Кровь и страдания невинных - женщин, детей, стариков, кровь и страдания солдат - превращенных в пушечное мясо, «военные доходы» стервятников и гиен – это лицо войны, которое никогда и никак не удавалось прикрыть маской геройства и рыцарства. Кажется, эта истина уже доступна всем. Убийство во имя пропаганды - тоже не новое явление. Но может ли это служить утешением или оправданием для армянского и азербайджанского народа, живущих сегодня бытом гладиаторов-рабов?
Запрограммированные и осуществленные на паритетных началах преступления в Сумгаите и Ходжалу, стали долгоиграющим актом пропаганды, неоспоримыми и ведущими фетишами, гарантирующими продолжение конфликта.
Исследование Теймура Атаева, опубликованное еще два года назад, редкое исключение из многих, по своей форме и содержанию. Благодарю нашего читателя Рустама Сулейманова за эту находку и за предложение разместить статью на нашем сайте. Надеюсь, эта публикация может стать толчком и поводом диалога, необходимого, на мой взгляд, для выхода на альтернативу существующему общественному диалогу между Арменией и Азербайджаном.
Георгий Ванян
04.02.2011
Исследование Теймура Атаева, опубликованное еще два года назад, редкое исключение из многих, по своей форме и содержанию. Благодарю нашего читателя Рустама Сулейманова за эту находку и за предложение разместить статью на нашем сайте. Надеюсь, эта публикация может стать толчком и поводом диалога, необходимого, на мой взгляд, для выхода на альтернативу существующему общественному диалогу между Арменией и Азербайджаном.
Георгий Ванян
04.02.2011
ЧТО СТОИТ ЗА СУМГАИТСКИМИ СОБЫТИЯМИ 1988 ГОДА?
Попытки анализа на основе открытых источников. Памяти Зии Буниятова
Когда речь заходит о происшедшем в Сумгаите в 1988 г., на первый план обычно выходят эмоции. И заговаривает уже «признанный» мировым сообществом «факт» «античеловечности» азербайджанцев. Данный штамп в оценке тех февральских событий неимоверно живуч. К сожалению, до сего дня никто из экспертов, журналистов, историков, очевидцев не предоставил аналитического взгляда на имевшее место, даже и в общих чертах.
Возможно, лишь выдающийся азербайджанский ученый Зия Буниятов в статье «Почему Сумгаит» по горячим следам попытался проанализировать февраль того года. Будем надеяться, что когда-нибудь миру будут представлены факты, прольющие свет на данное «белое пятно» истории. Со своей стороны, автор предпринял попытку воспользоваться открытыми источниками, чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию подоплеки событий.
Как обычно, очередной этап инициирования «армянского движения» начался извне. «По счастливой случайности» совпав с периодом нахождения у власти в СССР Михаила Горбачева.
Вслед за состоявшейся весной 1987 г. международной конференцией «Армянский вопрос и турецкий экспансионизм» (Афины) в июне того же года Европейский парламент принял резолюцию «О политическом решении армянского вопроса». Хотя документ напрямую не касался армян СССР, тонкость состояла в совместном инициировании законопроекта коммунистической и социалистической фракций Европарламента. Тем самым, главе СССР, официально объявившего начало эры «нового политического мышления», был послан своего рода мессадж. Сигнал не мог не быть услышан, и началась инспирация «карабахского движения».
Естественно, с мест: задействованным оказался фактор сбора подписей карабахских армян под требованиями о необходимости присоединении Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) Азербайджана к Армении. Как отмечалось газетой «Голос Армении», «для нас полезно вспомнить, что именно Александр Яковлев (член Политбюро, считавшийся лидером «демократического» крыла КПСС - прим. авт.) в тот период и его окружение сыграли большую роль в стимулировании карабахского процесса (сбор подписей в Карабахе и др.)» (1)
Уже в августе депутации карабахских армян направились в Москву для «ознакомления» центра с «обоснованиями» «воссоединения». Таким образом, налицо ситуация, идентичная инициированию «армянского вопроса» в Османской империи.
«Раскручивание» движения шло по апробированной схеме: озвучивание «проблемы» за пределами страны - ее обсуждение в международных структурах - «обеспечение» «волеизъявления» на местах. Дело оставалось за малым: демонстрация «понимания» «чаяний народа» в высших эшелонах власти СССР.
Не вопрос. В ноябре 1987 г. (через месяц после ухода со всех занимаемых постов Гейдара Алиева) тогдашний советник М. Горбачева по экономическим вопросам Абел Аганбегян в интервью французской газете «Юманите» заявил следующее: «Как экономист я считаю, что [Карабах] больше связан с Арменией, чем с Азербайджаном. В этом плане я внес одно предложение». (2)
Обратим внимание, что в интервью А. Аганбегяна вновь оказался задействованным «коммунистический почерк» извне («Юманите» - орган французских коммунистов). Т. е. западный след внешне не проявлялся в качестве давления на СССР «хищников-империалистов», а выглядел как бы «своим».
Даже отчасти знакомые с советской политической системой знают, что высказывания высокопоставленных коммунистических чиновников за рубежом отражали официальную точку зрения высших властей страны. Следовательно, озвученное А. Аганбегяном прошло «обкатку» в Кремле. Поэтому его фраза «Юманите»: «Я надеюсь, что в условиях перестройки, демократии эта проблема найдет свое решение», несла далеко не спонтанный характер.
А это говорит только об одном: запуск «армянского вопроса» внутри СССР осуществил лидер страны. В противном случае обязательно последовало бы дезавуирование произнесенного советником генерального секретаря ЦК КПСС. Поэтому даже при всем желании не представляется возможным соглашаться со сказанным М. Горбачевым после пролившейся позднее крови: «Я и сам не знаю решения. Если б я знал, я не посчитался бы ни с какими установлениями, ни с тем, что есть, что уже сложилось и т. д. Но я не знаю!» (3) Разве предложение А. Аганбегяна не было направлено на перекройку границ в СССР?
Так что вполне очевидно: высшая власть Советского Союза вела важнейшую «межнациональную» партию на «своем поле». Не случайно руководитель межкафедрального исследовательского центра по этнопсихологии при Ереванском госуниверситете Светлана Лурье пишет: «Можно с абсолютной уверенностью сказать, что начиная борьбу за Карабах, армяне были уверены, что они действуют с разрешения Москвы и при ее поощрении. В противном случае движение никогда бы не пошло в массы» (4)
Посему раскрутка инспирированного движения шла по нарастающей. Забурлила Театральная площадь в Ереване, и в начале 1988 г. «карабахская проблема» вышла на общесоюзный уровень. Начался период доведения до соответствующих союзных структур (из Армении и Степанакерта) информации о «притеснениях армян азербайджанцами», нахождении «культуры древнего народа» в НКАО «в катастрофическом состоянии» и т. д.
12 февраля в НКАО пошла в ход бессрочная волна митингов. А 20 февраля на поле «волеизъявления» официально вступили партийно-советские органы на местах. Аккурат после состоявшегося в Москве Пленума (17 февраля), сессия Совета народных депутатов Нагорного Карабаха приняла решение просить Верховные советы Азербайджана, Армении и СССР «решить вопрос о передаче НКАО из состава Аз.ССР в состав Арм.ССР».
Это подтверждает регулируемость разворачивавшихся процессов «сверху», т. к. в условиях еще не набравшей полных оборотов т. н. «перестроечной гласности» облсовет не мог бы проявить несанкционированную инициативу. Но внешне активизация выборных органов власти НКАО была обусловлена как бы слышимостью «гласа народа».
Результат не заставил себя долго ждать. Уже 22 февраля появились первые жертвы конфликта, что зафиксировано в хронологии за 1988 г. портала «Русской службы Би-би-си»: «двух азербайджанцев убили в стычке в Аскеране» (близ Степанакерта) (5).
