ЧТО ХОТЯТ ОТ ОТСТАИВАЮЩЕГО МИР АКТИВИСТА
или грустная история из жизни одной семьи
Азербайджанская мама в Текали
Фото: Ваге Аветян
Фото: Ваге Аветян
«Южнокавказская интеграция: альтернативный старт», - так называется гражданская инициатива, авторы которой создали в селе Текали Марнеульского района Грузии (это ближайший населенный пункт к точке пересечения границ Азербайджана, Армении и Грузии) Центр миротворчества.
Текалинский процесс стартовал в 2011 году, в ходе встречи общественных активистов, журналистов и экспертов трех государств Южного Кавказа. С того времени в Текали было проведено около двадцати дискуссий по вопросам региональной безопасности и прав человека, состоялись два фестиваля искусств. Важное отличие Текалинского процесса – в том, что в нем участвуют представители различных национальностей, профессий, люди разного возраста, с различными политическими взглядами, интересами, фермеры из приграничных сел, сельские учителя, студенты и учащиеся, молодые исследователи из Европы.
И главное – отстаивающие необходимость мирного процесса и гражданского диалога активисты из Азербайджана, Армении и Грузии постоянно обсуждают пути урегулирования Карабахского конфликта и решения хотя бы бытовых проблем измученного войной населения конфликтной зоны.
В чем состоит особенность Текали? Село это имеет уникальное географическое расположение: оно находится в 70 километрах от Тбилиси, в 10 километрах от пограничного пункта «Красный мост» на грузино-азербайджанской границе и в 30 километрах от погранпункта «Садахло» на грузино-армянской границе. Участники «Альтернативного старта» называют Текали центром Кавказа, и из стоящего на краю села дома видна государственная граница, за которой находятся армянские и азербайджанские позиции, видны окопы, землянки и солдаты. А с грузинской стороны граница свободна.
Разумеется, осуществление гражданской инициативы было бы невозможно без поддержки жителей Текали, которые уступают свои дома для проведения встреч сторонников мирного процесса и диалога. Несколько встреч состоялись в доме Мушвига Намазова. Именно этот дом ассоциируется для многих участников Текалинского процесса со свободным пространством диалога. Однако в один далеко не прекрасный день в семью Мушвига Намазова, вместо гражданских активистов, пожаловали десятки правоохранителей, причем, по словам очевидцев, это выглядело как нападение.
Текалинский процесс стартовал в 2011 году, в ходе встречи общественных активистов, журналистов и экспертов трех государств Южного Кавказа. С того времени в Текали было проведено около двадцати дискуссий по вопросам региональной безопасности и прав человека, состоялись два фестиваля искусств. Важное отличие Текалинского процесса – в том, что в нем участвуют представители различных национальностей, профессий, люди разного возраста, с различными политическими взглядами, интересами, фермеры из приграничных сел, сельские учителя, студенты и учащиеся, молодые исследователи из Европы.
И главное – отстаивающие необходимость мирного процесса и гражданского диалога активисты из Азербайджана, Армении и Грузии постоянно обсуждают пути урегулирования Карабахского конфликта и решения хотя бы бытовых проблем измученного войной населения конфликтной зоны.
В чем состоит особенность Текали? Село это имеет уникальное географическое расположение: оно находится в 70 километрах от Тбилиси, в 10 километрах от пограничного пункта «Красный мост» на грузино-азербайджанской границе и в 30 километрах от погранпункта «Садахло» на грузино-армянской границе. Участники «Альтернативного старта» называют Текали центром Кавказа, и из стоящего на краю села дома видна государственная граница, за которой находятся армянские и азербайджанские позиции, видны окопы, землянки и солдаты. А с грузинской стороны граница свободна.
Разумеется, осуществление гражданской инициативы было бы невозможно без поддержки жителей Текали, которые уступают свои дома для проведения встреч сторонников мирного процесса и диалога. Несколько встреч состоялись в доме Мушвига Намазова. Именно этот дом ассоциируется для многих участников Текалинского процесса со свободным пространством диалога. Однако в один далеко не прекрасный день в семью Мушвига Намазова, вместо гражданских активистов, пожаловали десятки правоохранителей, причем, по словам очевидцев, это выглядело как нападение.
ОБЫСК И ИЗБИЕНИЕ ИМЕНЕМ БАНКА
11 ноября 2015 года, вспоминают соседи Намазовых, около 30 человек, некоторые из которых были в гражданском, а другие – в черного цвета спецформе, без предъявления документов и ордера на обыск, ворвались в дом Намазовых. В доме в это время находились 75-летняя мать Мушвига, Этар Банат-кизи, и его супруга, Айгун Намазова.
Несмотря возраст Этар Банат-кизи хорошо помнит детали того дня, 29 января 2016 года. Она вспоминает: В доме были я и моя невестка Айгун. Вдруг дворовая калитка распахивается, и входят незнакомые мне люди в черной форме. Спросили моего внука Мусу, я им сказала, что не понимаю по-грузински. Они даже не сказали, кто они, и что хотят. Я попыталась их остановить, но они толкнули меня так, что я упала, и меня оттащили. Один за другим входили незнакомые мне люди с дубинками, когда я стала кричать, вышла моя невестка, но ее тоже грубо оттолкнули и она упала.
Рассказывает Айгун Намазова, с которой мы поговорили в тот же день, что и с Банат-кизи: Примерно, 30 человек было. Я упорно спрашивала их, кто они и что им надо, но они меня словно не слышали. Потом вторглись в дом, а меня не впустили, нанеся удары дубинками. Я слышала, как они все переворачивают, открывают шкафы, передвигают мебель, другие стали копаться во дворе, - представьте себе, даже мусорные урны обыскали. На заднем дворе стали что-то искать, вошли в сарай, там все перевернули. Что хотели, я так и не поняла, пока они не начали выносить что-то из дома.
Корр.: И что же они выносили?
Айгун Намазова: Да не знаю, наверно, все, что попадало под руки, - телевизор, какие-то столы, посуду.
Этар Банат-кизи: В доме, в ящике стола под телевизором, у меня были спрятаны пенсионные деньги, в материю были аккуратно завернуты. 2000 лари было.
Как рассказывает сосед Намазовых, Карим Мамедов, который немного понимает по-грузински, он попытался хоть что-то узнать от людей в форме, но, по его словам, вместо ответа, получил удары дубинкой.
Несмотря возраст Этар Банат-кизи хорошо помнит детали того дня, 29 января 2016 года. Она вспоминает: В доме были я и моя невестка Айгун. Вдруг дворовая калитка распахивается, и входят незнакомые мне люди в черной форме. Спросили моего внука Мусу, я им сказала, что не понимаю по-грузински. Они даже не сказали, кто они, и что хотят. Я попыталась их остановить, но они толкнули меня так, что я упала, и меня оттащили. Один за другим входили незнакомые мне люди с дубинками, когда я стала кричать, вышла моя невестка, но ее тоже грубо оттолкнули и она упала.
Рассказывает Айгун Намазова, с которой мы поговорили в тот же день, что и с Банат-кизи: Примерно, 30 человек было. Я упорно спрашивала их, кто они и что им надо, но они меня словно не слышали. Потом вторглись в дом, а меня не впустили, нанеся удары дубинками. Я слышала, как они все переворачивают, открывают шкафы, передвигают мебель, другие стали копаться во дворе, - представьте себе, даже мусорные урны обыскали. На заднем дворе стали что-то искать, вошли в сарай, там все перевернули. Что хотели, я так и не поняла, пока они не начали выносить что-то из дома.
Корр.: И что же они выносили?
Айгун Намазова: Да не знаю, наверно, все, что попадало под руки, - телевизор, какие-то столы, посуду.
Этар Банат-кизи: В доме, в ящике стола под телевизором, у меня были спрятаны пенсионные деньги, в материю были аккуратно завернуты. 2000 лари было.
Как рассказывает сосед Намазовых, Карим Мамедов, который немного понимает по-грузински, он попытался хоть что-то узнать от людей в форме, но, по его словам, вместо ответа, получил удары дубинкой.
