слов к сказанному. Армяне никогда не могли наладить дружбы ни с одним народом. Поэтому они завидуют крепкой дружбе связавшей албанцев с тюрками.

- Я так понимаю, что долма, являющаяся совместным изобретением тюрков и албанцев, указывает на многокультурность и толерантность азербайджанского народа.

- Именно. Вы абсолютно правы.

- У нас на связи еще один телезритель. Приветствую вас!

- Здравствуйте, меня зовут Самир. Я всегда смотрю вашу передачу и хочу спросить: как так получается, что эти армяне умудряются годами обманывать людей? Как нам рассказать миру правду о долме? И еще: Вы не стыдитесь своей поездки в Армению?

- Вопрос к вам, Заур бек. Как так получается, что нация, оказавшаяся на нашей миролюбивой земле всего лишь 200 лет назад, может вот так обвести мир вокруг пальца?

- У нас на руках имеются неопровержимые факты армянского воровства, и мы должны показать мировой общественности истинное лицо армян.

- Но почему мы этого не делаем?

- Потому, что у нас слабая диаспора. Если мы будем работать также слажено, как армяне, мы можем добиться успехов в контрпропаганде. А что касается, стыжусь я, или нет... Конечно, это была большая ошибка с моей стороны. Ступать по земле оккупанта недостойное занятие. Но, знаете, на самом деле я ездил туда, чтобы их разоблачить. Рассказать там все, о чем говорю сейчас здесь с вами. Я заставил армян признать, что долма, тар, кяманча, балабан принадлежат Азербайджану.

- Они и в самом деле признали эту истину?

- Естественно, признали. А чем я, по-вашему, занимался там три дня? На самом деле долму объявляют своей не только армяне, но и греки.

- Значит мы должны доказать миру, что и греки у нас украли долму?

- Конечно! Греков и армян союзниками делает именно присвоение долмы. Этот момент их объединяет, сближает, роднит.

- Может... и нам взять пример с армян и обратиться, попросить поддержки у наших союзников, то есть других тюркских народов? Слово «долма» образовалось от тюркского глагола «долдурмак» и означает «положить внутрь, заполнить». Это неоспоримый факт, и мы можем попросить поддержки у тюркского мира – Казахстана, Туркменистана, Киргизии и других стран.

- Да, мы должны вести совместную работу с нашими тюркскими братьями. Я бы даже расширил границы этого ареала, и добавил туда уйгуров, татар и т.д.

- Гм... А нельзя объявить долму общетюркским блюдом? Так мы станем обладателями мощного оружия против армянского лобби.

- О чем вы?! Это невозможно. Долма это древне-азербайджанское блюдо! Наши тюркские братья должны только признать это и пиарить долму в мире как исконно азербайджанскую еду. Азербайджан из года в год увеличивает военный бюджет и потенциал. Время работает на Азербайджан, и мы с каждым годом добиваемся все большего преимущества над армянами. Благодаря этому растет надежда на справедливое решение Карабахской проблемы и признание долмы истинно азербайджанским блюдом.

- Уважаемые телезрители, на этой позитивной ноте я предлагаю завершить нашу программу и еще раз хочу поблагодарить нашего гостя за присутствие.

- И я вас благодарю.

- Таким образом, сегодняшняя передача «Азербайджанская действительность» подошла к концу. Наша следующая передача будет посвящена древней азербайджанской области – Тебризу, находящемуся сегодня под оккупацией персидского шовинистического режима Ирана. Не пропустите! До встречи в эфире! (1) МНБ – Министерство Национальной Безопасности.

(2) Папанино – народное название района в Баку. Бывшая улица Папанина (ныне улица Дж. Мамедкулизаде) и прилегающие к ней кварталы. Достаточно неухоженный и социально необеспеченный район города.

(3) Аяз Ниязи оглы Муталибов – азербайджанский политический деятель, первый президент Азербайджана (1991-92 гг.).

(4) Ягуб Джавад оглы Мамедов – азербайджанский политический деятель, с 6-го марта по 14-ое мая – исполняющий обязанности президента Азербайджана.

(5) Партия Народного фронта Азербайджана – национал-демократическая политическая партия Азербайджана. Основана в августе 1988 года. С самого начала партия заняла жесткую позицию в отношении карабахской проблемы. Митинги Народного Фронта привели в 1992 к отставке первого президента Азербайджана Аяза Муталибова. В том же году лидер Народного Фронта Абульфаз Эльчибей стал новым, вторым по счету президентом страны. Правительство было сформировано из деятелей НФА. Лидеры НФА, однако, оказались слабыми государственными руководителями. В июне 1993 в результате мятежа Сурета Гусейнова Эльчибей бежал из Баку в Нахичевань, а к власти пришёл Гейдар Алиев.

(6) Партия «Мусават» (Партия Равенства) – одна из основных оппозиционных политических партий Азербайджана.

(7) Этибар оглы Мамедов – Лидер оппозиционной партии Национальной Независимости Азербайджана (ПННА).

(8) Аликрам Алекпер оглы Кумбатов – азербайджанский военный и политический деятель талышского происхождения. В 1993 году безуспешно попытался создать Талыш-Муганскую Автономную Республику и объявить себя ее президентом.

(9) Рагим Гасан оглы Газиев – министр обороны Азербайджана с марта 1992 по февраль 1993, активист Народного фронта. В ноябре 1993 арестован по подозрению в совершении государственной измены. В 1994 бежал за границу. В 1995 заочно приговорён к смертной казни за падение Шуши и Лачина во время Карабахского конфликта.

(10) Сурет Гусейнов – полковник, ветеран Карабахской войны, поднявший мятеж против президента Абульфаза Эльчибея в 1993, премьер-министр Азербайджана с 30 июня 1993 – 7 октября 1994. 2.

Артуш не знал, какая незримая сила привела его в этот сентябрьский, обдуваемый теплым ветерком вечер к подножью храма в Эчмиадзине. Во всяком случае, когда, выйдя с работы, он сел в автобус, идущий в Эчмиадзин, он не задумывался, что делает и куда едет. Он не спросил у себя, куда и зачем едет и чуть позже, когда уже удаляясь от города, механически разглядывал выстроившиеся в ряд витрины казино, мотелей и ресторанов.

Чем выше он поднимался по треснувшим каменным ступеням лестниц ведущим к дверям храма, тем сильнее потели его руки, несмотря на вроде бы прохладную погоду. В церкви пахнущей древностью и армянством, группа каких-то женщин плача ставила свечи. Их голоса захватили всю церковь. Непонятно откуда доносился приглушенный напев печального хора. Под сводом летали два серых голубя. Время от времени их перышки медленно, не спеша падали вниз. Молодой человек в военной форме, склонившись перед алтарем в центре храма, целовал Библию в золотом переплете.

Артуш подошел к арке с висевшим под ней огромным крестом, положил руки на холодную бронзовую балюстраду и преклонил голову, теперь он стал ощущать духовную атмосферу церкви всем сердцем. Иисус сверху с пренебрежением наблюдал за всем происходящим и явно скучал.

Артуш закрыл глаза и увидел перед собой лицо Заура – этот образ был столь ярок и реалистичен, что Артушу захотелось протянуть руки и дотронуться до него. Заур стоял от него всего в двух метрах. На лице его читались оттенки протеста, боли, неуверенности. Артуш понимал, что поступил очень не достойно, совершил непростительный грех. Сегодня он получил письмо от любовника, из которого он узнал, что случилось с Зауром по возвращению в Баку, и о том, как его насильно вывели в эфир. Любимый ему человек подвергся невероятным мукам, унижениям, уничтожению личного достоинства. А он, испугавшись спецслужб, даже не встретился с Зауром в Ереване, повел себя как трус, эгоист. Думая об этом, Артуш ненавидел себя еще больше. Он дал волю слезам. И это не помогло. Наоборот, чем больше он плакал, тем сильнее болело сердце, а страдание и ненависть к себе увеличивались как снежный ком.

Когда он с трудом раскрыл веки, увидел перед собой бледное, слегка улыбающееся лицо священника. Его лицо словно светилось изнутри – оно было необыкновенным, как будто сошедшим с иконы средневекового мастера. Седеющая борода, как ни странно, предавала его чертам некоторую детскую беззащитность. Сердце Артуша наполнилось тревогой. Тело задрожало. Из глаз вот-вот опять должны были политься слезы, но он каким-то чудом сдержал себя. Священник, протянув Артушу руку, сказал, совершенно не подходящим к его кроткой внешности, холодным и низким голосом:

- Покаявшиеся сердца угодны Господу. Изменившие отношение к греху угодны Господу. Иисус сказал про мытаря: «когда оба эти человека отправились домой, то сборщик податей, а не фарисей оказался праведным перед Богом». В Евангелие также говориться, что гордыня послужила причиной изгнания сатаны с Небес. Человек должен постоянно нуждаться в Боге, чувствовать себя слугой Господним. Я вижу тебе плохо. Но хорошо, что ты нашел в себе силы и мужество придти сюда.