Согласно этому же ресурсу, 25 января «азербайджанцы изгнаны из Кафанского района Армении». И фонд М.Горбачева признает, что «25.01.1988 г. первые сотни беженцев-азербайджанцев из Кафанского и Мегринского районов Армении прибывают в Азербайджан» (6). Ряд других источников датой появления начальных беженцев конфликта называют двадцатые числа февраля, но, в любом случае, наличие азербайджанских беженцев в начале 1988 г. не оспаривается никем.
Руководитель отдела управления «З» КГБ СССР в тот период Владимир Луценко и начальник отделения этого отдела Валерий Хмелев пытаются обосновать данный факт как бы реакцией на аскеранские события: «Среди азербайджанского населения, проживающего в Армении, началась паника. Многие жители Кафанского района снялись с мест и пошли в Баку искать защиты» (7)
Наличие февральских беженцев фиксирует и армянская сторона. Публицист Самвел Шахмурадян признает: «В двадцатых числах в основном из этого (Кафанского - прим. авт.), а также из других районов с азербайджанским населением в Азербайджан стали стекаться» беженцы. Правда, он добавляет: «Что, если не воля и подстрекательство задумавших будущую резню заставило их вдруг покинуть места постоянного жительства?» (8) (В скобках можно заметить, что, акцентируя внимание на последний вопрос, С. Шахмурадян, даже вне своего желания, фактически свидетельствует об изначальной управляемости конфликтом. Следовательно, он не может не признать курацию всего процесса «волеизъявления о воссоединении»).
В свою очередь, в контексте беженцев, российский исследователь Константин Воеводский пишет, что в Кафанский район «нагрянула воинская часть для предотвращения резни азербайджанцев, назначенной согласно «поступившим в Москву сигналам» на 20 февраля». С его слов, «экспертами в лампасах» был проведен «анализ миграции азербайджанцев из района [не давший] ничего примечательного, если не считать внезапного отъезда примерно 200 азербайджанцев в Баку 27 февраля одним поездом» (9).
Как показывают дальнейшие события, дата 27 февраля была далеко не случайной. 26 февраля, с подачи Александра Яковлева известных армянских литераторов Сильву Капутикян и Зория Балаяна принимает М. Горбачев: «Я им сказал, что мы всю историю вопроса знаем... Судьба разметала армянский народ, - это все мы понимаем... Я вижу... многие упущения, в самом Карабахе и плюс эмоциональное начало... Все, что исторически произошло с этим народом, оно сидит, и поэтому все то, что его задевает, вызывает такую реакцию» (10)
Анализ сказанного М.Горбачевым, не давшим политическую оценку сепаратистским тенденциям, свидетельствует о фактической демонстрации им восприятия «правоты» «армянского движения». З. Балаян признает, что «сам по себе прием писателей из союзной республики на столь высоком уровне был явлением беспрецедентным» (11). Согласно воспоминаниям начальника войсковой группы МВД СССР, генерала Генриха Малюшкина, «вернувшись в Ереван... Капутикян по местному телевидению поделилась впечатлениями: «Беседа длилась около четырех часов... Заметив, что мы часто повторяем слова «Нагорный Карабах», товарищ Горбачев сказал: «По-моему, это слово означает «Арцах» (12).
Так, информация о встрече молниеносно стала достоянием армянской и азербайджанской общественности, воспринимаясь в качестве проявления поддержки Кремля идеи «воссоединения». Очевидно, именно этот итог являлся частью плана встречи М. Горбачева с представителями армянской интеллигенции.
Фиксируя, что московская встреча «придала сил и вдохновения» армянским идеологам, Г. Малюшкин подчеркивает, что «Михаил Сергеевич в свойственной ему манере подыграл» им.
Но «великий Горби» не «подыграл», а непосредственно разыграл карабахскую карту. Ведь наличиствует еще один важнейший аспект беседы М. Горбачева с С. Капутикян и З. Балаяном. Как пишет Андрей Грачев, впоследствие советник, пресс-секретарь М. Горбачева - президента СССР, глава страны «предупреждал: «Представляете, что будет с армянами в Азербайджане, - их там 500 тысяч!» (13)
По данным З. Балаяна, генсек «произнес: «А вы подумали о судьбе двухсот семи тысяч армян, проживающих в Баку?». Даже с учетом расхождения в цифрах, факт остается фактом: поощрив армянскую сторону, М. Горбачев известил гостей о запрограммированных событиях. Естественно, не для их предотвращения, а в интересах заблаговременного снятия с себя ответственности за намеченное.
Таким образом, в третьей декаде февраля 1988 г. в регионе наличиствовали все элементы, должные взорвать наэлектризованную ситуацию: территориальные претензии к Азербайджану, смерть двоих азербайджанцев и наличие беженцев. Оставалось лишь подтолкнуть ситуацию к открытому противостоянию, что для управленцев не составляло никакого труда.
26-го февраля в Сумгаите без каких-либо эксцессов прошел митинг в поддержку территориальной целостности Азербайджана. 27-го он продолжился с участием нескольких тысяч человек, включая руководство города. С вечера этого субботнего дня стали фиксироваться факты насилия против жителей города - армян по национальности, продолжавшиеся до 29 февраля. Сухие цифры беспорядков (32 погибших, из коих 26 армян и 6 азербайджанцев) вроде как должны подтвердить устоявшуюся точку зрения на сумгаитские события: бесчинствующие азербайджанцы убивают армян, которые, защищаясь, также наносят отдельные удары.
Но рассматривать события в Сумгаите только с точки зрения «голых» цифр не представляется возможным. Т.к. вся цепь событий четко свидетельствует о направляемости процесса высшими эшелонами власти СССР. Это подтверждается следующим.
Согласно ряда источников, вечером 27 февраля в выступлении по Центральному телевидению (по другим данным - бакинскому радио) заместитель Генерального прокурора СССР Александр Катусев, спустя 5(!) дней после аскеранских событий, сообщил национальность погибших. Как отмечает С. Шахмурадян, «текст сообщения [А.Катусев] согласовал с первым секретарем Нагорно-Карабахского обкома партии Г. А. Погосяном, и тот настоял на снятии упоминания» о об этническом факторе. «Замгенпрокурора в первых двух своих выступлениях не сообщал национальность убитых, но несколькими днями позже решил «вспомнить», что убитые - именно азербайджанцы». (8)
На таком фоне проводниками сценария был грамотно обыгран аспект беженцев. Сотрудники КГБ СССР В. Луценко и В. Хмелев утверждают, что бакинские «чиновники гоняли их из кабинета в кабинет, никто их не слушал... Голодные, необогретые, они направились в Сумгаит и начали расписывать ужасы своего изгнания и положения». (7)
Отсюда же просматривается неслучайность выезда 200 азербайджанских беженцев из Армении именно 27 февраля в унисон с начавшимися беспорядками в Сумгаите. Это делает объяснение насилия в Сумгаите «удобоваримым» для последующего разъяснения общественности: одни азербайджанцы убиты армянами в НКАО, другие изгнаны из Армении, третьи (совместно со «вторыми») начинают мстить. Именно такая трактовка вырисовывается из «откровений» бывших ответственных сотрудников КГБ СССР.
Но очевидец событий, в тот период военнослужащий Советской армии Виктор Николаев, пишет, что «за два часа до времени «икс» в городе отключились все телефоны». По другим данным, в ряде микрорайонов на некоторый период произошло отключение электроэнергии. Что интересно, тот же А. Катусев через несколько дней вопрос о телефонной сети назвал «измышлениями». Естественно, в погромный сценарий укладывался именно ракурс «стихийности». Хотя, по В. Николаеву, «рев бандгрупп в городе раздался почти одномоментно - будто кто-то нажал на звонок... Армяне, кто посмелее, часто оглядываясь на улицах, стали забегать в близлежащие отделения милиции для разъяснений. В ответ неизменно звучало: «Сидите дома!... Ситуация под контролем» (14).