Карим Мамедов 31-го января сего года вспоминает: Я насчитал 10-11 машин у дома Намазовых, некоторые – с мигалками. Услышав шум во дворе Намазовых, я направился туда, вошел во двор и вижу, как они расправляются со старухой, я ее заслонил – почему, говорю, ее бьете, а они и меня повалили на землю. По соседству с Мушвигом Намазовым живет его брат, Мансур Намазов и в этом инциденте ему, можно сказать, попало больше всех.
С Мансуром Намазовым мы встретились после беседы с Мамедовым, в тот же день: Мой дом находится через дорогу, чуть дальше дома брата. Я стоял снаружи, когда заметил множество машин. Вошел во двор, там было полно незнакомых мне людей. Естественно, когда увидел маму в таком состоянии, выразил протест. Позвонил моему брату и сказал ему, что происходит. Когда я еще раз упрекнул их за насилие над старой женщиной и выразил протест, агрессивно настроенные люди оскорбили меня сначала словесно, а потом и физически.
* * *
Здесь мы, временно, прервем рассказ Мансура Мамедова, чтобы представить вам заявление Мушвига Намазова, с которым он, в связи с происшедшими в его семье в тот день и последующими событиями, в декабре прошлого года обратился к госминистру Грузии по вопросам примирения и гражданского равноправия Паате Закареишвили:
«Довожу до вашего сведения, что по национальности я – азербайджанец и проживаю вместе с семьей по вышеуказанному адресу. 11 ноября 2015 года в мой дом в селе Такало Марнеульского района ворвались сотрудники исполнительного бюро полиции и перевернули весь дом. Они нанесли физическое и словесное оскорбление (в том числе, на этнической почве) моему брату Мансуру Намазову, повалили его и надели наручники. В отношении моей мамы, которой 75 лет, также применили силу и другие совершенно незаконные действия, в результате чего моя мама получила телесные повреждения. Когда исполнительная полиция ворвалась в мой дом, я находился в Марнеули, и как только мне позвонили, немедленно направился в село. Я увидел неописуемое варварство и сразу же обратился за помощью в полицию, в частности, позвонил по мобильному телефону на 112 и потребовал вмешательства полиции, так как не знал, кем они были. Указанные лица наносили членам семьи словесные и физические оскорбления. Отмечу здесь же, что на 112 я звонил дважды, они увидели, что я вызвал полицию, ситуация нейтрализовалась, и вскоре прибыли сотрудники подотдела полиции нашего района. Они мне сказали, что раз я позвонил на 112, то должен поехать в полицию с целью дачи показаний. Я подчинился требованию полиции и поехал с ними в отделение. После того, как меня увезли в полицию, те же лица, уже во второй раз совершили насилие в отношении моей семьи, они вторглись в мой дом и вынесли из дома вещи. Именно в это время они повалили на пол моего брата Мансура Намазова и надели на него наручники, чем ограничили его свободу. После этого начали его ругать и бить. Здесь же отмечу, что моей маме стало плохо, была вызвана машина скорой помощи, а вечером, ввиду ухудшения состояния здоровья, мы перевезли ее в Марнеульскую районную больницу, где ей оказали медицинскую помощь. Самое интересное и возмутительное - то, что управление МВД Марнеульского района начало в отношении членов нашей семьи следствие по статье «оказание сопротивления полиции». На основании указанного, следователь марнеульской полиции Беткили Герлиани допросил меня, двоих моих сыновей и моего брата в качестве свидетелей. Хочу категорически вам заявить, что с нашей стороны никакое сопротивление не имело места, нам также не было даже известно, кем они были, поскольку они не давали об этом никаких пояснений. Из-за их незаконных действий члены моей семьи пострадали физически, они также разбили в доме двери и вещи. Интересно, какое сопротивление могли мы оказать почти 25-ти вооруженным дубинками лицам? Мы находимся в тяжелейшем положении, и я требую от вас оказать нам помощь. Очень надеюсь, что правда никогда не теряется, и уверен, что так будет и в данном случае. Моя мама, 75-летняя женщина, находится в тяжелейшем состоянии, у нее ежедневно падает давление, и она нуждается в медицинской помощи. Следствие также запретило мне пересекать границу Грузии. Мне часто приходилось ездить в Азербайджан, и я, благодаря моему небольшому бизнесу, содержал всю семью. Сегодня меня ограничили и в этом, несмотря на то, что я не являюсь ни подозреваемым, ни обвиняемым. Меня всячески притеснили, и, в то же время, против нас совершенно незаконно начали следствие. В отношении же реальных преступников никакие правовые меры приняты не были. Наверно, потому, что это лица с государственными должностями. Следствие незаконно ограничило мне право передвижения. Согласно Конституции Грузии, любой гражданин Грузии имеет право свободного выезда из Грузии. Не существует закона, допускающего ограничение передвижения для свидетеля. Я очень надеюсь на вашу объективность и беспристрастность, что вы изучите приведенные в моем заявлении обстоятельства и окажете мне юридическую помощь. Исходя из всего вышеперечисленного, прошу Вас, в рамках Вашей компетенции, принять предусмотренные законом меры и восстановить мне мои нарушенные права».
* * *
Мансур Намазов подтверждает, что на него действительно надели наручники, посадили его в автомобиль, отвезли в Марнеули, где почти два часа продержали в таком состоянии у здания районного суда.
С Мансуром Намазовым мы встретились после беседы с Мамедовым, в тот же день: Мой дом находится через дорогу, чуть дальше дома брата. Я стоял снаружи, когда заметил множество машин. Вошел во двор, там было полно незнакомых мне людей. Естественно, когда увидел маму в таком состоянии, выразил протест. Позвонил моему брату и сказал ему, что происходит. Когда я еще раз упрекнул их за насилие над старой женщиной и выразил протест, агрессивно настроенные люди оскорбили меня сначала словесно, а потом и физически.
* * *
Здесь мы, временно, прервем рассказ Мансура Мамедова, чтобы представить вам заявление Мушвига Намазова, с которым он, в связи с происшедшими в его семье в тот день и последующими событиями, в декабре прошлого года обратился к госминистру Грузии по вопросам примирения и гражданского равноправия Паате Закареишвили:
«Довожу до вашего сведения, что по национальности я – азербайджанец и проживаю вместе с семьей по вышеуказанному адресу. 11 ноября 2015 года в мой дом в селе Такало Марнеульского района ворвались сотрудники исполнительного бюро полиции и перевернули весь дом. Они нанесли физическое и словесное оскорбление (в том числе, на этнической почве) моему брату Мансуру Намазову, повалили его и надели наручники. В отношении моей мамы, которой 75 лет, также применили силу и другие совершенно незаконные действия, в результате чего моя мама получила телесные повреждения. Когда исполнительная полиция ворвалась в мой дом, я находился в Марнеули, и как только мне позвонили, немедленно направился в село. Я увидел неописуемое варварство и сразу же обратился за помощью в полицию, в частности, позвонил по мобильному телефону на 112 и потребовал вмешательства полиции, так как не знал, кем они были. Указанные лица наносили членам семьи словесные и физические оскорбления. Отмечу здесь же, что на 112 я звонил дважды, они увидели, что я вызвал полицию, ситуация нейтрализовалась, и вскоре прибыли сотрудники подотдела полиции нашего района. Они мне сказали, что раз я позвонил на 112, то должен поехать в полицию с целью дачи показаний. Я подчинился требованию полиции и поехал с ними в отделение. После того, как меня увезли в полицию, те же лица, уже во второй раз совершили насилие в отношении моей семьи, они вторглись в мой дом и вынесли из дома вещи. Именно в это время они повалили на пол моего брата Мансура Намазова и надели на него наручники, чем ограничили его свободу. После этого начали его ругать и бить. Здесь же отмечу, что моей маме стало плохо, была вызвана машина скорой помощи, а вечером, ввиду ухудшения состояния здоровья, мы перевезли ее в Марнеульскую районную больницу, где ей оказали медицинскую помощь. Самое интересное и возмутительное - то, что управление МВД Марнеульского района начало в отношении членов нашей семьи следствие по статье «оказание сопротивления полиции». На основании указанного, следователь марнеульской полиции Беткили Герлиани допросил меня, двоих моих сыновей и моего брата в качестве свидетелей. Хочу категорически вам заявить, что с нашей стороны никакое сопротивление не имело места, нам также не было даже известно, кем они были, поскольку они не давали об этом никаких пояснений. Из-за их незаконных действий члены моей семьи пострадали физически, они также разбили в доме двери и вещи. Интересно, какое сопротивление могли мы оказать почти 25-ти вооруженным дубинками лицам? Мы находимся в тяжелейшем положении, и я требую от вас оказать нам помощь. Очень надеюсь, что правда никогда не теряется, и уверен, что так будет и в данном случае. Моя мама, 75-летняя женщина, находится в тяжелейшем состоянии, у нее ежедневно падает давление, и она нуждается в медицинской помощи. Следствие также запретило мне пересекать границу Грузии. Мне часто приходилось ездить в Азербайджан, и я, благодаря моему небольшому бизнесу, содержал всю семью. Сегодня меня ограничили и в этом, несмотря на то, что я не являюсь ни подозреваемым, ни обвиняемым. Меня всячески притеснили, и, в то же время, против нас совершенно незаконно начали следствие. В отношении же реальных преступников никакие правовые меры приняты не были. Наверно, потому, что это лица с государственными должностями. Следствие незаконно ограничило мне право передвижения. Согласно Конституции Грузии, любой гражданин Грузии имеет право свободного выезда из Грузии. Не существует закона, допускающего ограничение передвижения для свидетеля. Я очень надеюсь на вашу объективность и беспристрастность, что вы изучите приведенные в моем заявлении обстоятельства и окажете мне юридическую помощь. Исходя из всего вышеперечисленного, прошу Вас, в рамках Вашей компетенции, принять предусмотренные законом меры и восстановить мне мои нарушенные права».