- ?!

- Или я не прав? Дай мне руку.

Артуш нерешительно протянул руку священнику. Его ладонь, в отличие от голоса, была теплой и мягкой. Священник, взяв Артуша за руку, повел на левую сторону. Они незаметно прошли мимо плачущих женщин со свечами, и вошли в небольшое, в пять-шесть квадратных метра, помещение. В этой комнате не было ничего кроме круглого, маленького столика заваленного книгами, двух, небольших, как будто специально для них поставленных кресел и потускневшей иконы на стене.

- Присаживайся, сын мой, – сказал священник, уже сев и показывая на правое от стола кресло. Все еще колеблющийся Артуш, сел, робко рассматривая стены и положив руки на колени.

- Как тебя зовут, сын мой?

- Артуш.

- А меня Месроп. Чем ты занимаешься?

- Я – журналист. Корреспондент газеты «Айкакан жаманак».

- Очень хорошо. Я слушаю тебя, Артуш. Здесь в храме Господнем, ты можешь открыть свое сердце, ничего не страшась и не опасаясь. Здесь страх уходит, в сердце наступает покой.

Не осознающий, зачем он пришел в церковь, не имевший никакой конкретной цели Артуш, заподозрил, что сценарий ситуации, в которую он сейчас попал, был написан какой-то неизвестной, сверхъестественной силой. Теперь не было смысла противиться и молчать. Он не видел другого выхода, кроме как откровенно все рассказать, раскрыть душу перед незнакомым ему, но вызывавшим доверие, просветленным человеком. Он глубоко вздохнул, и выпалил:

- Я представитель нетрадиционной сексуальной ориентации. Грубо говоря – гей.

- Да простит тебя Господь!

Священник так поспешно ответил ему, что тот запнулся. Артуш поднял голову и столкнулся взглядом с собеседником.

- По-вашему, я нуждаюсь в этом?

- А по-твоему, нет? – голос священника завибрировал, будто он боялся услышать отрицательный ответ.

- Значит я – грешник? Разве любовь мужчины к мужчине такой большой грех? Но почему?

- Если это не так, зачем же ты пришел в церковь?

- Не знаю.

- Я знаю. Тебя привел сюда Бог. Ты чувствуешь Бога?

- Где-то внутри чувствую... Меня привела сюда могучая сила.

- Это и есть Бог. Пока еще не поздно, ты и твой возлюбленный должны покаяться.

- Это невозможно.

Судя по лицу священника, это был самый нелепый ответ услышанный им когда-либо. Он спросил с удивлением:

- Почему?

- Я не считаю себя грешником. А мой возлюбленный – атеист. Кроме того, он... азербайджанец.

Месроп, вопреки ожиданиям, воспринял последнюю новость спокойно. По крайней мере, при слове «азербайджанец» лицо его не изменилось, глаза не выкатились от ужаса. Он ограничился покачиванием головы.

- Все мы, вне зависимости от национальной принадлежности и вероисповедания, являемся рабами Божьими и все нуждаемся в покаянии. Я готов простить тебе грехи, принять их на себя.

- На себя?

- Да, приму твои грехи на себя, и буду молиться за тебя, – он проговорив эти слова, протянул правую руку, положил ее на голову Артушу, закрыл глаза и начал что-то шептать. На его лбу выступили капельки пота. Артуш почувствовал, как и рука, приложенная к его голове, тоже начинает потеть.

Месроп закончив молитву, убрал руку.

- Пусть Господь простит вас обоих, сын мой... Как получилось, что ты встал на этот путь?

- На какой путь? – спросил Артуш, ломая пальцы.

- Ты знаешь, о чем я. Как ты стал гомосексуалистом?

- Поверьте, я никогда не задумывался об этом... Кажется, я от рождения такой. Сколько себя помню, мне нравились мужчины. И... в отличие от вас, я не верю в греховность моей ориентации.

- Не веришь, или пытаешься себя заставить не верить, потому, что так легче?

- Нет, не верю. И в церковь я пришел не за покаянием или исповедью. Я и сам не знаю, зачем пришел...

Месроп скрестил руки на груди и продолжил с серьезным видом:

- Ты думаешь, я не задумывался об этом? Меня годами волнует вопрос: гомосексуализм – это грех, или физиологическая необходимость? В отличие от тебя, большинство голубых признает, что они либо грешны, либо больны. Многие смирились. Есть и такие, которые считают себя святыми, избранными людьми. Ты относишь себя к этой категории?

- Нет, нет. О чем вы? Я ни в коем случае не утверждаю, что я избранный или святой.

Месроп опустил веки и глубокомысленно улыбнулся. Улыбка ненадолго задержалась на его губах. Затем священник открыл глаза и снова сделался серьезным.

- У меня на этот счет есть свои соображения, отличающиеся от большинства религиозных догм и постулатов. Ты пришел сюда излить свою душу, но возможно ты послан для того, чтобы помочь мне самому сделать это.

Артуш с недоумением посмотрел на Месропа. Он не совсем понял, что имел в виду священник.

- Как это послан? Кому вы собираетесь излить душу?

- Тебе. Что ты так смотришь? Удивлен? Ведь и ты слуга Божий. Чем ты отличаешься от меня? Люди подобные тебе, столетиями подвергающиеся преследованиям, притеснениям, насилию, создали сильный механизм противодействия гомофобам. Голубые вместо того, чтобы испытывать комплексы, стали искать способы своего оправдания. Поэтому я вспомнил о геях, считающих себя избранными и святыми. Чувство стыда и страха, побуждает каждого человека обороняться от врага, от внешнего воздействия. Человек всегда ищет способы самоутверждения. И только одно интересует его – самоутверждение. Наше тело нуждается лишь в удовлетворении физических потребностей. Душа же, жаждет внимания, заботы, ласки, уважения. Гомосексуалисты алчут тела субъекта своего пола. Сгорают ради желания удовлетворить потребности своей плоти. При этом желания и требования души или забываются, или отходят на второй план. С другой стороны они становятся предметом осуждения масс, от них требуют чувств не к парням, а к девушкам. Это требование, в какой-то степени, является ханжеством. Но от подобного ханжества никто не может быть застрахован. Возьмем тебя, в самом деле ли ты любишь, или основой всех твоих чувств является лишь похоть?

Артуш слушал Месропа, качая головой. Как только священник сделал паузу, он сразу высказал свое возражение:

- Я говорю о настоящей любви, привязанности. Мы любим друг друга!

- Основа гомосексуальной любви – эрос. Он же основа избирательности и одиночества.

- Вы не можете принять никаких альтернативных норм и доктрин, отличных от тех, что преподало вам христианство. Церковь запрещает это. А вы сейчас пытаетесь предстать передо мной в роли либерального, толерантного человека.

- Да, наше учение порицает нетрадиционные половые отношения. Но у меня на этот счет есть свое собственное мнение. Ты не прав, обвиняя меня в предвзятости. Что такое гомосексуализм? Мы все знаем, что чувство любви пришло к нам из рая. Любовь – это имеющийся у каждого из нас, генетический код получения наслаждения. Прямо как реклама Bounty. Адам и Ева жили в раю нагими. Лишь, будучи голыми люди в раю получали все удовольствия, наслаждались любовью, имели неограниченную свободу.

- Но они не занимались любовью, – сказал Заур неуверенно.

- Откуда ты знаешь, сын мой, разве ты был с ними?

- Но они же постыдились собственной наготы, отведав запретный плод. И были изгнаны из рая, и лишь потом родили ребенка.

- Склонность к интимности оценивается как выход из собственных границ. Эта мысль преступна! Если бы люди не любили, не желали друг друга, насколько бы жизнь была скучной, механической, монотонной! Испытываемый нами интерес, любовь к другому человеку, заставляет нас раскрывать себя перед ними, быть привлекательными. Таким образом, мы познаем друг друга. Господь создал нас по своему образу и подобию. Сначала Он создал мужчину и вложил в него и женскую составляющую. Еву же, создали именно эти, заложенные в мужчину феминистические чувства.

- Вы хотите сказать, что Бог есть мужчина?