Хорошо. Пусть оказавшиеся в Сумгаите беженцы стали расписывать происходящие ужасы с азербайджанским населением в Армении и призывать к ответным мерам. Пусть во время беспорядков бездействовали партийно-советские органы и милиция. Но где в это время были подконтрольные непосредственно Москве воинские части (вокруг Сумгаита, где наличествовала масса режимных объектов союзного подчинения, сосредотачивалось огромное количество в/ч)? Невмешательство силовых структур в происходящее привело к продолжению насильственных акций и 28 февраля, когда «сотни людей, принявших участие в погромах, вновь собрались на центральной площади. Это очень существенный момент: погромщики окончательно убедились в своей безнаказанности» (политолог Левон Мелик-Шахназарян) (15).
Дело тут не в наличии на митинге погромщиков или провокаторов. С 27 февраля в Сумгаите гибнут мирные жители. Бесчинства продолжаются не час, не два. И даже уже не сутки А центральные власти Советской страны бездействуют, практически способствуя расширению масштабов трагедии.
По свидетельству исследователя Армена Марукяна, «подразделения Министерства обороны и МВД страны стали прибывать в Сумгаит вечером 28-ого, а через сутки в вечерние часы 29-ого было убито по крайней мере десять армян, совершены погромы десятков квартир. Когда войска вступили в Сумгаит, беспомощные люди бросались за помощью к БТР-ам, на что военные отвечали, что у них нет приказа вмешиваться. В таком случае возникает вопрос: для чего были введены войска?» (16).
Как пишет генеральный директор Института исследования Центральной Азии и Кавказа Университета Джона Хопкинса (США) Сванте Корнелл, «то, что в Сумгаите находились советские армейские части и внутренние войска, ничего не изменило; армия, казалось, лишь спокойно наблюдала со стороны за погромом...советские власти не только не намеревались предотвратить кровопролитие, но и стремились создать конфликт между двумя этническими общинами» (Сванте Корнелл. Конфликт в Нагорном Карабахе: динамика и перспективы решения). Позднее руководители силовых структур ссылались на отсутствие приказа высшего начальства. Но это никоим образом не представляет возможным согласиться со сказанным спустя несколько месяцев после событий М. Горбачевым, что трагедии можно было избежать, не опоздай войска на три часа.
Подтверждением чего является стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 февраля 1988 г.:
« - Министр обороны СССР Дмитрий Язов: «В Сумгаите надо вводить, если хотите, может, не то слово - военное положение... Надо твердо провести эту линию, Михаил Сергеевич, пока дальше не пошло. Надо ввести войска туда и наводить порядок»…
- М. Горбачев: «Главное, надо сейчас немедленно включить в борьбу с нарушителями общественного порядка рабочий класс, людей, дружинников. Это, я вам скажу, останавливает всякое хулиганье и экстремистов... Военные вызывают обозление.» (10)
Вот так вот. Гибнут мирные люди. Министр обороны призывает главу государства «навести порядок». А инициатор «нового мышления» говорит о гепотетических дружинниках, могущих остановить «хулиганье и экстремистов».
Лишь к концу 29 февраля войска получают приказ остановить беспорядки, да и то без использования огнестрельного оружия. По воспоминаниям очевидца, в тот период военнослужащего Советской Армии Анатолия Мостового, «капитан коротко проинструктировал роту: Мы в Сумгаите... Наша задача - успокоить, разогнать, обеспечить порядок. Взять под охрану мирное население. Стрелять только в крайнем случае и в воздух. Чудак капитан. У нас же холостые. Он что - забыл? Главное наше оружие - щиты и дубинки. И локоть друга. Едва въехали в город - остановились. Улицу запрудила толпа. Кто-то кинул булыжник в ветровое стекло нашего автобуса, третьего в колонне. И понеслось. Толпа плотно обступила автобусы и давай бить окна, стараясь дотянуться до нас. Это, наверное, и есть крайний случай. Я дергаю затвор и даю короткую очередь над головами. Мгновенно отхлынули остолбенев. Мы быстро выгрузились и начали оттеснять толпу» (17)
Исходя из представленной цитаты, можно убедиться, что даже наличие холостых патронов могло урезонить толпу. Но появляется следующий вопрос: что за электорат представлял из себя названный главой СССР «хулиганьем» контингент, не побоявшийся вступить в схватку с военнослужащими?
Как свидетельствует А. Мостовой, ««демонстранты» были вооружены кусками заточенной арматурной стали и проинструктированы. Они всаживали свои заточки снизу вверх, под бронежилет, едва лишь намечалась щель между щитами: за два дня наш полк потерял ранеными 96 человек. Благо что не было убитых».
Интересно, не правда ли? Так «хулиганье» или нерасшифрованные до сего дня профессионалы (под личиной азербайджанцев) орудовали в Сумгаите? Один из создателей Народного фронта Азербайджана Зардушт Али-заде пишет: «Среди участников действительно были беженцы из Армении. Но, вместе с тем, рабочие говорили о странных, нездешнего вида молодых мужчинах, которые заводили толпу». (18)
Опять слово А. Мостовому: «Вдруг позади что-то полыхнуло. Я оглянулся - наш автобус горит. Потом я видел их зажигательные «гранаты». Изымали при обысках. Наполненный бензином 250-граммовый пузырек с делениями - такие в детской молочной кухне моя жена получала - заткнут пробкой, залитой лаком. К пузырьку примотан изолентой небольшой, сантиметров 10, кусочек геологического бикфордова шнура. Готовились». (17)
Да конечно, готовились. И заблаговременно. Сомнений быть не может. Но каким образом? Где? Кто, наконец? Беженцы из Кафана? Выше отмечалось наличие двух дат появления первых кафанских беженцев: 25 января и 18 февраля 1988 г. Даже если взять за основу 25 января, практически нет информации, что все беженцы как один сразу же отправились именно в Сумгаит и приступили к подготовке к погромам. Тогда кто был «во всеоружии», те самые 200 человек, выехавшие из Кафана 27 февраля, или жители Сумгаита?
Вспомним, что митинговая активность степанакертских армян фиксируется с 12 февраля, а антиазербайджанское решение карабахского облсовета принимается 20 февраля, да к тому же без афиширования СМИ. О смерти азербайджанцев в Аскеране массам стало известно вообще вечером 27 февраля. Так что для изготовления всаживаемых под бронежилеты военнослужащих заточек и бутылок с зажигательной смесью (беженцам ли, сумгаитцам ли) хватило нескольких суток или даже часов? Но это же абсурд.
Однако факт остается фактом. Были и бутылки, и холодное оружие, и смерть. Следовательно, на поверхности может остаться лишь версия о заблаговременной подготовке как арсенала преступников, так и всей акции в целом. Профессиональная атака «хулиганья» (терминология М.Горбачева) на военнослужащих подтверждает тщательнейшую проработку операции. Но не после 12 февраля, естественно.
А вот если иметь ввиду инспирацию «движения за воссоединение» с конца 1987 г., то во временных рамках разработчики операции ограничены не были. И исполнение задания профессионалами, под прикрытием образа «одурманенных наркотиками и спиртным экстремистов», особых проблем не составляло. Преступный же элемент без проблем мог подключиться к инициированной вакханалии.
В этой связи вырисовывается еще один аспект. После событий активно культивировалась информация об изготовлении примененных во время беспорядков «хулиганствующими элементами ножей и других предметов» на сумгаитских предприятиях, в частности, трубопрокатном заводе. Вопрос здесь даже не в том, что, как пишет тот же С. Шахмурадян, А. Катусев не подтвердил данного факта. Если это и имело место, то без санкции центральных властей произойти не могло.