* * *
Мансур Намазов подтверждает, что на него действительно надели наручники, посадили его в автомобиль, отвезли в Марнеули, где почти два часа продержали в таком состоянии у здания районного суда.
Мансур Намазов: «Я спрашиваю полицейских - почему меня арестовали и за что надели наручники. - За оказание сопротивления полиции - ответили они. А ведь я ничего подобного не совершал. Более того, они два часа держали меня в машине в наручниках в центре Марнеули, какое-то время одного, - сами куда-то вышли, потом вернулись и сказали, что за сопротивление полиции выпишут мне штраф в размере 2.000 лари, если я не признаю свою вину в суде, а если признаю, то штраф составит 250 лари. Я им говорил, что я ведь вам не оказывал сопротивления, даже не знаю, кто вы, и поэтому этот ультиматум для меня неприемлем».
Лица, которые ворвались в дом Намазова, оказались сотрудниками исполнительной полиции Министерства юстиции. Это выясняется из акта задержания Мансура Намазова (акт N 000011).
Акт подписывает начальник исполнительной полиции Александр Метопишвили, который в качестве мотива задержания называет «неоднократное неподчинение законному требованию сотрудника исполнительной полиции во время исполнения им служебных обязанностей». Однако в том же акте Метопишвили отмечает, что «задержанный, по неизвестным причинам, отказался подписать и принять акт».
Мансур Намазов: «Я не подписал потому, что не был согласен с указанным в акте обвинением, - я никому не оказывал сопротивления».
Однако, на состоявшемся в тот же день, 11 ноября, судебном процессе (судья Иванэ Глонти), как записано в постановлении суда, «Мансур Намазов признал указанный в акте факт административного правонарушения, пояснил, что произошло недоразумение, и попросил суд уменьшить сумму административного штрафа».
Мансур Намазов: «Они не оставили мне иного пути, судья полностью опирался на свидетеля, а свидетелем был только полицейский - Александр Метопишвили».
В итоге, суд возложил на Намазова уплату штрафа в 250 лари.
Пока неизвестные полицейские и суд были заняты разбором дела с Мансуром Намазовым, Этар Банат-кизи перевезли в больницу. Выписка из справки # 8602, выданной Марнульской больницей на имя Этар Банат-кизи (см. фото): «Больная доставлена в клинику близкими, с осложнениями: сильная головная боль, головокружение, жалуется на боль в правой стороны грудины, по словам пациента, указанные жалобы начались у нее, примерно, за два часа до госпитализации, в анамнезе отмечает, что полицейский нанес ей физическое оскорбление». В медицинском заключении врач пишет, что у пациента «в нижней трети правой стороны грудины отмечается рана, дефект кожи… кровоизлияние…».
Позднее Этар Банат-кизи обратилась с заявлением к генеральному прокурору Гиоргию Бадашвили, министру юстиции Тее Цулукиани, народному защитнику Уче Нануашвили, председателю парламентского комитета по правам человека Эке Беселиа. В своем заявлении престарелая женщина отмечает, что «неизвестные тогда» ей и ее сыну Мансуру Намазову люди разорили ее дом, физически расправились с нею и ее сыном, Мансуром Намазовым, с применением силы вынесли из дома мебель, телевизор и стол, в котором она прятала 2.000 лари. В связи с происшедшим, Этар Банат-кизи просит адресатов заявления прореагировать.
На фото: Выписка из справки # 8602, выданной Марнульской больницей на имя Этар Банат-кизи.
Лица, которые ворвались в дом Намазова, оказались сотрудниками исполнительной полиции Министерства юстиции. Это выясняется из акта задержания Мансура Намазова (акт N 000011).
Акт подписывает начальник исполнительной полиции Александр Метопишвили, который в качестве мотива задержания называет «неоднократное неподчинение законному требованию сотрудника исполнительной полиции во время исполнения им служебных обязанностей». Однако в том же акте Метопишвили отмечает, что «задержанный, по неизвестным причинам, отказался подписать и принять акт».
Мансур Намазов: «Я не подписал потому, что не был согласен с указанным в акте обвинением, - я никому не оказывал сопротивления».
Однако, на состоявшемся в тот же день, 11 ноября, судебном процессе (судья Иванэ Глонти), как записано в постановлении суда, «Мансур Намазов признал указанный в акте факт административного правонарушения, пояснил, что произошло недоразумение, и попросил суд уменьшить сумму административного штрафа».
Мансур Намазов: «Они не оставили мне иного пути, судья полностью опирался на свидетеля, а свидетелем был только полицейский - Александр Метопишвили».
В итоге, суд возложил на Намазова уплату штрафа в 250 лари.
Пока неизвестные полицейские и суд были заняты разбором дела с Мансуром Намазовым, Этар Банат-кизи перевезли в больницу. Выписка из справки # 8602, выданной Марнульской больницей на имя Этар Банат-кизи (см. фото): «Больная доставлена в клинику близкими, с осложнениями: сильная головная боль, головокружение, жалуется на боль в правой стороны грудины, по словам пациента, указанные жалобы начались у нее, примерно, за два часа до госпитализации, в анамнезе отмечает, что полицейский нанес ей физическое оскорбление». В медицинском заключении врач пишет, что у пациента «в нижней трети правой стороны грудины отмечается рана, дефект кожи… кровоизлияние…».
Позднее Этар Банат-кизи обратилась с заявлением к генеральному прокурору Гиоргию Бадашвили, министру юстиции Тее Цулукиани, народному защитнику Уче Нануашвили, председателю парламентского комитета по правам человека Эке Беселиа. В своем заявлении престарелая женщина отмечает, что «неизвестные тогда» ей и ее сыну Мансуру Намазову люди разорили ее дом, физически расправились с нею и ее сыном, Мансуром Намазовым, с применением силы вынесли из дома мебель, телевизор и стол, в котором она прятала 2.000 лари. В связи с происшедшим, Этар Банат-кизи просит адресатов заявления прореагировать.
На фото: Выписка из справки # 8602, выданной Марнульской больницей на имя Этар Банат-кизи.