- Если Иисус мужчина, значит и Бог мужчина, и желание одного мужчины обладать другим является ни чем иным как стремлением, на генетическом уровне, пережить те прекрасные моменты испытанные первым человеком в раю. Лишь во время общения с Богом в раю, человек достигал высшей точки наслаждения. Но, совершив первородный грех, в человеке проснулись животные чувства. Люди, то есть Адам и Ева, вкусив запретный плод, восстали против Господа, но получили знание и опыт. Они познали зло. Желания и чувства стали проявляться помимо их воли. Именно поэтому они стали стыдиться своих необузданных страстей и потребностей. Именно так появилось у человека чувство страха и незащищенности.

Артушу казалось, что священник, пройдя сквозь глаза в сердце, вчитывается ему в душу и, разорвав его экзистенцию, делает фрейдистский анализ. Его всего затрясло. Проверив кончиками пальцев температуру щек, он снова сложил руки на коленях. Месроп продолжал:

- Самая светлая, чистая любовь, это – любовь к Богу. Надо любить Иисуса Христа, так как он любит каждого человека, вне зависимости от тяжести совершенных им грехов. Безумная любовь к какому-либо человеку, делает его воплощением Бога на земле. Когда ты сможешь найти в себе силы, в любой момент пожертвовать богатством, здоровьем, жизнью ради Господа, тогда такие понятия как гомосексуализм и гетеросексуализм перейдут на второй план, или просто перестанут для тебя существовать.

Артуш, прищурившись, посмотрел на священника с недоверием, затем спросил:

- Вы хотите сказать, что, обладая незыблемой верой в Бога, можно иметь нетрадиционную сексуальную ориентацию?

- На самом деле, самой большой нашей жизненной дилеммой является евангельский вопрос: «Познать вкус плода, или нет?». Желание большое... тем, более, если это жаждущий еды путник. Ведь не вкусить, означает – не узнать, не понять. Интересно, какие чувства испытали Адам и Ева, попробовав запретное яблоко? Чувство стыда? Действительно ли это так?

Артуш не знал, относился ли этот вопрос к нему, или Месроп озвучил его для себя. Он смотрел на священника и, с нетерпением ждал продолжения. Месроп также не сводил глаз с Артуша. Наконец, Артуш пожал плечами и заговорил:

- Вы хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?

- Можешь?

- Нет... Не смогу.

- Тогда задам вопрос по-другому: почему тебя не влечет к женщине?

Артуш потупил взор. И на этот вопрос у него не было ответа. «Нужно подумать» – решил он про себя. Месроп явно не торопился, он казалось готов был ждать до скончания века. Но Артуш не стал долго тянуть, решив, что экспромтом ему легче будет поставить все на свои места.

- Я считаю женщину – несовершенным и отвратительным созданием. И соответственно не могу рассматривать ее как объект сексуального желания. Чем спать, и утром просыпаться с женщиной, ощущая на себе груз ответственности, лучше любить мужчину и быть свободным во всех отношениях. Годами я боролся с собой, со своим восставшим телом, организмом. Годами я страдал. Организм не прислушивался ко мне, восставал, и восставал. Я устал от этих «восстаний», святой отец. У меня нет сил бороться, со своим вышедшим из-под контроля эго. Это от меня не зависит. Что женская вагина, что клитор, что грудь – все во мне вызывает отвращение. Я пытался пару раз испытать близость с женщинами – их половые органы исторгали зловоние. Я и чувствую отвращение и боюсь этой несуразной, хаотичной вагины. Я знаю, что она является живородящим, полезным органом, этого не отрицаю, но у меня полностью отсутствует интерес к ней. Я считаю энергию, затрачиваемую мужчинами, ради обладания женщиной напрасной и потерянной даром. Человека, готового исполнить каждую женскую прихоть, мириться с любым ее капризом, я считаю безмозглым, пустым, глупым созданием.

Месроп слушал Артуша с ироничной улыбкой, время от времени, качая головой. После того, как Артуш закончил свой монолог, священник сказал:

- Я не согласен с мнением, что женщина, это – источник жизни. Источник жизни, это – союз мужчины и женщины. Каждый из них отдельно взятый, не в состоянии дать жизнь чему бы то ни было. Ведь мы же все появляемся на свет или мужчиной, или женщиной. Это значит, что наше существо изначально не цело, раздвоено, ополовинено. Мы – мужчины и женщины – строим свое общение с окружающим нас миром, в несовершенной форме, продиктованной нашим половым сознанием. Половое различие не ограничивается телесной и физиологической характеристикой. В модусах, к которым мы обращаемся с целью понимания жизни, существуют принципиальные различия. Принудительное превращение такого модуса в доминанту, приводит к искаженному пониманию мира. Облачает окружающую нас действительность в неполную, ущербно-дуалистичную форму. Поэтому женщины своим существом обуславливают появление мужчин, подобных тебе. Армения сверху донизу заполнена латентными гомосексуалистами, но они боятся проявить себя. Не имеющие возможность проявить себя, реализовать свои потребности, они превращаются в гомофобов, начинают ненавидеть себя.

Артуш прервал священника:

- Я не хочу быть одним из них, святой отец. Я боюсь этой участи.

Месроп кивнул головой в знак одобрения:

- Ты прав, сын мой. Уважающий себя человек, не станет отрекаться от себя. Считается, что в Армении права сексуальных меньшинств не ограничиваются законами. Но налицо отношение к вам нашего феодально-мыслящего общества. Осуждаемые за свои убеждения, а иногда и подвергающиеся моральному и физическому унижению, геи обречены жить изолированными от общества. Государство все еще забывает, что любое право данное сексуальным меньшинствам, автоматически должно ограничивать степень свободы сексуального большинства. Ведь нельзя исключать того, что люди являющиеся объектом преследования и порицания со стороны общества, завтра в ответ не совершат против него какой-либо провокации.

Артуш застыл на месте. Он не чувствовал ног. Дышалось тоже тяжело – пришлось приоткрыть рот. Месроп, увидев, что его собеседник потерял самообладание от восторга, улыбнулся:

- Ты не ожидал такого? Думал, что священник обязан быть гомофобом?

- !?

- Я тебя понимаю. Знаешь, сын мой, любая социальная группа, имеющая общую структуру, ценности, а также способы их проявления, и вписывающаяся в рамки общественной культуры, рано или поздно создает собственную субкультуру. Из-за того, что у гомосексуалистов нет социальной и законодательной поддержки, защищавшей их, вы, рано или поздно, создадите свою собственную защитную систему. Не признавая ваше существование, армянское общество не добьется вашего исчезновения. Конечно, между случайной гомосексуальной половой связью и сознательной переменой «стиля жизни», есть огромная разница. Я так понимаю, твой случай относится ко второй категории.

- Это так, – сказал запинаясь Артуш.

- Где ты познакомился со своим азербайджанским любовником?

- Я – бакинец. Там родился. Мы вместе учились в школе. Несколько месяцев назад встретились в Тбилиси.

Месроп размяв пальцами лоб, на некоторое время остановил взгляд на иконе.

- Как я вас понимаю, сын мой...

- В каком смысле?

- Во всех, – Месроп резко повернулся и посмотрел на Артуша. – Я хочу, чтоб ты понял меня правильно – тебе сочувствует не церковь, а я лично. У меня есть простой принцип: не суди, да не судим будешь! Большая часть общества забыла про этот евангельский принцип, и полностью уверена, что осуждение других является ее несомненным правом. В большинстве случаев, те, у кого не хватает решительности пойти против семьи, чтобы вступить в брак с любимой женщиной, «смело» осуждают сексуальные меньшинства, и без того, терпящие постоянное давление общества. А причина, как всегда – экономическая: люди начинают обсуждение чего-либо, а затем и осуждение, лишь от безделья. Я не поддерживаю геев, но и не могу встать на сторону среднестатистического армянина, которому просто не хватает культурного уровня, чтобы всей сущностью осознать понятие «права человека». Если у кузнеца нет железа, чтобы обрабатывать, он начнет «обрабатывать» себя, и обвинять во всех смертных грехах всех остальных. Ясно, что «великие таинства» не для их мозгов. Идея о неестественности гомосексуальных отношений породила и распространила в обществе гомофобию. Исследования показывают, что физическое насилие и преступления на сексуальной основе гораздо чаще совершаются лицами гетеросексуальной ориентации. Но все равно с осторожностью относятся именно к гомосексуалам. Я не могу понять эти двойные стандарты.

Месроп замолчал. Затем внимательно посмотрел на вспотевший лоб Артуша, его волосы, нос, щеки.

- Когда вы встретитесь с ним в следующий раз?