Американская правозащитница («Amnesty International») Надежда Банчик вопрошала: «Вооруженные железными прутьями погромщики врывались в дома... Откуда они взяли столько железных прутьев? Как организовались? Да и вообще, откуда им, погромщикам, было взяться в советском городке, если в тот период на советском пространстве еще мухи не осмеливались летать без санкции Москвы, т .е. Лубянки?» (19)
А. Мостовой приводит высказывание одного из офицеров: «Как в городе, в котором был секретный центр Минобороны, ракетная часть, крупный сталелитейный завод, именуемый «почтовым ящиком», огромный химический комбинат, пограничная часть...произошло подобное бедствие, без малейшей попытки предотвратить или остановить его?». (17)
В этом контексте российский аналитик Алексей Зверев фиксирует: «В 1988 г. машина КГБ с ее сетью осведомителей еще функционировала, из чего явствует, что...КГБ в Москве, был в курсе подготовки к погрому». (20) Говоря другими словами, речь идет о том, что, скажем, тот же трубопрокатный завод, являясь режимным объектом, находился в союзном подчинении. Следовательно, все производство курировалось заинтересованными структурами. Т.е. любая несанкционированная смена номенклатуры не могла иметь места по сути. Но если оное и произошло, выводы - за читателем.
Как бы то ни было, 29 февраля беспорядки были локализованы: «137-й парашютно-десантный полк (командир подполковник В.Хацкевич) 106-й воздушно-десантной дивизии (ВДВ) высадился на аэродроме близ Баку. Совершив марш в Сумгаит, он сходу приступил к выполнению поставленной задачи. Восстановил государственную границу, взял под контроль государственные учреждения, остановил насилие, обезвредил бандитские группировки». (21)
Вот так. «Без шума и пыли». Значит, недопущение восстановления порядка в Сумгаите было вызвано не тем, что «военные вызывают обозление» (пассаж М.Горбачева). А. Мостовой отмечает: «Может быть, главное, что мы сделали, - это отвлекли злобу толпы на себя. Об армянах вроде как и забыли. Нас же - всего полк безоружных на громадный город». (17)
Но в данном аспекте высвечивается картина иного рода. Раз имела место профессиональная атака на военнослужащих, следовательно, управленцам конфликтом нужна была «демонстрация» бесчинств не только на этническом поле, но и против армии. Именно поэтому центральные власти стоически жертвовали мирным населением, попутно продвигая развитие армяно-азербайджанского противостояния.
Согласимся, что вышеизложенное исключает всякие сомнения по поводу источника происхождения описанных событий. Только государственной машиной мог быть осуществлен такой четкий двухнедельный расчет поэтапного развертывания ситуации: «народно-партийное волеизъвление» в Степанакерте - убийство азербайджанцев в Аскеране - беженцы из Армении - насилие в Сумгаите при безучастном наблюдении со стороны центральных властей - локализация ситуации в считанные часы.
Следовательно, пролившаяся кровь невинных жертв, как это кощунственно и не звучит, органически входила в разработанный сценарий. С учетом же проработки вопроса об «этнических проблемах» в СССР на «западном поле», можно предположить, что канва событий устроила все заинтересованные силы.
Вряд ли кто сомневается, что с конца 1980-х Запад по всем направлениям уверенно «пробивал» развал СССР, как решающий фактор рушения мировой социалистической системы. Так вот «сумгаитский излом» явился важнейшим звеном в цепи кровавых событий, неизбежно приближавших распад СССР. А. Мостовой пишет: «Государство рухнуло не в Беловежской Пуще - там делили власть, а не страну… для Советского Союза трещина прошла через Сумгаит». (17)
Ему вторят Гегам Халатян (Союз армян России) и Роман Арутюнов (Армянская община Москвы): «Развал СССР начался с погромов в Сумгаите». (22)
Но читатель скептически может отнестись к тому, что Запад был заинтересован именно в «кровавом обрамлении» движения к разрушению СССР - это-де могло приостановить развитие идеи. Однако весь ход дальнейших событий в СССР позволяет предполагать жизненность этой фантастической, на первый взгляд, версии. Подтвердительным аккордом чего явилось вручение «Горби» Нобелевской премии мира (!) в 1990 г. после беспрецедентно жесточайшего ввода Советской армии в Баку, наличия масс беженцев не только на Южном Кавказе, но и Центральной Азии и т. д.
Отсюда может возникнуть следующий вопрос - тогда по какой причине Запад устраивал насильственный стиль рушения СССР (войны, депортации...)? Как представляется, именно данная форма позволяла прогнозировать возникновение в «объектах кровавых ударов» такой волны ненависти к центру, которую Москве в будущем сложно было бы вернуть в русло, как минимум, лояльного отношения к ней. Именно поэтому периодические устрашающие акции Кремля в отношении республик, вкупе с насильственными действиями друг против друга противоборствующих сторон (при бездействии высшей советской власти), позволяли внешним силам надеяться на изменение последующих геополитических симпатий субъектов СССР. Безусловно, основным в этом контексте для Запада был стратегический во все времена Азербайджан, население которого оказалось заложником географического расположения республики.
Признаем, однако, что осуществление какой бы то ни было задачи извне невозможно без ее поддержки (продвижения) различными кругами внутри страны. Наглядным подтверждением чего явились события в СССР с конца 1980-х. Без сомнений, советское общество в немалой степени оказалось готовым к центробежным тенденциям (тема отдельного глубокого исследования). Но, в любом случае, внутренние силы (кто вольно, кто невольно) оказались активнейшими участниками развала СССР посредством инициирования в стране межэтнического противостояния.
К рассматриваемому периоду в руководстве КПСС отчетливо обозначились две группировки: возглавляемая членом Политбюро Александром Яковлевым - т.н. либерально-демократическая» и ведомая другим членом Политбюро Егором Лигачевым - «консервативно-антиперестроечная».
В преломление к развитию «армянского движения» роль А.Яковлева просматривается однозначно. Т.е. это крыло КПСС признавало возможность перекройки границ внутри СССР. С другой стороны, наличие дестабилизационной ситуации внутри СССР к 1988 г. становилось выгодным и «консервативно мыслящим» руководителям КПСС: с точки зрения демонстрации общественности последствий «излишней либерализации в стране».
Главы всех силовых структур Советского Союза примыкали к этой ветви. В данном ракурсе целесообразно иметь ввиду, что с приходом к власти М. Горбачева позиции оборонного ведомства на внешней арене серьезно ослабли. В январе 1988 г. лидер государства высказался за вывод советских войск из Афганистана, а уже в феврале начался вывоз советских ракет средней дальности из ГДР и Чехословакии. Восстановить пошатнувшийся престиж высшие военные чины могли лишь на «внутреннем поле», например, путем позицирования армии единственной силой, способной локализовывать разрастающиеся рождающиеся в стране межнациональные распри.
Но в советском обществе существовал еще один важнейший электорат, пытавшийся занять свою нишу в политическом раскладе. Тот же А.Яковлев не только возглавлял «социал-демократические веяния», но и инициировал рождение в СССР движения «демократической интеллигенции», как средства давления на всевластие КПСС. Тем самым, парадоксальность сложившейся к февралю 1988 г. обстановки в СССР состояла в том, что в создании в стране дестабилизационной ситуации сплелись интересы как всего руководства КПСС (хотя посылы к этому «ветвей» партии являлись взаимоисключающими), так и немалой части «народных масс» в лице «интеллигентов-демократов». Это отчетливо усматривается в пост оценке этими силами сумгаитских событий.
Естественно, «крылья» КПСС в происшедшем обвиняли друг друга. «Перестроечники» - «консерваторов», в лице глав силовых ведомств, «не вмешавшихся», «не предотвративших» и т. д. «Консерваторы» же подвергали обструкции т. н. «демократичекую волну» КПСС, «спровоцировавшую», «подтолкнувшую» и иже с ними.