ПРЕДЫСТОРИЯ
В декабре 2014 года Муса Намазов (сын Мушвига Намазова) взял в «Финка банке Сакартвело» кредит в размере 9 тысяч лари на срок 1 год. Поручителями при этом были его родственник Намаз Намазов и односельчанин Эльхан Курбанов. Одновременно кредит в «Финка банке» взял Эльхан Курбанов, и его поручителем стал Муса Намазов. То есть, они взяли кредиты, став поручителями друг друга. Дело в том, что, как говорит Муса Намазов, и как подтверждается документами, до июля 2015 года он честно выполнял банковское обязательство, но потом график выплат нарушился. Проблемы возникли и у Эльхана Курбанова, - его подвели погода и низкий урожай. Банк прождал один месяц, второй, затем, по словам руководителя «Финка банка Сакартвело» Баграта Пипиа, должникам даже было направлено предупреждение, но когда и это не возымело действия, банк внес получателей кредита и их поручителей в реестр должников и переправил дело в Исполнительное бюро Министерства юстиции. Исполнительное бюро также направило должникам извещение на грузинском языке о начале делопроизводства. Бюро обязало должников выплатить 15 тысяч, 572 лари. «Вам предлагается в течение 7 (семи) дней с момента получения извещения, добровольно уплатить возложенную на вас сумму. Поясняем, что в случае добровольной уплаты суммы нужно будет уплатить только возложенную на вас сумму и предварительно проплаченную кредитором стоимость».
Исполнительное бюро здесь же предупреждает должников, что в случае невыполнения обязательства будут арестованы их банковские счета, а имущество будет описано и вынесено на аукцион. Семья Намазовых говорит, что они эти предупреждения не получали, а если бы и получили, то документы составлены на грузинском языке, который никто в семье не знает.
Тот факт, что у этнических азербайджанцев, ввиду незнания государственного языка, нередко возникают проблемы с государственными органами, - это вопрос для отдельного обсуждения. По закону, государственные органы, в случае, когда представители этнических меньшинств не знают языка, обязаны осуществлять с ними коммуникацию с помощью переводчиков, тем более, когда дело касается споров. В конкретном случае ничего подобного не произошло. Более того, как принято у нас на практике, государственный орган предлагает заинтересованной стороне самой урегулировать языковую проблему нотариально.
Дело еще и в том, что когда на исходе 2015 года Исполнительное бюро приступило к выполнению требований «Финка банка», Мусу Намазова обязали выплатить полную сумму не только собственного долга, но и двух кредитов своих друзей, чьим поручителем он являлся. Муса Намазов ни прежде, ни после обострения ситуации, чужие два кредита не признавал, - я, мол, выплачиваю свой долг, а два других спрашивайте у тех, кто их взял. Намазов требовал решения тяжбы в судебном порядке, чего ни «Финка банк», ни Исполнительное бюро не учли, решив вынести принадлежащий Намазову земельный участок на аукцион. Кроме того, вывели со штрафной стоянки и продали принадлежащий Мусе Намазову легковой автомобиль, не сообщив ему об этом.
2-го февраля 2016 года Муса Намазов пишет на имя председателя Исполнительного бюро Иосеба Багатуриа жалобу, разумеется, с помощью переводчика: «Мной взят в «Финка банке» кредит», который я выплачиваю в установленной законом форме. «Финка банк» по ошибке зарегистрировал на мое имя два кредита. Исходя из этого, аукцион незаконен, и мое имущество не должно выноситься на аукцион». В связи с большими рисками, жесткой политикой и высокой процентной ставкой банков в Грузии, многие здесь считают, что с банками лучше дела не иметь. И действительно, в реестре должников банковской системы числятся почти 200 тысяч граждан Грузии, и цифра эта ежедневно растет. У одних - долги небольшие, у других же – миллионные. Несмотря на это, полицейские Исполнительного бюро ни к кому в дома не врываются и, тем более, никого не избивают. Во всяком случае, такие случаи весьма редки, да и то случались разве что в прошлом. Однако семья Мушвига Намазова, почему-то, стала исключением. Мы 8-го февраля побеседовали и с господином Багратом Пипиа, который называет этот инцидент неприятным и приводит свою версию случившегося: «Многие жители села Текали взяли ипотечные ссуды, и культура выплаты долгов очень низка у нас вообще, и, конкретно, в этом селе. Не хотят платить, и Намазовы не платили».
На вопрос журналиста - если в Текали так много должников банка, почему случилось так, что исполнители нагрянули прямо к Намазовым, Пипиа отвечает, что в день инцидента полицейские Исполнительного бюро устроили в селе так называемый рейд, намереваясь посетить разные семьи. Потому «заехали» и к Намазовым (да-да, именно это слово применил Пипиа). На вопрос – почему исполнители начали именно с Намазовых, которые свой долг, так или иначе, выплачивали, а не, скажем, к тому лицу, у которого также был долг и чьим поручителем был Муса Намазов, - ответ Пипиа был коротким: «И за них возьмутся».
Исполнительное бюро здесь же предупреждает должников, что в случае невыполнения обязательства будут арестованы их банковские счета, а имущество будет описано и вынесено на аукцион. Семья Намазовых говорит, что они эти предупреждения не получали, а если бы и получили, то документы составлены на грузинском языке, который никто в семье не знает.
Тот факт, что у этнических азербайджанцев, ввиду незнания государственного языка, нередко возникают проблемы с государственными органами, - это вопрос для отдельного обсуждения. По закону, государственные органы, в случае, когда представители этнических меньшинств не знают языка, обязаны осуществлять с ними коммуникацию с помощью переводчиков, тем более, когда дело касается споров. В конкретном случае ничего подобного не произошло. Более того, как принято у нас на практике, государственный орган предлагает заинтересованной стороне самой урегулировать языковую проблему нотариально.
Дело еще и в том, что когда на исходе 2015 года Исполнительное бюро приступило к выполнению требований «Финка банка», Мусу Намазова обязали выплатить полную сумму не только собственного долга, но и двух кредитов своих друзей, чьим поручителем он являлся. Муса Намазов ни прежде, ни после обострения ситуации, чужие два кредита не признавал, - я, мол, выплачиваю свой долг, а два других спрашивайте у тех, кто их взял. Намазов требовал решения тяжбы в судебном порядке, чего ни «Финка банк», ни Исполнительное бюро не учли, решив вынести принадлежащий Намазову земельный участок на аукцион. Кроме того, вывели со штрафной стоянки и продали принадлежащий Мусе Намазову легковой автомобиль, не сообщив ему об этом.
2-го февраля 2016 года Муса Намазов пишет на имя председателя Исполнительного бюро Иосеба Багатуриа жалобу, разумеется, с помощью переводчика: «Мной взят в «Финка банке» кредит», который я выплачиваю в установленной законом форме. «Финка банк» по ошибке зарегистрировал на мое имя два кредита. Исходя из этого, аукцион незаконен, и мое имущество не должно выноситься на аукцион». В связи с большими рисками, жесткой политикой и высокой процентной ставкой банков в Грузии, многие здесь считают, что с банками лучше дела не иметь. И действительно, в реестре должников банковской системы числятся почти 200 тысяч граждан Грузии, и цифра эта ежедневно растет. У одних - долги небольшие, у других же – миллионные. Несмотря на это, полицейские Исполнительного бюро ни к кому в дома не врываются и, тем более, никого не избивают. Во всяком случае, такие случаи весьма редки, да и то случались разве что в прошлом. Однако семья Мушвига Намазова, почему-то, стала исключением. Мы 8-го февраля побеседовали и с господином Багратом Пипиа, который называет этот инцидент неприятным и приводит свою версию случившегося: «Многие жители села Текали взяли ипотечные ссуды, и культура выплаты долгов очень низка у нас вообще, и, конкретно, в этом селе. Не хотят платить, и Намазовы не платили».