- С Зауром?

- Его зовут Заур?

- Да.

- Итак, когда вы с ним встретитесь?

- Если честно, он приезжал недавно в Ереван. Он занимается миротворческой деятельностью. Мы не смогли с ним встретиться, из-за телохранителей, не отходивших от него ни на шаг. Нам бы не дали остаться наедине.

- И поэтому вы не встретились. Ясно... Ты его очень любишь?

- Очень, очень... – Артуш глубоко вздохнул. – Мы даже... женаты.

Снисходительная улыбка, с которой Месроп слушал Артуша, застыла на его лице.

- Как вы это сделали?

- В Грузии, нас венчал один голландский священник.

Месроп покачал головой.

- Теперь я понял... Что мне тебе сказать... Дай Бог вам счастья. Наша церковь не признает подобные браки. Даже если бы ты попросил меня об этой услуге, я бы не смог тебе ничем помочь. Хотя, не знаю. Может быть и помог бы... И по этому случаю хотя бы попал бы в историю Армении.

Артуш слушал Месропа и не верил своим ушам. Он не представлял, что может встретить такого благожелательного священника. Это было чудо! Служить в Эчмиадзине, принадлежать к Григорианской церкви, и не быть гомофобом!

- Из Баку вы бежали, как только начался конфликт?

- Нет, позже. В начале 1990-го.

- Ты бы хотел снова увидеть Баку?

Артуш воодушевился. Почему-то ему вспомнился Бешмертебе (1).

- Конечно. Но это не возможно. Для армян Азербайджан закрыт.

Месроп задумался. Он-то смотрел в глаза Артуша, то переводил взгляд куда-то вдаль - он явно о чем-то усиленно думал, и никак не мог на что-то решиться. Его беспокойство передалось Артушу, который почувствовал, что теряет терпение, ужасно хотелось курить, но он решил, что в этой тесной комнате, в которой не было даже форточки, к тому еще и в церкви, это не возможно, поэтому он даже не попросил священника о таком одолжении. Наконец Месроп устало и мягко посмотрел в глаза Артуша, словно пытаясь проникнуть в душу собеседника.

- Я могу помочь тебе, сын мой.

- Каким образом?

- С твоим посещением Баку. Ты бы хотел туда поехать?

Артуш опешил:

- Разве это возможно?

- В конце сентября в Баку пройдет чемпионат мира по борьбе. Ты знаешь об этом?

- Да, кажется, что-то слышал.

- Армения будет представлена на этом чемпионате. Насколько мне известно, пока в делегацию входит 30 человек. В ее состав можно вписать еще двоих-троих.

Артуш понял, что ему только что предложили стать одним из этих «двоих-троих». И все же ему хотелось быть уверенным в этом точно.

- Но какое я могу иметь к этому отношение? С чего вдруг кому-то вписывать меня в этот список?

- Ты разве не журналист?

- Да.

- Так в чем проблема? Мы можем отправить тебя в профессиональную командировку.

- Как вы собираетесь это сделать?

- Один из борцов, член сборной, в категории до 96-ти килограмм – Арман Гегамян – мой племянник. Я дружу с его тренером. И вписать тебя в список для меня не проблема.

Артуш посмотрел на пол, потом на икону, потом на священника.

- Почему вы это делаете?

- Чтобы помочь тебе. Что может быть важнее?

- Я не знаю, что сказать... Что я сделал, чтобы заслужить такую услугу? – Артуш посмотрел прямо в глаза Месропа. – Или что я должен сделать?

***

Нет, от него ничего не требовалось. Сказав, что «соединение двух любящих сердец – само по себе благое дело» и посоветовав Артушу «не переживать», Месроп пообещал, что все с Божьей помощью наладится. И в самом деле, на следующий день он сам позвонил Артушу и сообщил, что встретился с тренером своего племянника Армана Гегамяна, Левоном Мелик-Шахназаряном, и попросил его помочь вписать одного молодого журналиста в список представителей СМИ, едущих в Баку освещать чемпионат. Радости Артуша не было предела.

- Я не знаю, как вас благодарить, святой отец...

- В этом нет необходимости. Левон тоже сказал, что это не сложно. Хорошо, что мы вовремя спохватились. Если бы список уже отослали в Баку, ничего нельзя было бы изменить. Но будь осторожен. Насколько я понимаю, вам в Баку не будет предоставлена возможность встречаться с кем пожелаете. И ты, и Заур должны это учесть.

- Обязательно учтем, святой отец. У меня нет больших надежд на встречу с ним. Главное, что я увижу Баку, почувствую его запах.

- Не говори так. Бог даст, увидитесь. Да, пока не забыл, запиши номер Армана, созвонитесь. Твой номер я дал Левону. Сегодня-завтра тебя позовут для встречи в Олимпийский Комитет и в Федерацию Борьбы.

***

С племянником Месропа, борцом Арманом Гегамяном, договорились встретиться в центре города, в кафе «Смак» на улице Абовяна. Арман, жадно поглощающий апельсиновый сок молодой человек среднего роста, крепкого телосложения, со сломанными ушными раковинами, осмотрев Артуша с ног до головы, начал задавать нудные вопросы типа: «откуда знаешь дядю», «зачем тебе ехать в Баку», «писал ли до этого о спорте» и тому подобное. Артуш выдержанно отвечал на все его вопросы, стараясь не вызвать никаких сомнений:

- Наша газета однажды делала большой репортаж об Эчмиадзине. Тогда и познакомился с твоим дядей... Я родился в Баку, поэтому теперь очень хочу увидеть этот город... Нет. Я никогда не писал о спорте, и сейчас еду писать не о нем. Я планирую записывать мои впечатления о Баку…

Внимательно слушавший уверенные ответы Артуша Арман, неожиданно предложил:

- Сейчас бы не плохо пивка. Как думаешь?

- Можно... Не откажусь.

«Смак», в обед забитый до отказа посетителями, после трех часов заметно опустел. Опустошив по четыре бокала Erebuni, они вышли из кафе и прошлись по городу. В DVD-магазине в кинотеатре «Москва» Арман купил фильм Альмодовара «Плохое воспитание».

- Давно хочу посмотреть это кино.

Артуш улыбнулся.

- Я смотрел, отличный фильм.

Небо Еревана было покрыто черными тучами. Дождю не терпелось обрушиться на город. Арман сказал, не сводя глаз с неба:

- Я живу в Бангладеш (2). Едем ко мне?

Артуш пожал плечами:

- Мне все равно. Хочешь, поедем... Ты один живешь?

Арман слегка улыбнувшись, взглянул на Артуша.

- Да, один – и немного подумав, добавил, – Нас никто не побеспокоит.

Еще в кафе, как только встретились, еще не раскрыв рта, не обмолвившись ни словом, они прочли в глазах друг друга одно и то же. Половой акт, свершившийся в Бангладеш, в двухкомнатной квартире пятиэтажного дома, был скорее механическим, даже условным – ни о каких чувствах, эмоциях, и тем более любви, и речи быть не могло.

Поднявшись взмыленным с измятой постели Артуш тяжелой походкой направился к ванной. Искупавшись, он вернулся на место, где обнаружил Армана поигрывавшего, все еще стоящим членом, и смотревшего пустыми глазами в потолок. Его ровный, мускулистый живот порозовел. Став перед окном, Артуш собрался закурить сигарету, но услышал недовольное бурчание:

- Прошу тебя не курить здесь. Выйди на балкон.

Артуш скорчил гримасу:

- Вы, спортсмены, - ужасные зануды.

Натянув брюки и майку, он вышел на балкон. Бангладеш накрыл серый туман. Грузные тучи, силясь разразиться, выглядели нервно и напряженно. Он подумал о Зауре. Его абсолютно не мучила совесть, он не чувствовал, что изменил любимому. Артуш всего лишь удовлетворил свои давно не удовлетворяемые потребности. Может быть и Заур, бывает вынужден периодически с кем-то встречаться. Это не вызывало у него ревности. Они расстались с Арманом, также просто как и встретились. Единственной положительной чертой этого спортсмена было умение не усложнять ситуацию. Артуш обнял его и поцеловал в щеку:

- Спасибо тебе за все.

- Мы еще увидимся?

- Не думаю, – сказал он неуверенно, – Может быть увидимся... но трахаться... вряд ли.

- Я понимаю. Ты с кем-то встречаешься?

- Нет, – сказал он сразу, не задумываясь.

Арман покачал головой:

- У нас с тобой одна проблема. Самое интересное, что половина моих друзей-борцов – голубые, но никто не имеет мужества признаться в этом другому. Нам приходится довольствоваться лапаньем друг друга на тренировках и жадным рассматриванием в душе.