Слово председателю Совета Министров СССР в 1985-91 гг. Николаю Рыжкову: «Так уж сложилось, что во время острых перестроечных конфликтов на межнациональной почве [М. Горбачев], как правило, находился за рубежом...Этим обстоятельством пользовались те, кто считал, что все неприятности идут от консервативного крыла Политбюро, а не от Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе (мининдел СССР в 1985-1990 гг. - прим. авт.) и Медведева (Вадим Медведев - член Политбюро ЦК КПСС в 1988-1990 гг. - прим. авт.) которые частенько вместе выезжали за рубеж. Наивны люди, верившие этим детским сказкам! Неужели такие события можно организовать и осуществить за несколько дней? Они ведь являются следствием каких-то причин и зреют не один день. Тем более что генсек...ни одну минуту не [находился] вне связи с любой точкой нашей страны, да и всего мира». (23)
«Демократическая интеллигенция» «сборных» мастей, в свою очередь, критиковала всех и вся, справа и слева, но при преимущественно прогорбачевской позиции. Вот оценка народного депутата СССР, будущего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака: «В Сумгаите... акция очень хорошо спланирована и «грамотно» проведена. Концы - в воду... В условиях всевластия КПСС наивно было бы полагать, что удастся увидеть на скамье подсудимых хоть кого-нибудь из настоящих организаторов этих погромов. Они.. .вне подозрений... Это их протест против политики Горбачева». (24)
В данной связи можно отметить единственное в своем роде мнение, высказанное по горячим следам сразу после Сумгаита. 25 марта в парижской газете «Русская мысль» советский диссидент Сергей Григорянц писал: «Вся история СССР обильно полита кровью. И убийцы, и их вдохновители нам хорошо известны. Кто же виновен сегодня? В первую очередь Горбачев. Это необходимо сказать, даже рискуя помочь его более зловещим оппонентам». (25)
В то же время прямое руководство сумгаитскими событиями из самых верхов усматривается вследствие еще одного фактора. С марта центральная пресса запестрела информацией аналитического толка о сумгаитских событиях. Сепаратистские настроения в НКАО, убийство азербайджанцев в Аскеране отражались одной строкой, о беженцах вообще не было ни слова. Но при этом Сумгаит представал криминогенной зоной, городом «эеков», с массой «вредных» для здоровья заводов, неимовернейшей загазованностью, сверхплотностью населения и т. д.
Обусловливая таким освещением наличие посыла антиармянских проявлений в социальной сфере СМИ как бы ненавязчиво подводили читателей к самостоятельному определению «виноватой» стороны. Данный факт свидетельствует о заказном характере этих статей. Передача готовых данных СМИ со стороны заинтересованных госструктур в случае экстренных, на первый взгляд, событий был давно апробированным шагом.
В этом ряду можно вспомнить постситуацию вслед за убийством американского президента Джона Кеннеди. В знаменитом фильме «JFK» прекрасный режиссер Оливер Стоун продемонстрировал, как после обнаружения убийцы до американской общественности в одночасье была доведена практически готовая информация о всей его жизни с акцентом на пребывание в СССР.
Тем самым, великолепная комбинация с первичным представлением внешнего фактора («советский след») убийства, аккуратно отодвинула на задний план «внутреннюю» заинтересованность в устранении с политической арены Дж. Кеннеди. Так что ничего удивительного в отрежессированной подаче материалов по Сумгаиту, до этого рекламировавшимся не иначе как в качестве «молодого интернационального города дружбы», не было.
Но по какой причине азербайджанская сторона была очень легко воспринята «человеконенавистнической»? Ведь в союзном обществе, преподносимым коммунистической идеологической машиной в форме «новой общности - советский народ», отношение к армянам и азербайджанцам должно было быть идентичным?
Автор довольно подробно рассматривал исторический контекст отношения России-СССР к армянскому населению как к «своему» (в отличие от азербайджанского), поэтому останавливаться на этом факте в данном исследовании смысла нет. Можно лишь привести высказывание известного армянского советского поэта Геворга Эмина: «Русскому народу не обязательно знать историю Армении - ему надо обратиться к своей истории, и тогда он встанет на защиту Армении, поскольку интересы наших государств всегда совпадали. А от позиции России в карабахском вопросе зависит все». (26)
Другое дело, что геополитические причины разноуровнего отношения центра к армянскому и азербайджанскому населению основной массе жителей СССР были недоступны, тем более в рамках «единого советского народа». Поэтому властям нужно было найти «идеологическое» объяснение факта занятия армянами важных должностей в России-СССР, нахождения их широкой прослойки в научно-преподавательской среде, силовых структурах, юриспруденции, медицине, области культуры и т. д. (при практическом отсутствии азербайджанцев). И оно было «найдено», а затем грамотно и ненавязчиво «доведено» до масс.
Так, в умах большинства населения страны массовое превалирование армян над азербайджанцами в центре и на местах (во всех сферах) получило «идеологическое обоснование» посредством «констатации» невысокого общего уровня вторых по сравнению с первыми. По большому счету многие ведь не осознавали, что для азербайджанской нации просто-напросто был закрыт доступ в высшие эшелоны власти, Академию наук СССР, руководящие должности в армии (азербайджанские призывники в основной массе направлялись в стройбаты) и т. д.
Исключение (подтверждающее правило) для нахождения азербайджанского «образа» в правительстве было сделано лишь в области советской нефтегазовой сферы. Да и то по причине невозможности игнорировать высочайший уровень подготавливаемых Азербайджанским институтом нефти и химии кадров, внесших огромный вклад развитие этой отрасли по всему Советскому Союзу. Как бы то ни было, в СССР сложился определенный стереотип восприятия армян и азербайджанцев, наложившийся на широкие дружеские и родственные связи армян с русскими, формировавшимися на протяжении не одного поколения.
Вместе с тем, вполне очевидно, что широкое представительство армян в центральном советском аппарате власти позволяло им в нередких случаях самостоятельно формировать антиазербайджанскую позицию советских людей. В воспоминаниях не нуждающихся в особом представлении Анастаса Микояна, получивших признание во время II Мировой войны Ивана Баграмяна и Амазаспа Бабаджаняна «под особым углом» рассматривались столкновения между армянами и азербайджанцами в 1905 и 1918 гг. В произведениях тех же З. Балаяна, С. Капутикян, Вардгеса Петросяна и др. постоянно проводилась мысль о величии армян, муссировалась тема армянской «исконности» территорий Кавказа и Турции и т. д. Это нередко распространялось даже на школьные учебники, где на картах СССР Нагорный Карабах или Нахичевань могли «случайно» оказаться на территории Армянской ССР.
Отсутствие-же какого-либо отрицательного резонанса со стороны центральных властей на факты такого рода свидетельствует об идеологической поддержке высших советских властей данных акций. Начальник политуправления войск Южного направления Минобороны СССР, народный депутат СССР Александр Овчинников подтверждает, что в стране «устойчиво формировали на весь Союз мнение об исключительности армянского народа, его особой роли, [в связи с чем] сохраняется неравное и не везде объективное отношение к Армении и Азербайджану в рамках Союза: это отношение проявляется как в СМИ, так и со стороны отдельных должностных лиц». (27)
Кроме того, имелась и иная подоплека появления у советских людей антиазербайджанских настроений. Разворачивающиеся вокруг НКАО события официальные советские СМИ практически не освещали, а «неформальная» пресса только набирала обороты. Лишь в марте 1988 г. общественность была «допущена « к получению информации на данный счет, но и этого оказалось достаточным для «определения» правых и виноватых в конфликте.