На вопрос журналиста - если в Текали так много должников банка, почему случилось так, что исполнители нагрянули прямо к Намазовым, Пипиа отвечает, что в день инцидента полицейские Исполнительного бюро устроили в селе так называемый рейд, намереваясь посетить разные семьи. Потому «заехали» и к Намазовым (да-да, именно это слово применил Пипиа). На вопрос – почему исполнители начали именно с Намазовых, которые свой долг, так или иначе, выплачивали, а не, скажем, к тому лицу, у которого также был долг и чьим поручителем был Муса Намазов, - ответ Пипиа был коротким: «И за них возьмутся».
ДРУГАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ
После того, как Мансур Намазов был осужден в административном порядке, на Мусу Намазова, по его словам, повесили и чужие долги, а Мушвигу Намазову ограничили право передвижения. Мушвиг обратился с заявлением не только к госминистру Грузии по вопросам примирения и гражданского равенства Паате Закареишвили, но и направил председателю парламента Давиду Усупашвили, председателю парламентского комитета по правам человека Эке Беселиа, а также народному защитнику Уче Нануашвили жалобу в связи с ограничением своих прав как гражданина Грузии. В одном из своих заявлений, Мушвиг Намазов высказал подозрение в том, что его преследуют по этническому признаку.
Впрочем, в беседе с нами Мушвиг Намазов называет иной и, по его мнению, более аргументированный мотив. «И в Ереване, и в Баку очень внимательно следят за Текалинским мирным процессом, активным участником которого я являюсь. Недоброжелатели мирного процесса, охваченные шпиономанией люди вешают на нас тысячи грехов, клевещут и обвиняют чуть ли не в измене своей нации. Я не сторонник теории заговора, но то, что произошло с моей семьей, заставляет думать, что и в нашей стране есть люди, которым не нравится, хотя бы из уважения к определенным кругам соседней страны, что мы собираемся в этом селе, говорим о мире и добрососедстве, - говорит Мушвиг Намазов, - а иначе чем объяснить ситуацию, когда на тебя нападают средь бела дня, причем, виновных не наказывают, а судят, наоборот, жертву?». По его словам, когда власть имущие хотят это сделать, то причину находят легко, и спорный банковский долг, с которым Намазовы не согласны, - это лишь предлог.
После того, как Мушвиг Намазов «побеспокоил» парламентариев, правительство и Народного защитника, его делом заинтересовалась прокуратура и вскоре, «исходя из интересов следствия», сняла установленные в его отношении ограничения.
Между прочим, утверждение Мушвига Намазова о том, что Текалинский процесс и его активных участников, например, душу и сердце процесса Георгия Ваняна, не жалуют ни в Ереване, ни, тем более, в Баку, подтверждают и периодически там возникающие, так сказать, антитекалинские информационные кампании. Более того, Ваняну даже угрожали физической расправой.
Заинтересованный читатель, заглянув в поисковую систему «Google», легко в этом убедится: достаточно набрать на русском, армянском или азербайджанском языке слова «Мушвиг Намазов», «Георгий Ванян», «Альтернативный старт», «Текалинский процесс» - и появится множество негативных, клеветнических материалов. Причем, как из азербайджанских и армянских правительственных (например, Общественный вещатель Армении) медиасредств, так и из медиасредств с сомнительным финансированием. Более того, контролируемые медиасредства обеих стран призывали даже отказываться от взаимных контактов между азербайджанцами и армянами, а с Мушвигом Намазовым и Георгием Ваняном не встречаться вообще.
Так чем же являются Текалинские гражданские слушания? Всю суть процесса сформулировал бакинский эксперт Зардушт Али-заде на одном из последних слушаний в Текали, обращаясь к ереванской студентке, которая была скептически настроена в отношении мирного решения Карабахского конфликта: «Ася, полученными здесь (в Текали) знаниями, мнениями вы можете поделиться с вашими друзьями в Ереване, чтобы и они задумались о важности мира, популяризировали бы мирный процесс. Например, мой текалинский друг Самвел Бегларян меняется на глазах, и я меняюсь, очень меняюсь – в результате влияния моих грузинских и армянских друзей».
Вообще, любое явление, любая активность связаны с конкретными людьми. Так происходит и в случае Текали: кто-то активно, кто-то не очень активно, вместе создают пространство, среду, где люди открыто говорят о том, как отвратительна война и как хорош мир, что плохо, когда людей преследуют и убивают по этническому или религиозному признаку, и насколько хороша мультикультурная среда. Мушвиг Намазов, по его словам, следует этим принципам, поэтому и включился в Текалинский мирный процесс.
* * *
О Текалинском процессе в целом, о его роли и значении говорит Георгий Ванян, который, если судить по негативным в его отношении статьям, сам нуждается в защите. Интервью записано в 12-го февраля сего года.
Корр.: Что вы можете сказать о значении Текалинского процессса?
Г.В.: Текалинский процесс стартовал в 2011, во время встречи общественных деятелей, журналистов и экспертов из трех стран Южного Кавказа. С этого времени в Текали проведено около двадцати общественных дискуссий вокруг проблем региональной безопасности и прав человека, два фестиваля искусства. Главные особенности Текалинского процесса это разнообразие участников: сюда приезжают люди различных политических взглядов, различных возрастов и поколений, эксперты и профессора с многолетним профессиональным опытом, студенты, люди самых разных профессий, фермеры из приграничья трех стран, сельские учителя и журналисты, из столиц и приграничных сел, европейские студенты-исследователи и журналисты. В общем, в Текалинских встречах участвуют разные люди, которых объединяет интерес или забота, связанная с неразрешенными конфликтами в нашем регионе. Также их объединяет желание знакомиться и общаться друг с другом. В случаях, когда у нас бывает возможность организовать гражданские слушания по открытым объявлениям, в Текали собирается более ста людей, притом информация распространяет только через некоторые сайты, при более хорошей рекламе я уверен что намного больше людей будут готовы провести свой день в дебатах и приобретении новых собеседников и друзей. Текалинский процесс дает площадку для общения, более доступную для каждого человека, чем аналогичные конференции и семинары, которые проводятся для отдельных социальных групп или экспертов с ограниченным числом участников.
Текалинский процесс не подчинен политической конъюнктуре, это демократический процесс, процесс который идет «снизу», вопреки политической ситуации. В Текали, который является самым близким населенным пунктом Грузии к линии армяно-азербайджанского фронта, встречи и мероприятия проводятся даже во время военной эскалации на этом участке, и более половины встреч напрямую посвящены обсуждению возможностей простых граждан влиять на ситуацию и способствовать сохранению режима прекращения огня. Политический мейнстрим на Южном Кавказе, во всех трех странах, власть, оппозиция и экспертное сообщество не считает на данном этапе важным и популярным обсуждение идеи регионального взаимодействия и сотрудничества. Тем более не обсуждаются конкретные невоенные варианты и сценарии восстановления территориальной целостности Азербайджана и Грузии, восстановления международной безопасности в регионе. Именно эти идеи обсуждаются в Текали, потому что, несмотря на так называемую реальную политику, есть еще и реальная жизнь и права человека, реальная потребность каждого жить, а не умирать, строить будущее своих детей, а не каждый день проводить в страхе, и со страхом смотреть в будущее. В Текали у каждого гражданина есть возможность показать свою позицию, показать свою солидарность с идеей мира и сотрудничества.
Текалинский процесс - максимально открытый процесс. Во-первых, доступ к микрофону в Текали имеет каждый человек, и никто не контролирует и заранее не согласовывает речи участников, каждый может высказать свои мнение по любому вопросу, рекламировать свою деятельность и пропагандировать свои идеи. Вместе с тем, конечно же, в Текали соблюдаются законы Грузии, и любая даже маленькая попытка оскорбления или разжигания вражды, моментально пресекается самими участниками, тут даже не нужно вмешательства организаторов. Текалинский процесс, каждое мероприятие детально освящается на официальном сайте, о каждой встрече можно узнать заранее, и в Текали может работать любой журналист из любого СМИ, без специальной аккредитации. Значение Текалинского процесса в его уникальности, и сегодня, в ситуации на 2015-2016 год, это единственная открытая и свободная площадка для встреч армян и азербайджанцев.