Артуш весело рассмеялся и погладил волосы Армана.

- Нет, я не настолько страдаю. У вас все совсем плохо. Если бы я постоянно соприкасался с мужчинами взглядом и частями тела, и не имел бы возможности продолжить, я бы давно получил инфаркт.

Когда он вернулся домой, было уже начало первого. Войдя в интернет, он связался с Зауром по MSN и включил камеру. Заур сухо поздоровался. Его мраморное, безразличное выражение лица не изменилось даже после новости о будущей поездке в Баку и истории про Месропа. После возвращения Заура из Еревана, они не раз переговаривались в видео-чате, и каждый раз Артуш чувствовал, насколько Заур охладел к нему. Каждый раз он просил прощения за произошедшее, точнее не произошедшее, в Ереване, и каждый раз Заур менял тему разговора, говоря «что было, то прошло». И теперь он комментировал новость короткими ответами: «очень хорошо», «я рад» и так далее.

- Я понимаю, Заур, ты все еще зол на меня…

- Давай не будем начинать этот разговор.

- То, что с тобой потом было в Баку, на меня сильно подействовало... Я чувствую себя виноватым.

- Ты тут ни при чем, не говори глупостей. Я должен был ответить за поездку в Ереван. И ответил.

- Но теперь меня ждет поездка в Баку, и я не знаю, чего от нее ждать. Быть может, мы даже не увидимся, не будет возможности.

- Все может быть.

- Как ты думаешь, против армян может быть провокация?

Заур взял с небольшой тарелки дольку желтого яблока и надкусил ее.

- Не верю. Это ведь международное первенство, правительство наверняка уже позаботилось о безопасности. Это не шутка – после начала конфликта армяне впервые едут в Баку с такой представительной делегацией. Если хоть волос упадет с ваших голов, FILA и прочие международные организации, могут наложить на Азербайджан крупные санкции.

- Значит, нас будут охранять с утра до вечера?

- Наверняка. Вчера по «новостям» говорили, что от аэропорта до гостиницы будут выстроены полиция и солдаты.

Артуш грустно улыбнулся.

- В таком случае, о каком спорте, спортивном празднике может идти речь?

- ... Я еще не говорю о вероятности поднятия армянского флага и звучания вашего гимна. Если, кто-нибудь из ваших выиграет, на это интересно будет посмотреть. Это станет позором для Азербайджана. Тем более, что ваши будут бороться в таких условиях... Если это вообще можно назвать борьбой.

- Сегодня мне пришлось познакомиться с одним из них. Зовут Арманом Гегамяном. Племянник Месропа.

- И что говорит? Как ему поездка в Баку?

- Этого мы с ним не обсуждали. Но я уверен, что он нервничает, – Артуш повернул голову и посмотрел в камеру. Этим он давал возможность Зауру заглянуть ему прямо в глаза.

- Знаешь, как я тебя люблю?

- Я в этом не сомневаюсь... Я просто устал. Мы же вроде собирались уехать. Строили планы на Тбилиси. Должны были поехать заграницу. И что теперь? Все сорвалось?

Артуш опустил глаза, поправил съехавший наушник.

- Я виноват, знаю. Чтобы объяснить все родителям...
Заур его перебил:

- Ясно. Продолжаем жить для других.

- Те, кого ты называешь другими – моя семья. Ты должен меня понять.

- Я тебя очень хорошо понимаю. Но и от тебя прошу того же. Артуш, мы встретились спустя годы, а теперь я вижу, как день за днем мы безнадежно отдаляемся друг от друга. Я не смог тебя увидеть в Ереване, может быть то же повториться и в Баку. Это безумие жить каждому в своем городе. Эти города не место встреч, а место разлук. Эти города могут приносить только несчастье. В этих городах любовь не живет, этому понятию здесь нет места. Поверь, я не знаю, какая сила нас держит. Давай не будем обманывать друг друга отговорками вроде: родители, родина, земля. Пожалуйста, приезжай, посмотри на Баку! Приезжай и посмотри на губительность милых воспоминаний. (1) Бешмертебе – (азерб. «пятиэтажка») место расположения городской достопримечательности – первой советской пятиэтажки в Баку, в одном из центральных кварталов города.

(2) Бангладеш – народное название одного из микрорайонов в Ереване. 3.

11-го сентября председатель Национального Олимпийского комитета Армении Гагик Царукян собрал борцов, журналистов и деятелей спорта в конференц-зале организации и выступил с речью:

- За последние 20 лет, ни один наш спортсмен не выступал в Баку. Наши борцы будут первыми, кто ступит на азербайджанскую землю. Вы должны сделать все возможное, чтобы там вознесся наш флаг, прозвучал наш гимн. Это не просто турнир! Олимпийские путевки вы будете зарабатывать именно там. Борьба будет сложной. Весь армянский мир будет пристально следить за вашим выступлением. Каждый спортсмен должен знать, что на помосте он защищает честь своей нации, народа. Поэтому вы должны бороться решительно, биться до конца, до последнего дыхания. Я не хочу допускать и мысли о проигрыше армянского богатыря на азербайджанской земле, но даже если это случится, вы должны сделать это достойно, как мужчины. Я желаю всем удачи и надеюсь, что по вашему возращению домой, мы всенародно будем встречать вас в аэропорту, отмечать нашу победу.


Затем к трибуне поднялся глава направляющейся в Баку делегации Размик Степанян и рассказал собравшимся о деталях будущего турнира. Он объявил, что в составе делегации из 31-го человека, 15 борцов и что в Баку они полетят через Тбилиси. Первыми на помост выйдут борцы греко-римского стиля. Далее Размик, так же как и Гагик, перешел на патриотические призывы. Он уверенным тоном заявил, что они обязательно вернутся из Баку с победой, и что азербайджанская сторона дала абсолютные гарантии их безопасности.

- Все будет хорошо, дорогие мои! Господь с нами.

Когда Размик под шум аплодисментов сходил с трибуны, главный редактор газеты «Айкакан жаманак» осторожно прикоснулся к плечу Артуша. Пятидесятилетний, жизнерадостный, несколько самодовольный и энергичный Соломон Тер-Аванесян, до сих пор не мог понять, почему от «Айкакан жаманак» в качестве корреспондента был выбран именно Артуш.

- Аллилуйя, поздравляю, ты, наконец, едешь в «свой город».

Артуш неохотя сказал:

- Спасибо.

- Вот только интересно, почему от газеты, которая имеет профессиональных спортивных обозревателей, посылают тебя?

- Это надо у них спросить. Наверное, им понравились мои прежние репортажи, и они хотят, чтобы я описал впечатления в своем стиле.

***

Когда самолет, взлетевший из Тбилиси, приземлился в аэропорту имени Гейдара Алиева, небо уже было свинцового цвета. Дул легкий гилавар (1). Сопровождать автобус Mercedes, с тонированными стеклами, отправленный местным Олимпийским Комитетом для доставки делегации в гостиницу, должны были 12 полицейских мотоциклов и 7 автомобилей. Похожий на отрицательного персонажа индийского фильма, усатый, с большим животом чиновник, с ироничной улыбкой собрал армянские паспорта и ушел. Двое работников спецслужб пригласили их к выходу. Когда они вышли на улицу, смешанный запах мазута и бакинских дач так ударил Артушу в нос, что он, с трудом удержавшись на ногах, чуть не потерял сознание. Достал сигареты и закурил. Все азербайджанцы вокруг – полицейские, пограничники, таможенники, люди в гражданском – с пристальным интересом рассматривали армян, но это не мешало ему наслаждаться ощущением родного города.

Арман Гегамян подошел сзади и прошептал:

- Смотри, как разглядывают. Словно в город цирк приехал.

Артуш, выдувая дым, ответил:

- Это и есть цирк.

Арман засмеялся и, слегка подтолкнув Артуша в плечо, отошел к товарищам.