Как пишет политолог Дмитрий Фурман, Азербайджан «вторгается в российское сознание ужасом сумгаитского погрома, [который] противоречил советским стереотипам о «дружбе народов», но соответствовал глубоким стереотипам русского сознания, связанным с Исламом. Сумгаит оживил представления о нетерпимых, фанатичных и жестоких мусульманах. Азербайджанцы ...прекрасно укладывались в два одинаково неприятных образа...Как тюрки они - почти турки, представления о которых у русских были сформированы русско-турецкими войнами и связаны с образом янычар, безжалостно убивавших христианских женщин и детей. В этой схеме Сумгаит был вполне понятен, [и] армяно-азербайджанский конфликт прекрасно «лег» на унаследованные нами образы жестоких мусульман, истребляющих маленький христианский народ».(28) Так, убеждение в «миролюбии» одних и «кровожадности» других плотно засело в умах советских граждан.
Но был и другой значительный фактор для такого восприятия советскими людьми армяно-азербайджанского конфликта. Журналист Азер Мурсалиев отмечает, что «либеральная часть интеллигенции и будущие демократы почти безоговорочно приняли сторону армянской партии в карабахском конфликте. Резон был простой: армяне против существующего порядка и хотят перемен. Стало быть они - наши союзники». (29)
Свидетельствует Д. Фурман: «Либеральное российское сознание прочно встало на армянскую сторону. Частично - из-за популярной тогда идеи права наций на самоопределение (о том, что в Армении тоже компактно проживали азербайджанцы, которые теоретически также имели право на самоопределение… русские в большинстве своем просто не знали). Частично - из-за готовности поддерживать всех, кто выступает против status quo». (28)
Резюмирует политолог Леонид Борисов: «В 1988 г. случилось страшное. Русская интеллигенция предала один народ, безоглядно встав на сторону другого... Азербайджанские ученые, писатели, режиссеры, еще недавно пившие, работавшие, заседавшие вместе с нами, вдруг оказались врагами, на том только основании, что их назначили «плохими», а их врагов – «хорошими». И по «плохим» ударили из всех орудий. Людям, всего лишь сомневавшимся в праве Армении на Карабах, отказывали от дома; все прогрессивные публицисты с пафосом и дрожью в голосе вещали о великой культуре армянского народа и грязных азербайджанских варварах».
«Это было настоящим предательством, - продолжает Борисов. - Причем не только по отношению к азербайджанцам, но и по отношению к российским традициям, по отношению к принципиальным основам имперского сознания. По всем законам тогдашнего пиара азербайджанцев объявили оплотом коммунистического режима, а армян - борцами за свободу и демократию. Азербайджанцы - косные, армяне - прогрессивные, азербайджанцы - звери, армяне - благородные борцы за право нации на самоопределение...Течение несло, и все, кто как подгребая, неслись вместе с ним. Об азербайджанцах никто не думал, всем было не до них».(30) Поэтому не удивительно, что изложенная С. Григорьянцем антигорбачевская оценка событий в Сумгаите была единственной в своем роде.
Таким образом, в инспирированном в конце 1987 г. противостоянии азербайджанская сторона изначально оказалась под прессом советской идеологической машины. Но, как усматривается из вышеизложенного, далеко не наличие широкой прослойки лиц армянской национальности в верхах СССР было причиной этого.
Безусловно, нахождение в окружении М. Горбачева, наряду с А. Аганбегяном, Георгия Шахназарова (впоследствие помощник главы СССР), опытнейших аппаратчиков Карена Брутенца (замзав международным отделом ЦК КПСС), Леона Оникова (идеологический отдел ЦК КПСС), Степана Ситаряна (зампред Госплана), Михаила Мчедлова (замдиректора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) и многих других позволяло в немалой степени не только «кулуарно», но и окрыто продвигать идеи «воссоединения». Однако, согласимся, без санкции на это высшего руководства СССР подобное не могло бы иметь места.
В то же время, просматривается еще один аспект в причинах симпатий населения СССР в пользу армян. Факт появления перед сумгаитскими событиями азербайджанских беженцев из Армении не был освещен фактически ни одним советским печатным изданием, т. е., кроме Азербайджана об этом не было известно ни в одном уголке СССР. А вот выезд из Сумгаита после событий армян, ставший достоянием жителей страны, привел к дальнейшей поляризации в поддержке одной из сторон конфликта.
В данном ракурсе интересно свидетельство А. Мостового. Говоря о желании сумгаитских армян покинуть город, он пишет: «Каждого спрашивали, куда он хочет выехать на жительство, просили назвать хотя бы одного знакомого в том месте - и отправляли. Кое-что мне показалось удивительным...многие армяне просились в Россию, в основном в Краснодарский край, в Ростовскую область».
Данный факт еще раз свидетельствует, что «волеизъявление» армян Азербайджана о «воссоединении» с Арменией возникло в результате инициирования «армянского вопроса» и несло в себе совершенно иной оттенок. Подтверждение чего исходит из того факта, что даже после сумгаитских событий армяне в основной массе продолжали жить и трудиться в Азербайджане.
Из интервью проживающего сегодня в США известного российского писателя, драматурга, киносценариста Эдуарда Тополя: «Я начинал свою журналистскую биографию в Сумгаите. Сумгаит построен интернациональным пролетариатом советского разлива...Писал сегодня об армянине, завтра об азербайджанце, это было, у нас в редакции было пять пишущих человек, из них два с половиной еврея, армянка, азербайджанец, и мы были одного возраста, и совершенно равны во всем...Я сам своими ногами прошел весь Нагорный Карабах...Нам говорили замечательные слова, по-армянски, по-азербайджански...Не было, я это утверждаю, потому что я прошел и выпил вино и в армянской деревне, и в соседней азербайджанской деревне - не было никакой вражды...Это спровоцировано. Я в этом глубоко уверен». (31)
Свидетельствует Муслим Магомаев, смерть которого в конце 2008 г. оплакивало все постсоветское пространство: «Баку - город моего детства, моей юности. Я помнил школу, где учился, - там были русские, евреи, армяне. Я помнил Торговую улицу, по которой мы ходили, - мы называли ее «Бродвеем». Но никто и никогда не выяснял: азербайджанец ты, армянин, еврей или русский...У меня до сих пор очень много друзей из той поры, и я не теряю связей. Не хочу обидеть другие республики и города Закавказья, но мне кажется, что Баку был самым интернациональным». (32)
Выдержка из форумных дискуссий (dirty.ru) - пишет украинский участник : «Вот объясните мне...который родился и прожил 17 лет в Баку...Почему в моей родной средней школе N251 г.Баку все десять лет армяне прекрасно дружили с азербайджанцами против кого бы то ни было, но только не против друг друга?...Почему ровно половина преподавательского состава в наших школах была армянской национальности и никому не приходило в голову считать это аморальным?». (33)
Администратор сайта «russianitaly.com»: «Когда я служил в армии - у нас служили и армяне, и азербайджанцы. Как с Армении и Азербайджана, так и с Карабаха. И никогда между ними не было вражды - нормальные отношения между людьми разных национальностей и вероисповеданий, являющихся соседями…Это был далекий 88-й год». (34)
Сегодняшний россиянин Иван Оганесян: «Я армянин, а родился в Азербайджане...Потом учился в Армении...Поскольку вырос в Азербайджане, жил и дружил с азербайджанцами...Работать поехал в Азербайджан...Я был у родителей в ноябре прошлого года (1988 г., спустя 9 месяцев после событий в Сумгаите - прим. авт.). В их районе все было нормально, как всегда. Никакой вражды, никакой неприязни между разными национальностями. Все жили и теперь живут, как всегда». (35)
Политолог Владимир Коваленко отмечает: «В то самое время, когда карабахские армяне ставили вопрос об отделении от «угнетающего их Азербайджана», свыше 200 тыс. армян преспокойно жили и пользовались всеми радостями жизни в самом, так сказать, «логове угнетателей» - в городе Баку». (36)
В этом же ракурсе проживающий в Лос-Анджелесе (США) журналист-международник Григор Апоян свидетельствует: «Чтобы быть абсолютно честным, следует признать, что в материальном плане армяне в целом в Баку жили совсем неплохо, может быть даже лучше, чем у себя на родине(!)». (37)
Известный армянский аналитик, ректор Ереванского государственного лингвистического университета Сурен Золян также подчеркивает: «Межэтнической враждебности между армянами и азербайджанцами не существует... свидетельством отсутствия враждебности между двумя народами является... наличие многих свидетельств, когда азербайджанцы спасали армян от погромов» (Ректор Ереванского государственного лингвистического университета: межэтнической враждебности между армянами и азербайджанцами не существует).