Корр.: Что вы можете сказать о важности участия жителей приграничья в этом процессе?
Г.В.: Из приграничья в Текалинском процессе участвуют разные люди. Есть среди них и представители неправительственных организаций, журналисты, которые участвовали в других региональных проектах, но большинство – это, как говорят, простые люди, которые впервые за 20 лет имеют возможность встретиться друг с другом, а также молодые люди, которые впервые видят армянина, азербайджанца. Даже есть такие, которые впервые выезжают за пределы своей страны, хотя живут очень близко к границе. И люди приграничья не только видят друг друга, но и заинтересованно общаются и дружат.
Все другие проекты, которые осуществляют правительственные и неправительственные организации во всех трех странах Южного Кавказа имеют обучающую или же чисто благотворительную направленность. Жители приграничья всех трех стран, в большей или меньшей степени воспринимаются не как жители перекрестка, а как жители окраины, жители края земли, у них нет практически никаких географических и культурных привилегий: торговля, бизнес, культурные связи и, тем более, политика - все идет через столицы. Текалинский процесс имеет целью поднять статус этих людей, раскрыть их культурный и социальный потенциал, но не через тренинги и семинары, а через естественное общение и через практику отстаивать свои права.
Нужно отметить, что, благодаря Текалинскому процессу, не только среди участников, но и во всей Армении был сломлен стереотип о том, что районы и села Грузии со 100 процентным азербайджанским населением небезопасны для граждан Армении, были преодолены страхи, которые есть у армян еще со времен карабахского движения, насчет так называемой генетической враждебности наших народов. До Текалинского процесса по трассе на Красный мост не проходила ни одна машина с армянскими номерами. Особенно молодые люди из Армении, новое постконфликтное поколение буквально переживает шок, когда начинает понимать, что внушаемые им страхи перед азербайджанцами – чистая фикция. И убеждаются они в этом не по гуманистическим книжкам, а в реальности, проведя целый день в азербайджанских домах, и общаясь как с местными, так и приехавшими из Азербайджана участниками.
Для приграничья Армении и Азербайджана Текалинский процесс - это культурная революция. Находящиеся под регулярными обстрелами сельчане вчера не могли и представить, что им может быть разрешено поехать на международную встречу и общаться с жителями соседнего села.
Корр.: А что касается Мушвига в этом процессе?
Г.В.: Мушвиг Намазов был участником Текалинских встреч с самого начала. С 2011-го по 2014-й год встречи проходили в различных домах села Текали, точнее во дворе домов, где строилась палатка, и хозяева дома при помощи своих односельчан организовывали прием и размещение гостей, а также большой совместный обед для всех участников.
Во время фестивалей в 2012-м и 2013-м году, которые были организованы благодаря нашим друзьям и единомышленникам из Берлина, мы обсуждали возможность иметь свое собственное пространство для Текалинских встреч, поскольку проводить публичные мероприятия, особенно просмотры фильмов, музыкальные вечера – не совсем удобно в домах. К этому времени уже сформировался круг основных участников процесса, и особенно люди искусства среди них поставили передо мной как организатором задачу – найти публичную, общественную площадку для Текалинского процесса, где было бы больше технических возможностей, и также можно было бы принимать больше людей. Стала более актуальной идея открытия Центра Мира, или Дома Мира в Текали. Тогда я на встрече с главой сельской общины куда входит и село Текали попытался выяснить, есть ли в Текали участок общинной земли, который мы бы могли арендовать за символическую плату для проведения наших миротворческих мероприятий. Такой земли в Текали не оказалось. Я также спрашивал и текалинцев насчет продажи или аренды их частных участков. И вот на одной из встреч ко мне подошел Мушвиг Намазов и сказал, что хочет подарить часть своей земли Текалинскому процессу, и я предложил ему объявить об этом в микрофон, для всех участников. Мушвиг - немногословный человек, но достаточно с ним просто пообщаться, чтобы понять, насколько ясно и понятно, почему он захотел стать спонсором Текалинского процесса. И почему он так сделал можно спросить у него самого.
Итак 4 гектара земли Мушвига Намазова перешли в полное распоряжение Текалинского процесса. Конечно же, мы не оформили дарственную земли, потому что Мушвиг – один из нас, член Совета Ассоциации Текали, неправительственной организации, которая зарегистрирована в Грузии, и цель которой - развитие Текалинского процесса. То, что Мушвиг предоставляет нам свою землю - это его вклад в общее дело.
Надо сказать, что когда мы перевели мероприятия на эту землю, которая расположена на окраине села и очень близко к стыку границ, у Мушвига и команды его односельчан, которая нам помогает, добавилось много забот. Во-первых, они очистили и разровняли землю, которая раньше использовалась для посева. Во-вторых, каждый раз там собирается большая палатка для мероприятия, проводится электричество, строится временный туалет и привозится вода. У нас сейчас нет средств на строительство, тем более капитальное на этой земле, но, тем не менее, уже два года там проводятся мероприятия.
Без поддержки текалинцев не было бы Текалинского процесса. Конечно можно теоретически рассуждать, что гостеприимство присуще всем кавказским людям, но здесь речь не идет о традиционном гостеприимстве. Мушвиг Намазов - сильный и принципиальный человек, и то, что сегодня есть Текалинский процесс, о котором пишут и говорят в разных странах мирах и в разных кабинетах, это есть благодаря Мушвигу Намазову, гражданину Грузии азербайджанского происхождения, сельскому предпринимателю, отцу семейства, который взял на себя очень трудную гражданскую миссию – поддерживать миротворчество, и борьбу за права человека.
Так что здесь, как и во всем, важна воля и вера в идеалы отдельно взятого человека.
К сожалению, Текалинский процесс добавил Мушвигу Намазову не только организационные заботы, но и создал такие проблемы, для преодоления которых нужна большая смелость. И пока Мушвиг держит свою позицию, десятки и сотни людей, вовлеченные в Текалинский процесс в трех странах будут иметь эту возможность – встречаться в Текали.
Корр.: Почему недолюбливают этот процесс в Ереване, Баку и Тбилиси?
Г.В.: В Ереване и Баку власти не хотели, чтобы этот процесс начался, и не хотят, чтобы он продолжился. Им, как и любым властям, не нравятся независимые от них, не подконтрольные им процессы. И это нормально.
В какой-то мере и для властей Грузии Текалинские встречи – это лишняя головная боль, хотя бы по той причине, что они просчитывают возможность провокаций и спекуляций вокруг этого процесса.
Поэтому любить Текалинский процесс власти как таковые не могут, хотя отдельные их представители могут проявлять интерес и даже симпатизировать этому процессу.
И тут вопрос не в том, любят или не любят. Вопрос в том, как власти реагируют на этот не находящийся под покровительством одного из них процесс.
И в Армении, и в Азербайджане - авторитарные режимы, и, теоретически, в обеих этих странах могут открыто «запретить» Текалинский процесс целым рядом традиционных репрессивных средств. Открытого, насильственного запрета на сегодня нет, но применяется определенный сценарий для снижения значимости этого процесса, и в конечном итоге им надо, чтобы процесс закончился как бы сам собой - в результате очень скрытых и замаскированных репрессий пытаются создать картину провала этого процесса.
И самое комичное в том, что был начальный период, когда давление на участников процесса шло параллельно и в Армении, и Азербайджане, и поэтому получился обратный эффект. В век интернета, когда все страны действуют практически в общем информационном поле, такие параллельные нападки лишь убедили самих участников и широкую общественность в том, что это интересный, новый и жизнеспособный процесс.
Но со временем стал очевидным дисбаланс в репрессиях, сначала усилилось давление из Азербайджана, как только оно начало сходить на нет, активизировалась Армения. И сейчас, я уверен, источник репрессий - в Армении. Текалинский процесс на всех этапах воспринимался как антиимпериалистический, антипутинский проект. Проект, который противопоставляется идее колонизации постсоветского пространства, в культурном плане – это антипутинский, антиКГБ-шный проект. И чем глубже и шире стала оккупация Россией Армении, тем нагляднее и коварнее стали репрессии против Текалинского процесса.