Армяне сев в оцепленный полицейскими автобус тут же уставились в окна. Кроме находившегося неподалеку автопарка с сотнями машин и бегающих в волнении туда-сюда полицейских, пока ничего интересного не было видно. Через десять минут двое в штатском вошли в автобус с кипой паспортов в руках. «Отрицательный персонаж индийского фильма» больше не появился. Один из вошедших отдал документы главе делегации – Размику Степаняну и заговорил на превосходном русском языке.
- Если не трудно, раздайте их владельцам. А теперь, я попрошу вас выслушать меня внимательно. Не секрет, что и у вас, и у нас сильно напряжены нервы. Все на грани. С начала конфликта, впервые на территории одной из сторон проводится турнир такого уровня, в котором участвуют представители обоих народов. Хочу вас заверить, что Азербайджанское правительство приняло все меры, чтобы не допустить никаких эксцессов, или провокаций. Сейчас вас повезут в отель. Отель расположен на берегу моря и называется Crescent Beach. Каждый день автобус будет забирать вас оттуда, и отвозить в спортивный комплекс. Все ваши потребности будут удовлетворены. Вам будет обеспечено трехразовое питание. Если вам понадобится, что-то особое, вы можете обратиться к сопровождающему вас сотруднику МНБ. Строго запрещается куда-то выходить, покупать что-либо в магазине, входить в контакт с кем-либо кроме сотрудников МНБ. Давайте все постараемся, чтобы каждый из вас вернулся домой живым и здоровым.

Члены сборной Армении по греко-римской борьбе: Роман Амоян, Хосров Меликян, Арман Адикян, Арсен Джулфалакян, Денис Фролов, Арман Гегамян, Юрий Патрикеев; представители сборной по вольной борьбе: Ваган Симонян, Армен Карапетян, Жирайр Ованесян, Руслан Кокаев, Вадим Лалиев, Эднар Енокян, Руслан Басиев; тренеры: Грант Енокян, Левон Джулфалакян, а также представители прессы выслушали говорившего в гробовом молчании.

Люди в гражданском так и не сошли с автобуса. Они уселись на двух передних сидениях, и вместе со всеми направились в отель. Когда автобус, в сопровождении машин и мотоциклов, на скорости выехал из аэропорта в направлении центра, впервые видевшие Баку борцы, и даже бывавшие в этом городе в советские годы тренеры, с широко раскрытыми глазами разглядывали, стоявшие по краям дороги рекламные щиты, портреты президента, сосны, автомобили, заправки. Каждая увиденная деталь, казалась им интересной, иной, необычной. Они с жадностью и волнением, вызванным одной только мыслью о пребывании во вражеской столице, рассматривали даже облака пыли, кружащие вокруг многочисленных строек. Человек в штатском, показав на строящийся около станции метро «Азизбеков» мост, громко сказал:

- Наш город с каждым днем расцветает и облагораживается. Сейчас в Баку строится множество мостов. Половина уже сдана в эксплуатацию. Строительные работы, идущие в городе, показывают, насколько рационально используются средства от нефтяных доходов. Мы отлично понимаем, что дорога – это показатель экономического возрождения.

Когда автобус выехал на проспект «Нефтчиляр», сердце Артуша чуть не выпрыгнуло из груди. Губы затряслись, высохло горло, глаза наполнились влагой. Поставив руки на стекло, он заглатывал взглядом прохожих, идущих по тротуару, дорогие бутики, а главное – Бульвар, Каспий, виденный им в последний раз много лет назад. Сколько раз он катался здесь на всяких аттракционах, сколько съел мороженого! Сколько раз с Зауром просиживал штанины на бульварных перилах, плюясь в море! Спорили насколько далеки от них Наргин (2) и горизонт… В памяти возник Баку его детства. Баку Артуша остался городом, где днем не стихал людской поток, гулявший по набережной, древним и новым улицам, проспектам; городом, который ночью превращался в море электрического света. Словно тот, старый, милый Баку был светлой звездой на темном небосклоне реальности. И хоть теперь от этого города не осталось и следа, безумная радость от возвращения в родные места заставила его восторженно прошептать: «Мой Баку!». Он заново осознал, что Баку всегда был вдохновенной одой его любящего сердца.

Вот появилась Девичья Башня... Зубчатые крепостные стены... Ичери Шехер, испещренный улочками, словно столетняя старушка морщинами на добром лице... На каждом камне, углу, повороте горькие и сладкие воспоминания. В Ичери Шехер живет Заур. По его улицам ходит Заур.

Когда автобус доехал до Азнефти (3) и направился в сторону Шихово (4), голова Артуша непроизвольно повернулась вправо вверх, в сторону дороги, идущей к метро «Баксовет» (5). Он увидел высокие, красивые деревья Губернаторского сада, в котором они когда-то давно встречались с Зауром и долго разговаривали, рассказывали друг другу самое сокровенное. Его дыхание прерывалось, он понял, что если сейчас не возьмет себя в руки, то зарыдает. Стиснув зубы, он попытался успокоиться. Уже стемнело, и зажглись дорожные фонари, когда они проехали Биби-Хейбат (6). Вдалеке показалась длинная полоска Шиховского пляжа. И этот берег был полон воспоминаний для Артуша. И этот берег был не раз свидетелем биения двух любящих сердец. Теперь же, построенная здесь гостиница, приютив его на несколько дней, дарила ему возможность с наслаждением любоваться милым ему морем, пускай даже только из окна гостиничного номера.

Когда автобус, наконец, въехал во двор отеля, Артуш впервые, за много лет поблагодарил Бога. (1) Гилавар – теплый южный ветер на Апшеронском полуострове.

(2) Наргин – прежнее название острова Беюк Зиря, находящегося в Бакинской бухте. Остров хорошо виден с Бакинского бульвара.

(3) Азнефть – одна из центральных площадей Баку, прилегающая к Бакинскому Бульвару. Названа так из-за находящегося там здания одноименной организации, ныне госконцерна SOCAR.

(4) Шихово – бывший поселок на берегу Каспия, известный своим пляжем, ныне в черте города.

(5) Баксовет – ныне станция метро «Ичери Шехер».

(6) Биби-Хейбат – бывший поселок, ныне в черте города. 4.

Хотя чемпионат в Баку собрал 850 спортсменов из 103 стран мира, все прекрасно понимали, что усиленный режим безопасности связан с присутствием на турнире армянских борцов. Постоянное давление, оказываемое на пришедших сюда любителей спорта, со стороны оцепивших место проведения чемпионата – Спортивно-Концертный Комплекс имени Гейдара Алиева - сил внутренних войск и переключившихся на усиленный режим работы полицейских, явно портило настроение зрителям и отбивало у них охоту следить за турниром. Стычки между сотрудниками службы охраны и болельщиками, не допускаемыми вовнутрь, несмотря на наличие билетов, порою затмевали происходящее на помосте. Заур был среди тех, кому повезло – после почти минутной перебранки с охранниками, он все-таки пробрался в зал.

В переполненном зрителями дворце, Заур не только не мог разглядеть со своего места Артуша, но даже примерно понять, где именно находится сектор с армянской делегацией. Он оглядел сидящих вокруг. Интересно, стоит ли у них спрашивать в какой именно части зала находится армянская сборная? После небольшого раздумья Заур решил ни у кого ничего не спрашивать, и уставился на помост. Если суждено им встретиться, пересечься взглядами, это произойдет само собой. Нечего задавать лишние вопросы и вызывать подозрения окружающих.

Заур никогда не интересовался борьбой. Правда, по его мнению, это был очень гомо-эротический вид спорта. Заур считал его хорошей моделью для криво-структурных связей существа. Насколько бы не были равны силы соперников, без нахождения у противника слабых мест, без сбивания его с толку, невозможно выиграть. Руки, ноги, корпус – гнутся, скручиваются, извиваются, ищут пути, чтобы не дать себя схватить за что-нибудь снаружи, сбоку, снизу, сверху, и наоборот - сделать все это самому. Причем в борьбе сильная сторона постоянно нуждается в подобных приемах. Если можно повалить соперника прямым толчком или движением, зачем изворачиваться, изгаляться? С другой стороны, если более сильный борец, снизит до минимума эти скручивания, то это сведет на нет весь драматизм, всю зрелищность. Пока Заур разбирался в своих «запутанных» философских суждениях, один из армян – Роман Амоян, проиграл азербайджанскому борцу Ровшану Байрамову.

Наблюдая за празднованием победы азербайджанского борца и всего зала, Заур подумал, что в материальном мире тоже происходит подобное. Из-за примерного равенства сил, и материи зачастую бывают вынуждены «бороться». Одна материя чтобы подобраться к другой, ищет обходные пути, «скручивает», «толкается». Закономерность борьбы проявляется и здесь: сильный не ищет окольных путей, кривых структур, стараясь действовать напрямую. Смотревший за происходящим на ковре, но пребывавший в своем мире, Заур подумал, что кости, суставы, мышечные структуры большинства биологических видов сформированы с тем расчетом, чтобы свободно приспосабливаться к любым изменениям среды и связей. Ему становилось ясно, что слабость биологического организма перед миром обуславливается податливостью к искривлениям мягкого вещества, из которого он состоит, его гибкой конструкции.