Аналогичного рода помощь во время погромов фиксировали и ряд азербайджанских беженцев из Армении. Не случайно, координатор «Кавказского проекта» Международного института освещения войны и мира, серьезный исследователь Карабахской проблемы Томас де Ваал, констатируя, что «карабахцы советского периода - армяне и азербайджанцы - как правило одинаково хорошо говорили на обоих языках, ладили со своими соседями и в целом уделяли мало внимания националистической риторике», приходит к следующему выводу: «Поэтому абсолютно неверно рассматривать карабахский конфликт как проявление древней вражды или как конфликт религий». (38)
Ему вторит и С.Лурье: «События в Сумгаите действительно не вписываются в обычную человеческую логику: жители доселе мирного города не могли в один час потерять голову...мы имеем дело с неожиданной и сильной провокацией».
Другое дело, нельзя не признать, что и в этом случае население Армянской ССР в немалой степени было одурманено данной идеей. Супруга известного армянского композитора Микаэла Таривердиева - Вера Таривердиева вспоминает: «Когда только начался этот конфликт, Микаил Леонович очень переживал. Переживал, как личную драму. В интервью р/ст «Свобода» он сказал, что ни одна пядь земли не стоит капли человеческой крови. За это он очень пострадал - до сих пор в Армении ему не могут простить это высказывание». (39)
В глобальном смысле сумгаитские события явились важной вехой в общей дестабилизации в СССР, приближая развал страны. За рубежом заработала пропагандистская машина в плане «фиксации» невозможности слабеющей советской системы защитить собственных граждан.
Внутри СССР после пролившейся «перестроечной» крови произошло окончательное размежевание между «консерваторами» и «демократами», как в партийном руководстве страны, так и в целом по Советскому Союзу. Пестовавшееся же «на крови» «народно-демократическое движение» начало укреплять рейтинг, уверенно двигаясь во власть новой России. На фоне чего первое лицо государства аккуратно и грамотно тасовал комплекс мер, ведущих к ослаблению СССР.
Азербайджанцам предстояло испить еще немалую чашу горестей. Через утерю жизни безвинных жертв и территорий.
(1) Ксения Мяло. Россия и последние войны XX века (1989-2000).
(2) События вокруг НКАО в кривом зеркале фальсификаторов, Сборник материалов
(3) Черняев Анатолий. 1991 год: Дневник помощника президента СССР
(4)(См.: Светлана Лурье. Образ России и русских в современном массовом ереванском сознании).
(5) Хронология за 1988 г.» на сайте «Русской службы Би-би-си»
(6) Хроника перестройки / 1988
(7) Владимир Луценко, Валерий Хмелев. Интервью газете «Труд», № 20 за 01.02.2001
(8) Сумгаит...Геноцид...Гласность?» Сборник Армянского историко-просветительского общества «Гушаматян» при содействии Армянского общества «Знание». (9) Константин Воеводский. Перестройка в карабахском зеркале
(10) Стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 февраля 1988 г.
(11) Зорий Балаян. Пожар и смрад
(12) Генрих Малюшкин. Шапка Карабаха
(13) Андрей Грачев. Горбачев. Человек, который хотел, как лучше.
(14) Виктор Николаев. Живый в помощи
(15) Левон Мелик-Шахназарян. Военные преступления Азербайджана против мирного населения НКР
(16) Армен Марукян. Правовые аспекты геноцида армян на территории Азербайджана в 1988-1990 гг. на примере Сумгаита
(17) Анатолий Мостовой. Резня
(18) Зардушт Али-заде. Азербайджанская элита и массы в период распада СССР
(19) Надежда Банчик. Убиение Кавказа или эпидемия Альцгеймера
(20) Алексей Зверев. Cпорные границы на Кавказе
(21) Хронология воздушно-десантных войск.
(22) «Архив новостей газеты фонда «Доброе имя» за апрель 2002 г.»
(23) Николай Рыжков. Истоки разрушения
(24) Анатолий Собчак. Жила-была КПСС.
(25) Газета «Русская Мысль» Париж 25 марта 1988 г., Цит. по: «Исторические чтения. Армянский погром».
(26) Владимир Ступишин. Моя миссия в Армении. 1992-1994.
(27) А. Овчинников, генерал-лейтенант, народный депутат СССР. У истины вариантов нет.
(28) Дмитрий Фурман. Введение.
(29) Азер Мурсалиев. Азербайджан в российской прессе (1988-2000).
(30) Леонид Борисов. Предательство. Как рушилась великая империя.
(31) Эдуард Тополь. Интервью радиостанции «Свобода» от 27 июня 2002 г.
(32) Муслим Магомаев. Интервью российской газете «Труд», № 235 за 19.12.2000 г.
(33) dirty.ru
(34) «Карабах целостность Азербайджана». Тема на форуме сайта russianitaly.com
(35) Елена Уривская. Как дома в любой точке страны.
(36) Владимир Коваленко. Сосед с камнем за пазухой.
(37) Григор Апоян. Предать вдохновение.
(38) Томас де Ваал. Конфликт вокруг Нагорного Карабаха: истоки, динамика и распространенные заблуждения.
(39) Из интервью Веры Таривердиевой газете «Реальный Азербайджан» в 2006 г. В связи с закрытием газеты, ресурс издания в Сети заблокирован. Ссылка находилась по адресу: http://www.realazer.com/2006/_76/st15.htm.
Теймур Атаев
19-02-2009
islam.ru
Развитие «Армянского вопроса» в «Карабахском обрамлении» в конце 1980-х гг. XX века
Как обычно, очередной этап инициирования «армянского движения» начался извне. «По счастливой случайности» совпав с периодом нахождения у власти в СССР Михаила Горбачева.
Вслед за состоявшейся весной 1987 г. международной конференцией «Армянский вопрос и турецкий экспансионизм» (Афины) в июне того же года Европейский парламент принял резолюцию «О политическом решении армянского вопроса». Хотя документ напрямую не касался армян СССР, тонкость состояла в совместном инициировании законопроекта коммунистической и социалистической фракций Европарламента. Тем самым, главе СССР, официально объявившего начало эры «нового политического мышления», был послан своего рода мессадж. Сигнал не мог не быть услышан, и началась инспирация «карабахского движения».
Естественно, с мест: задействованным оказался фактор сбора подписей карабахских армян под требованиями о необходимости присоединении Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) Азербайджана к Армении. Как отмечалось газетой «Голос Армении», «для нас полезно вспомнить, что именно Александр Яковлев (член Политбюро, считавшийся лидером «демократического» крыла КПСС - прим. авт.) в тот период и его окружение сыграли большую роль в стимулировании карабахского процесса (сбор подписей в Карабахе и др.)» (1)
Уже в августе депутации карабахских армян направились в Москву для «ознакомления» центра с «обоснованиями» «воссоединения». Таким образом, налицо ситуация, идентичная инициированию «армянского вопроса» в Османской империи.
«Раскручивание» движения шло по апробированной схеме: озвучивание «проблемы» за пределами страны - ее обсуждение в международных структурах - «обеспечение» «волеизъявления» на местах. Дело оставалось за малым: демонстрация «понимания» «чаяний народа» в высших эшелонах власти СССР.