Антидемократы, погрязшие в коррупции и склонные к насилию власти, проявляют всю свою сущность на примере отношения к такому маломасштабному проекту как Текалинский процесс. Им нужно постоянно сеять вокруг себя апатию, безверие, страх. Поэтому даже в этом отдельном случае их методы - это методы КГБ. Использовать шантаж, сломать людей – в этом их задача.
В последние 10 лет у нас в регионе, в каждой из стран в той или иной степени, вокруг развились группировки т.н. титульной интеллигенции и разных деклассированных элементов, которые финансируются из скрытых источников. В таких странах, как Армения, они, сращиваясь с властью и так называемой оппозицией, являются инструментом оккупации, создают развитые организационные и бизнес-структуры с вполне определенной целью - держать контроль посредством провокаций, страха, мракобесия.
Вопрос состоит в том, сможет ли выдержать в таких условиях Текалинский процесс?
Давид Мчедлидзе
08-05-2016
Рустави, Грузия
Фото автора
После того, как Мушвиг Намазов «побеспокоил» парламентариев, правительство и Народного защитника, его делом заинтересовалась прокуратура и вскоре, «исходя из интересов следствия», сняла установленные в его отношении ограничения.
Между прочим, утверждение Мушвига Намазова о том, что Текалинский процесс и его активных участников, например, душу и сердце процесса Георгия Ваняна, не жалуют ни в Ереване, ни, тем более, в Баку, подтверждают и периодически там возникающие, так сказать, антитекалинские информационные кампании. Более того, Ваняну даже угрожали физической расправой.
Заинтересованный читатель, заглянув в поисковую систему «Google», легко в этом убедится: достаточно набрать на русском, армянском или азербайджанском языке слова «Мушвиг Намазов», «Георгий Ванян», «Альтернативный старт», «Текалинский процесс» - и появится множество негативных, клеветнических материалов. Причем, как из азербайджанских и армянских правительственных (например, Общественный вещатель Армении) медиасредств, так и из медиасредств с сомнительным финансированием. Более того, контролируемые медиасредства обеих стран призывали даже отказываться от взаимных контактов между азербайджанцами и армянами, а с Мушвигом Намазовым и Георгием Ваняном не встречаться вообще.
Так чем же являются Текалинские гражданские слушания? Всю суть процесса сформулировал бакинский эксперт Зардушт Али-заде на одном из последних слушаний в Текали, обращаясь к ереванской студентке, которая была скептически настроена в отношении мирного решения Карабахского конфликта: «Ася, полученными здесь (в Текали) знаниями, мнениями вы можете поделиться с вашими друзьями в Ереване, чтобы и они задумались о важности мира, популяризировали бы мирный процесс. Например, мой текалинский друг Самвел Бегларян меняется на глазах, и я меняюсь, очень меняюсь – в результате влияния моих грузинских и армянских друзей».
Вообще, любое явление, любая активность связаны с конкретными людьми. Так происходит и в случае Текали: кто-то активно, кто-то не очень активно, вместе создают пространство, среду, где люди открыто говорят о том, как отвратительна война и как хорош мир, что плохо, когда людей преследуют и убивают по этническому или религиозному признаку, и насколько хороша мультикультурная среда. Мушвиг Намазов, по его словам, следует этим принципам, поэтому и включился в Текалинский мирный процесс.
* * *
О Текалинском процессе в целом, о его роли и значении говорит Георгий Ванян, который, если судить по негативным в его отношении статьям, сам нуждается в защите. Интервью записано в 12-го февраля сего года.
Корр.: Что вы можете сказать о значении Текалинского процессса?
Г.В.: Текалинский процесс стартовал в 2011, во время встречи общественных деятелей, журналистов и экспертов из трех стран Южного Кавказа. С этого времени в Текали проведено около двадцати общественных дискуссий вокруг проблем региональной безопасности и прав человека, два фестиваля искусства. Главные особенности Текалинского процесса это разнообразие участников: сюда приезжают люди различных политических взглядов, различных возрастов и поколений, эксперты и профессора с многолетним профессиональным опытом, студенты, люди самых разных профессий, фермеры из приграничья трех стран, сельские учителя и журналисты, из столиц и приграничных сел, европейские студенты-исследователи и журналисты. В общем, в Текалинских встречах участвуют разные люди, которых объединяет интерес или забота, связанная с неразрешенными конфликтами в нашем регионе. Также их объединяет желание знакомиться и общаться друг с другом. В случаях, когда у нас бывает возможность организовать гражданские слушания по открытым объявлениям, в Текали собирается более ста людей, притом информация распространяет только через некоторые сайты, при более хорошей рекламе я уверен что намного больше людей будут готовы провести свой день в дебатах и приобретении новых собеседников и друзей. Текалинский процесс дает площадку для общения, более доступную для каждого человека, чем аналогичные конференции и семинары, которые проводятся для отдельных социальных групп или экспертов с ограниченным числом участников.
Текалинский процесс не подчинен политической конъюнктуре, это демократический процесс, процесс который идет «снизу», вопреки политической ситуации. В Текали, который является самым близким населенным пунктом Грузии к линии армяно-азербайджанского фронта, встречи и мероприятия проводятся даже во время военной эскалации на этом участке, и более половины встреч напрямую посвящены обсуждению возможностей простых граждан влиять на ситуацию и способствовать сохранению режима прекращения огня. Политический мейнстрим на Южном Кавказе, во всех трех странах, власть, оппозиция и экспертное сообщество не считает на данном этапе важным и популярным обсуждение идеи регионального взаимодействия и сотрудничества. Тем более не обсуждаются конкретные невоенные варианты и сценарии восстановления территориальной целостности Азербайджана и Грузии, восстановления международной безопасности в регионе. Именно эти идеи обсуждаются в Текали, потому что, несмотря на так называемую реальную политику, есть еще и реальная жизнь и права человека, реальная потребность каждого жить, а не умирать, строить будущее своих детей, а не каждый день проводить в страхе, и со страхом смотреть в будущее. В Текали у каждого гражданина есть возможность показать свою позицию, показать свою солидарность с идеей мира и сотрудничества.
Текалинский процесс - максимально открытый процесс. Во-первых, доступ к микрофону в Текали имеет каждый человек, и никто не контролирует и заранее не согласовывает речи участников, каждый может высказать свои мнение по любому вопросу, рекламировать свою деятельность и пропагандировать свои идеи. Вместе с тем, конечно же, в Текали соблюдаются законы Грузии, и любая даже маленькая попытка оскорбления или разжигания вражды, моментально пресекается самими участниками, тут даже не нужно вмешательства организаторов. Текалинский процесс, каждое мероприятие детально освящается на официальном сайте, о каждой встрече можно узнать заранее, и в Текали может работать любой журналист из любого СМИ, без специальной аккредитации. Значение Текалинского процесса в его уникальности, и сегодня, в ситуации на 2015-2016 год, это единственная открытая и свободная площадка для встреч армян и азербайджанцев.
Корр.: Что вы можете сказать о важности участия жителей приграничья в этом процессе?
Г.В.: Из приграничья в Текалинском процессе участвуют разные люди. Есть среди них и представители неправительственных организаций, журналисты, которые участвовали в других региональных проектах, но большинство – это, как говорят, простые люди, которые впервые за 20 лет имеют возможность встретиться друг с другом, а также молодые люди, которые впервые видят армянина, азербайджанца. Даже есть такие, которые впервые выезжают за пределы своей страны, хотя живут очень близко к границе. И люди приграничья не только видят друг друга, но и заинтересованно общаются и дружат.
Все другие проекты, которые осуществляют правительственные и неправительственные организации во всех трех странах Южного Кавказа имеют обучающую или же чисто благотворительную направленность. Жители приграничья всех трех стран, в большей или меньшей степени воспринимаются не как жители перекрестка, а как жители окраины, жители края земли, у них нет практически никаких географических и культурных привилегий: торговля, бизнес, культурные связи и, тем более, политика - все идет через столицы. Текалинский процесс имеет целью поднять статус этих людей, раскрыть их культурный и социальный потенциал, но не через тренинги и семинары, а через естественное общение и через практику отстаивать свои права.