Фрейд писал, что когда принцип наслаждения побеждает в организме, появляется множество преград, от которых организм пытается избавиться, в свою очередь, предпочитая принцип реальности, принципу наслаждения. По Фрейду, в основе любви к прекрасному лежат заторможенные сексуальные желания. То же можно сказать о борцовском ковре. Сексуальность каким-то образом оказалась на нем как незваный гость, и с тех пор является неотъемлемым его атрибутом. Сейчас сексуальность – естественный признак любого борца. Насколько борьба является спортом, настолько же она, и метафора любви, и самое латентное его выражение. Сначала спортсмены лишь слегка прикасаются друг к другу, проверяют, пытаются понять, открыть. Потом хватают за шею, руки, соприкасаются головами, впитывают, поглощают дыхание друг друга. Затем, однозначно переходят к эрогенным зонам – происходит контакт с пахом, пенисом, анальным отверстием. Сцепившиеся в разных позах борцы, создают самые сексуальные, самые величественные композиции. Это мгновения, когда стираются границы между спортом и сексуальностью, душой и телом. Борьба – нежна и красива, как сексуальные игры древнегреческих философов со своими учениками. Этот вид спорта и любовь – близнецы. И в любви, и в борьбе есть место и насилию, и нежности. И борцы, и любовники, соперничают настолько же, насколько нуждаются друг в друге.

Такая популярность борьбы, ее обожание, неслучайна на Северном и Южном Кавказе – мировом центре латентного гомосексуализма. И свидетельство этому то, что на Северном Кавказе и в Дагестане все молодые люди обращаются к специальным врачам, которые под анестезией ломают им раковины ушей, и превращают их в героев, мужественных солдат армии «сломаноухих».

Когда украинский борец армянского происхождения Сурен Геворкян поставил раком представителя Армении Хосрова Меликяна, Заур скривил губы и положил куртку на уровень паха, чтобы никто не заметил, как у него встал.

Хосров позорно проиграл представителю Украины. К сожалению, болельщики не поприветствовали Сурена, положившего Хосрова на лопатки. Потому что он тоже был армянином.

***

Оскар Уайльд, защищаясь от своих преследователей, сказал как-то: «К сожалению, голубая любовь – это любовь, которая не может заявить о себе и выразить себя». И сегодня голубые продолжают жить любовью, заложенной в основах платоновского учения. Голубые оттенки можно найти и в творчестве Микеланджело, и в сонетах Шекспира. Эта привязанность чиста, честна и возвышенна, подобно другим видам любви. Голубая любовь – любовь аристократии, самая хрупкая, самая нежная любовь.

Артуш и Заур были лишь двое из тех, кто не смог выразить себя на земле Древнего Кавказа. Что было делать этим молодым людям, обреченным жить в рабстве, в замкнутом пространстве, пребывать в постоянных мучениях, являться частью общества, где невежество, лицемерие, лживость считаются главными жизненными добродетелями, кроме как молча наблюдать за тем, как день ото дня все быстрее рушатся их идеалы? Они смирились с этой фатальной ошибкой, с тем, что находятся там, где не должны были бы находиться, одним словом, с безысходностью.

Вся их «вина» заключалась лишь в выборе одного из двух «зол» – между хрупким и слабым, между сильным и грубым. Первые дни они и сами не понимали, что происходит. События развивались с такой скоростью, что молодые люди и сами не заметили как оказались в объятиях друг друга. Будучи реалистами, захотели невозможного и добились этого. Мы не можем достоверно сказать, что стало причиной приношения в жертву этих двоих – молодых, боровшихся за право сбросить с себя ответственность, наложенную на их плечи окружающим обществом – время ли, природа... Но доподлинно известно, что сердце их было наполнено любовью и преданностью. Они были так созданы, так существовали. Были «иными», и эта «инаковость» ворвалась в их жизнь без предупреждения, без разрешения. А если так, кто имеет право их осуждать?

Периодически все же попадались благородные люди, готовые протянуть им руку помощи. Например, Месроп. В процессе написания книги, через своих коллег из Армении, я связался с ним. Рассказал ему, что хочу описать историю Артуша и Заура в своем романе, и спросил, как он относится к тому, чтобы и его имя использовалось в произведении. Я был уверен, что он откажет. Но этот благожелательный человек, поступив, как настоящий служитель церкви, сказал, что не боится никого кроме Господа и решительно заявил, что будет только рад, если его имя окажется в романе. «Я всего лишь помог двум любящим сердцам. Если это преступление, я готов совершать его по 50 раз за день» – этими словами Месроп закончил свою речь.


Несмотря на то, что в исламском мире невозможно найти духовное лицо, подобное Месропу или Клаасу, должен признать, что в Баку нашелся человек и даже группа людей, которая помогла Зауру и способствовала его встрече с Артушем. Не желая подвергать ничью жизнь опасности, я, к сожалению, вынужден скрыть от вас их имена.

***

На третий день чемпионата Заур проник внутрь комплекса через административный вход, находящийся с правой стороны здания, прошел по узкому коридору, спустился по лестнице и повернул направо к коридору, ведущему к раздевалкам и душевым. По договоренности, если бы кто-то застал его здесь, он должен был сам искать выход из положения, не выдавать имени человека, который помог ему попасть сюда и соответственно проинструктировал Артуша. Увидев Артуша, стоявшего в конце коридора с небольшим рюкзаком в руках, Заур остановился как вкопанный. От волнения его сердце забилось в бешеном ритме. На висках выступил пот. Несколько секунд они, застыв, смотрели друг на друга. Первым очнулся Артуш. Он устремился к Зауру сначала нерешительными, потом уверенными шагами. Не говоря ни слова, они направились мимо лестницы, прямо по коридору к находящейся слева двери, ведущий наружу. Заур открыл дверь ключом, полученным от своего покровителя, и влюбленные вошли в осенний ветреный вечер.

Дождь уже шел, он даже успел усилиться. Иногда, когда луна на мгновение появлялась из-за туч, пугающая красота дождливого вечера показывалась на секунду во всем великолепии, и затем снова исчезала. Кроме двух граждан с зонтиками в руках, куривших неподалеку, никого не было видно. Заур с Артушем повернули налево и двинулись бегом в сторону вилл, окруженных оливковыми деревьями.

- Мы свободны, – сказал Заур хриплым голосом, – пройдем мимо вилл выйдем на шоссе и мы - свободны.

- Меня скоро хватятся.

- Когда это произойдет, мы будем уже далеко. Не переживай.

Пробежав оливковую рощу, они остановились, чтобы перевести дыхание. Из-за пелены дождя показалось такси марки Daewoo. Заур поднял руку и остановил такси, оба запрыгнули на заднее сидение.

- Добрый вечер. Едем на Разино (1) – сказал он, закрыв дверь.

Шофер кивнул и нажал на газ.

Заур почувствовав, что Артуш рассматривает его профиль, повернулся к нему:

- Что-то не так?

- Ты теперь живешь на Разино?

- Нет, едем к дяде – Заур приблизился к уху Артуша и прошептал, – Он уже три года живет в Уфе. Ключи были дома. Сейчас – они у меня. Не переживай, туда никто не приходит.

У дома быта «Айнур», в двухкомнатной квартире, со средним ремонтом, на четвертом этаже девятиэтажного бетонного дома все было покрыто толстым слоем пыли. Заур открыл окна на кухне и в гостиной, чтобы проветрить квартиру, положил в холодильник купленные в магазине под домом минералку и полуфабрикаты. Свежий воздух, ворвавшийся в квартиру, поднял тюлевые занавески до самого потолка.

- Мать раньше часто сюда заходила, убиралась. Сейчас видимо времени нет. Извини за грязь.


Не успел Заур договорить, как Артуш схватив его за спину, развернул к себе. Их, поначалу тревожное, скромное прикосновение губ, переросло в страстный, глубокий поцелуй. В волосах аромат дождя и свежести, в дыхании – огонь страсти. Разрывающийся на куски от боли и наслаждения, безмолвный крик их дрожащего тела, нарушая границы вселенной, поднимался на высоту, непостижимую человеческому сознанию, недоступную божественному духу.

Бакинские улицы сдались на милость водяным потокам.

***

Ливший до утра дождь, согнал с верхних кварталов Баку к центру весь городской мусор. Артуш проснувшись от звука ударявшихся об стекло капель, посмотрел на Заура. Любимый крепко спал, положив правую ладонь на возбужденный любовный мускул. Чтобы ненароком не разбудить его, Артуш на цыпочках прошел на кухню, посмотрел из окна на непрекращающийся дождь. Его родной город со вчерашнего дня был во власти дождя, не давая прорваться солнцу. Хоть он и считал, что нельзя расстраиваться из-за капризов погоды, все равно было грустно и неприятно видеть все в серых тонах.