Нужно отметить, что, благодаря Текалинскому процессу, не только среди участников, но и во всей Армении был сломлен стереотип о том, что районы и села Грузии со 100 процентным азербайджанским населением небезопасны для граждан Армении, были преодолены страхи, которые есть у армян еще со времен карабахского движения, насчет так называемой генетической враждебности наших народов. До Текалинского процесса по трассе на Красный мост не проходила ни одна машина с армянскими номерами. Особенно молодые люди из Армении, новое постконфликтное поколение буквально переживает шок, когда начинает понимать, что внушаемые им страхи перед азербайджанцами – чистая фикция. И убеждаются они в этом не по гуманистическим книжкам, а в реальности, проведя целый день в азербайджанских домах, и общаясь как с местными, так и приехавшими из Азербайджана участниками.
Для приграничья Армении и Азербайджана Текалинский процесс - это культурная революция. Находящиеся под регулярными обстрелами сельчане вчера не могли и представить, что им может быть разрешено поехать на международную встречу и общаться с жителями соседнего села.
Корр.: А что касается Мушвига в этом процессе?
Г.В.: Мушвиг Намазов был участником Текалинских встреч с самого начала. С 2011-го по 2014-й год встречи проходили в различных домах села Текали, точнее во дворе домов, где строилась палатка, и хозяева дома при помощи своих односельчан организовывали прием и размещение гостей, а также большой совместный обед для всех участников.
Во время фестивалей в 2012-м и 2013-м году, которые были организованы благодаря нашим друзьям и единомышленникам из Берлина, мы обсуждали возможность иметь свое собственное пространство для Текалинских встреч, поскольку проводить публичные мероприятия, особенно просмотры фильмов, музыкальные вечера – не совсем удобно в домах. К этому времени уже сформировался круг основных участников процесса, и особенно люди искусства среди них поставили передо мной как организатором задачу – найти публичную, общественную площадку для Текалинского процесса, где было бы больше технических возможностей, и также можно было бы принимать больше людей. Стала более актуальной идея открытия Центра Мира, или Дома Мира в Текали. Тогда я на встрече с главой сельской общины куда входит и село Текали попытался выяснить, есть ли в Текали участок общинной земли, который мы бы могли арендовать за символическую плату для проведения наших миротворческих мероприятий. Такой земли в Текали не оказалось. Я также спрашивал и текалинцев насчет продажи или аренды их частных участков. И вот на одной из встреч ко мне подошел Мушвиг Намазов и сказал, что хочет подарить часть своей земли Текалинскому процессу, и я предложил ему объявить об этом в микрофон, для всех участников. Мушвиг - немногословный человек, но достаточно с ним просто пообщаться, чтобы понять, насколько ясно и понятно, почему он захотел стать спонсором Текалинского процесса. И почему он так сделал можно спросить у него самого.
Итак 4 гектара земли Мушвига Намазова перешли в полное распоряжение Текалинского процесса. Конечно же, мы не оформили дарственную земли, потому что Мушвиг – один из нас, член Совета Ассоциации Текали, неправительственной организации, которая зарегистрирована в Грузии, и цель которой - развитие Текалинского процесса. То, что Мушвиг предоставляет нам свою землю - это его вклад в общее дело.
Надо сказать, что когда мы перевели мероприятия на эту землю, которая расположена на окраине села и очень близко к стыку границ, у Мушвига и команды его односельчан, которая нам помогает, добавилось много забот. Во-первых, они очистили и разровняли землю, которая раньше использовалась для посева. Во-вторых, каждый раз там собирается большая палатка для мероприятия, проводится электричество, строится временный туалет и привозится вода. У нас сейчас нет средств на строительство, тем более капитальное на этой земле, но, тем не менее, уже два года там проводятся мероприятия.
Без поддержки текалинцев не было бы Текалинского процесса. Конечно можно теоретически рассуждать, что гостеприимство присуще всем кавказским людям, но здесь речь не идет о традиционном гостеприимстве. Мушвиг Намазов - сильный и принципиальный человек, и то, что сегодня есть Текалинский процесс, о котором пишут и говорят в разных странах мирах и в разных кабинетах, это есть благодаря Мушвигу Намазову, гражданину Грузии азербайджанского происхождения, сельскому предпринимателю, отцу семейства, который взял на себя очень трудную гражданскую миссию – поддерживать миротворчество, и борьбу за права человека.
Так что здесь, как и во всем, важна воля и вера в идеалы отдельно взятого человека.
К сожалению, Текалинский процесс добавил Мушвигу Намазову не только организационные заботы, но и создал такие проблемы, для преодоления которых нужна большая смелость. И пока Мушвиг держит свою позицию, десятки и сотни людей, вовлеченные в Текалинский процесс в трех странах будут иметь эту возможность – встречаться в Текали.
Корр.: Почему недолюбливают этот процесс в Ереване, Баку и Тбилиси?
Г.В.: В Ереване и Баку власти не хотели, чтобы этот процесс начался, и не хотят, чтобы он продолжился. Им, как и любым властям, не нравятся независимые от них, не подконтрольные им процессы. И это нормально.
В какой-то мере и для властей Грузии Текалинские встречи – это лишняя головная боль, хотя бы по той причине, что они просчитывают возможность провокаций и спекуляций вокруг этого процесса.
Поэтому любить Текалинский процесс власти как таковые не могут, хотя отдельные их представители могут проявлять интерес и даже симпатизировать этому процессу.
И тут вопрос не в том, любят или не любят. Вопрос в том, как власти реагируют на этот не находящийся под покровительством одного из них процесс.
И в Армении, и в Азербайджане - авторитарные режимы, и, теоретически, в обеих этих странах могут открыто «запретить» Текалинский процесс целым рядом традиционных репрессивных средств. Открытого, насильственного запрета на сегодня нет, но применяется определенный сценарий для снижения значимости этого процесса, и в конечном итоге им надо, чтобы процесс закончился как бы сам собой - в результате очень скрытых и замаскированных репрессий пытаются создать картину провала этого процесса.
И самое комичное в том, что был начальный период, когда давление на участников процесса шло параллельно и в Армении, и Азербайджане, и поэтому получился обратный эффект. В век интернета, когда все страны действуют практически в общем информационном поле, такие параллельные нападки лишь убедили самих участников и широкую общественность в том, что это интересный, новый и жизнеспособный процесс.
Но со временем стал очевидным дисбаланс в репрессиях, сначала усилилось давление из Азербайджана, как только оно начало сходить на нет, активизировалась Армения. И сейчас, я уверен, источник репрессий - в Армении. Текалинский процесс на всех этапах воспринимался как антиимпериалистический, антипутинский проект. Проект, который противопоставляется идее колонизации постсоветского пространства, в культурном плане – это антипутинский, антиКГБ-шный проект. И чем глубже и шире стала оккупация Россией Армении, тем нагляднее и коварнее стали репрессии против Текалинского процесса.
Антидемократы, погрязшие в коррупции и склонные к насилию власти, проявляют всю свою сущность на примере отношения к такому маломасштабному проекту как Текалинский процесс. Им нужно постоянно сеять вокруг себя апатию, безверие, страх. Поэтому даже в этом отдельном случае их методы - это методы КГБ. Использовать шантаж, сломать людей – в этом их задача.
В последние 10 лет у нас в регионе, в каждой из стран в той или иной степени, вокруг развились группировки т.н. титульной интеллигенции и разных деклассированных элементов, которые финансируются из скрытых источников. В таких странах, как Армения, они, сращиваясь с властью и так называемой оппозицией, являются инструментом оккупации, создают развитые организационные и бизнес-структуры с вполне определенной целью - держать контроль посредством провокаций, страха, мракобесия.
Вопрос состоит в том, сможет ли выдержать в таких условиях Текалинский процесс?
Давид Мчедлидзе
08-05-2016
Рустави, Грузия
Фото автора