Артуш знал, что рано или поздно их поймают. В его самовольном уходе из Дворца спорта не было преступления. Самое большее, что его ждало – несколько дней допросов и депортация в Армению. А Заур? Артуш закрыв глаза, уронил голову. Если бы он захотел, он мог бы вчера отказать Зауру. Почему же он не сказал «нет» этой авантюре? Неужели любовь сделала его настолько слепым, неразумным?

Открыв глаза, он посмотрел на пенящиеся на асфальте лужи. Под большими ветками деревьев прятались от крупных капель промокшие воробьи. Женщины, надевшие на голову кульки от дождя, тяжело перепрыгивая через лужи, шли домой, неся сетки с продуктами.

Только Артуш собирался сказать про себя: «Будь, что будет» и вернуться в спальню, как зазвонил мобильный Заура. Заур, лежа, подперев голову подушкой, крепко прижал трубку к уху и молча, слушал говорившего в нее, часто кивая головой. Вдруг он поднял голову и встретился взглядом с Артушем.

- Я понимаю... Спасибо, спасибо... До свидания.

Бросив телефон на постель, он встал. Подошел к Артушу.

- Что-то не так? – спросил Артуш. Он поднес руку к растрепавшимся волосам Заура и стал зачесывать их назад.

- Тебя ищут, что еще может быть? Все с ума посходили. Это еще пресса не в курсе. Твой побег большая тайна. МНБ, полиция, прокуратура – все на ногах.

Артуш вымученно улыбнулся:

- Даже если найдут, что они мне сделают?

- И то верно... – сказал Заур неуверенно. – Но чтобы узнать, с чьей помощью ты сбежал, у кого скрывался, тебя основательно могут потрепать.

- Будут пытать?

- Не знаю... Все может быть.

- Ладно, тогда говори, что будем делать?

- В каком смысле?

- Ну сколько мы будем сидеть в этом доме?

- Хочешь, уйдем. И дождь идет... Не знаю, что сказать... Я в растерянности.

Артуш взяв Заура за талию, придвинул поближе к себе. Обнял его, положил голову на плечо.

- Не волнуйся. Все будет хорошо. И жизнь, и смерть в наших руках. Идем, я хочу насладиться Баку в последний раз.

Заур поглаживая его голову, спросил:

- Откуда начнем?

- С Ичери Шехер. Оттуда начнем, там и закончим.

***

Приближался мрачный осенний вечер. Хазри (2) усиливался, тучи закрыли звезды. Косой дождь со всей силой барабанил по плоским крышам Ичери Шехер, по зданиям посольств и представительств иностранных фирм. Переливающиеся из канавок пенные воды текли по извилистым поворотам и тупикам, изнашивая каменные мостовые.

На одной из этих улиц остановилось такси, и показались силуэты двух людей. Их головы были непокрыты, ветер безуспешно пытался трепать их промокшие и тяжелые от влаги волосы.

На короткое время они остановились, оглянулись и Артуш стал рассматривать крыши окружающих домов, словно боялся, что там уже затаились полицейские. Заур понял его беспокойство и негромко сказал:

- В такой дождь, тем более в Ичери Шехер, вряд ли станут искать.

Они повернули налево, прошли под большим застекленным балконом, через очень узкую, короткую улочку. Затем мимо полуразвалившегося забора из необработанного камня. Справа возвышался минарет немного осевшей, древней мечети. Пройдя поворот, остановились на небольшой площади. Девичья Башня предстала перед ними во всем своем великолепии. Над древней постройкой сгущались черные тучи.

Перейдя через деревянный мост над древним базаром, они приблизились к дверям башни. Зашли внутрь, купили билет. Старая женщина-билетерша удивилась молодым людям покупавшим билеты в такую дождливую погоду, но промолчала. Они не спеша стали подниматься по извилистым лестницам. Так медленно, будто пытались запомнить каждый камень, каждую ступеньку.

Поднявшись на террасу башни, они убедились, что здесь никого нет.

Небесные воды, ударившись о каменное покрытие, разбивались на миллионы мелких капель. Заур подошел к перилам и посмотрел на небо. Вода стала падать ему на лицо, стекать на шею и пробираться к груди.

- Недавно прочел где-то, что по мнению французских и швейцарских ученых, в организме человека имеются гены, при мутации которых увеличивается вероятность самоубийства.

Стоявший в двух шагах от него Артуш, посмотрел на здание Президентского аппарата и рассмеялся:

- И как же это происходит?

Заур резко повернувшись к нему, ответил:

- Такие мутации выводят из строя нейромедиатор серотонин – нервные клетки, ответственные в организме за большинство эмоций.

- Ты еще и врач к тому же? Это, что-то новое.

Заур прижал его к сердцу и прошептал:

- Это все глупости. Мы прекрасно знаем, что натворили.

Артуш неожиданно зарыдал:

- Это – мой... родной город! Родной! – закричал он, – умереть в родном городе для меня всегда было мечтой. Я всегда любил его и сейчас живу им! Ты слышишь, Заур?

- Слышу. Успокойся.

- У нас нет другого выхода, правда?

- Я, при всем желании, не вижу свет в конце тоннеля.

- А у подножья Девичьей башни, видишь?

- Шутишь?

- Нет, спрашиваю.

- А что, ты на что-то надеешься? Разве опасаться, убегать, прятаться, до конца жизни – наша карма? Я не хочу так жить, Артуш. Мы не достойны такой жизни.

Артуш высвободившись из объятий Заура, откинул назад прилипшие ко лбу волосы. Затем посмотрел на него решительно и серьезно.

- Ну тогда пошли?

Заур вместо ответа крепко прижал его к груди и страстно поцеловал. Зная, что это их последний поцелуй, они долго не могли оторваться друг от друга. Наконец остановившись, в последний раз посмотрели друг другу в глаза. Ворвались в сердце друг к другу. Услышали его биение. Почувствовали его боль. Хорошо, что все эти боли, печали, и биения прекратятся через несколько секунд, успокоятся навсегда.

- Нечего терять время, – сказал Артуш и улыбнулся.

Нежно взяв друг друга за руки, они поднялись на каменные перила. Это была ужасная, странная, страшная картина – у обоих на губах светилась улыбка. Они, смеясь, встречали смерть.

Удар о землю двух тел у подножья Девичьей башни, заставил обернуться, выходившего из Лезгинской мечети, длиннобородого мужчину - представителя движения ваххабитов. Ваххабит оцепенел от увиденного, затем придя в себя, плюнул на землю, открыл над головой зеленый зонтик и пробормотал:
- Вы совершили большой грех. Самоубийство. Гореть вам в аду, нечестивцы!

Небесные воды несли теперь вниз по лестницам, по направлению к проспекту «Нефтчиляр», пенящуюся, бурлящую, смешавшуюся кровь двух возлюбленных.

***

Интересно, в состоянии ли, армянское и азербайджанское общество оценить, разглядеть, тот миротворческий потенциал, тот ресурс, способный возродить дружбу и братство, заложенный в поступке Артуша и Заура, покончивших с собой в столь молодом возрасте? Будут ли, политики, истеблишмент двух стран, годами подливавшие масло в огонь вражды двух народов, и тянувшие резину в переговорах, по-прежнему спокойно наблюдать за созданной ими трагедией? Послужит ли эта драма уроком, будут ли сделаны выводы из нее? Жаль, что никто из нас не в состоянии ответить на все эти вопросы.

Мы лишь передали эту историю, и выполнили свой долг. Каждый должен передать своим знакомым это сказание о любви. Драма Артуша и Заура должна стать дастаном, превратиться в легенду.

Мы же в свою очередь, призываем: Смотрите! Внимательно смотрите! Это – кровавая страница вашей Истории. Следующие поколения, листая эту книгу и дойдя до финала, скажут: «Чума на оба ваши дома!».

Чума на оба ваши дома! (конец романа) (1) Разино – отдаленный, спальный район Баку, на месте одноименного поселка, а затем железнодорожной станции. Назван в честь Степана Разина, по легенде скрывавшегося там некоторое время.

(2) Хазри – холодный северный, северо-восточный ветер на Апшеронском полуострове, дующий с моря. Перевод с азербайджанского: Джахангир Фараджуллаев
Редактор: Луиза Погосян

ВСЕ ГЛАВЫ