Не вопрос. В ноябре 1987 г. (через месяц после ухода со всех занимаемых постов Гейдара Алиева) тогдашний советник М. Горбачева по экономическим вопросам Абел Аганбегян в интервью французской газете «Юманите» заявил следующее: «Как экономист я считаю, что [Карабах] больше связан с Арменией, чем с Азербайджаном. В этом плане я внес одно предложение». (2)
Обратим внимание, что в интервью А. Аганбегяна вновь оказался задействованным «коммунистический почерк» извне («Юманите» - орган французских коммунистов). Т. е. западный след внешне не проявлялся в качестве давления на СССР «хищников-империалистов», а выглядел как бы «своим».
Даже отчасти знакомые с советской политической системой знают, что высказывания высокопоставленных коммунистических чиновников за рубежом отражали официальную точку зрения высших властей страны. Следовательно, озвученное А. Аганбегяном прошло «обкатку» в Кремле. Поэтому его фраза «Юманите»: «Я надеюсь, что в условиях перестройки, демократии эта проблема найдет свое решение», несла далеко не спонтанный характер.
А это говорит только об одном: запуск «армянского вопроса» внутри СССР осуществил лидер страны. В противном случае обязательно последовало бы дезавуирование произнесенного советником генерального секретаря ЦК КПСС. Поэтому даже при всем желании не представляется возможным соглашаться со сказанным М. Горбачевым после пролившейся позднее крови: «Я и сам не знаю решения. Если б я знал, я не посчитался бы ни с какими установлениями, ни с тем, что есть, что уже сложилось и т. д. Но я не знаю!» (3) Разве предложение А. Аганбегяна не было направлено на перекройку границ в СССР?
Так что вполне очевидно: высшая власть Советского Союза вела важнейшую «межнациональную» партию на «своем поле». Не случайно руководитель межкафедрального исследовательского центра по этнопсихологии при Ереванском госуниверситете Светлана Лурье пишет: «Можно с абсолютной уверенностью сказать, что начиная борьбу за Карабах, армяне были уверены, что они действуют с разрешения Москвы и при ее поощрении. В противном случае движение никогда бы не пошло в массы» (4)
Посему раскрутка инспирированного движения шла по нарастающей. Забурлила Театральная площадь в Ереване, и в начале 1988 г. «карабахская проблема» вышла на общесоюзный уровень. Начался период доведения до соответствующих союзных структур (из Армении и Степанакерта) информации о «притеснениях армян азербайджанцами», нахождении «культуры древнего народа» в НКАО «в катастрофическом состоянии» и т. д.
12 февраля в НКАО пошла в ход бессрочная волна митингов. А 20 февраля на поле «волеизъявления» официально вступили партийно-советские органы на местах. Аккурат после состоявшегося в Москве Пленума (17 февраля), сессия Совета народных депутатов Нагорного Карабаха приняла решение просить Верховные советы Азербайджана, Армении и СССР «решить вопрос о передаче НКАО из состава Аз.ССР в состав Арм.ССР».
Это подтверждает регулируемость разворачивавшихся процессов «сверху», т. к. в условиях еще не набравшей полных оборотов т. н. «перестроечной гласности» облсовет не мог бы проявить несанкционированную инициативу. Но внешне активизация выборных органов власти НКАО была обусловлена как бы слышимостью «гласа народа».
Результат не заставил себя долго ждать. Уже 22 февраля появились первые жертвы конфликта, что зафиксировано в хронологии за 1988 г. портала «Русской службы Би-би-си»: «двух азербайджанцев убили в стычке в Аскеране» (близ Степанакерта) (5).
Фактор азербайджанских беженцев
Согласно этому же ресурсу, 25 января «азербайджанцы изгнаны из Кафанского района Армении». И фонд М.Горбачева признает, что «25.01.1988 г. первые сотни беженцев-азербайджанцев из Кафанского и Мегринского районов Армении прибывают в Азербайджан» (6). Ряд других источников датой появления начальных беженцев конфликта называют двадцатые числа февраля, но, в любом случае, наличие азербайджанских беженцев в начале 1988 г. не оспаривается никем.
Руководитель отдела управления «З» КГБ СССР в тот период Владимир Луценко и начальник отделения этого отдела Валерий Хмелев пытаются обосновать данный факт как бы реакцией на аскеранские события: «Среди азербайджанского населения, проживающего в Армении, началась паника. Многие жители Кафанского района снялись с мест и пошли в Баку искать защиты» (7)
Наличие февральских беженцев фиксирует и армянская сторона. Публицист Самвел Шахмурадян признает: «В двадцатых числах в основном из этого (Кафанского - прим. авт.), а также из других районов с азербайджанским населением в Азербайджан стали стекаться» беженцы. Правда, он добавляет: «Что, если не воля и подстрекательство задумавших будущую резню заставило их вдруг покинуть места постоянного жительства?» (8) (В скобках можно заметить, что, акцентируя внимание на последний вопрос, С. Шахмурадян, даже вне своего желания, фактически свидетельствует об изначальной управляемости конфликтом. Следовательно, он не может не признать курацию всего процесса «волеизъявления о воссоединении»).
В свою очередь, в контексте беженцев, российский исследователь Константин Воеводский пишет, что в Кафанский район «нагрянула воинская часть для предотвращения резни азербайджанцев, назначенной согласно «поступившим в Москву сигналам» на 20 февраля». С его слов, «экспертами в лампасах» был проведен «анализ миграции азербайджанцев из района [не давший] ничего примечательного, если не считать внезапного отъезда примерно 200 азербайджанцев в Баку 27 февраля одним поездом» (9).
Как показывают дальнейшие события, дата 27 февраля была далеко не случайной. 26 февраля, с подачи Александра Яковлева известных армянских литераторов Сильву Капутикян и Зория Балаяна принимает М. Горбачев: «Я им сказал, что мы всю историю вопроса знаем... Судьба разметала армянский народ, - это все мы понимаем... Я вижу... многие упущения, в самом Карабахе и плюс эмоциональное начало... Все, что исторически произошло с этим народом, оно сидит, и поэтому все то, что его задевает, вызывает такую реакцию» (10)
Анализ сказанного М.Горбачевым, не давшим политическую оценку сепаратистским тенденциям, свидетельствует о фактической демонстрации им восприятия «правоты» «армянского движения». З. Балаян признает, что «сам по себе прием писателей из союзной республики на столь высоком уровне был явлением беспрецедентным» (11). Согласно воспоминаниям начальника войсковой группы МВД СССР, генерала Генриха Малюшкина, «вернувшись в Ереван... Капутикян по местному телевидению поделилась впечатлениями: «Беседа длилась около четырех часов... Заметив, что мы часто повторяем слова «Нагорный Карабах», товарищ Горбачев сказал: «По-моему, это слово означает «Арцах» (12).
Так, информация о встрече молниеносно стала достоянием армянской и азербайджанской общественности, воспринимаясь в качестве проявления поддержки Кремля идеи «воссоединения». Очевидно, именно этот итог являлся частью плана встречи М. Горбачева с представителями армянской интеллигенции.
Фиксируя, что московская встреча «придала сил и вдохновения» армянским идеологам, Г. Малюшкин подчеркивает, что «Михаил Сергеевич в свойственной ему манере подыграл» им.
Но «великий Горби» не «подыграл», а непосредственно разыграл карабахскую карту. Ведь наличиствует еще один важнейший аспект беседы М. Горбачева с С. Капутикян и З. Балаяном. Как пишет Андрей Грачев, впоследствие советник, пресс-секретарь М. Горбачева - президента СССР, глава страны «предупреждал: «Представляете, что будет с армянами в Азербайджане, - их там 500 тысяч!» (13)
По данным З. Балаяна, генсек «произнес: «А вы подумали о судьбе двухсот семи тысяч армян, проживающих в Баку?». Даже с учетом расхождения в цифрах, факт остается фактом: поощрив армянскую сторону, М. Горбачев известил гостей о запрограммированных событиях. Естественно, не для их предотвращения, а в интересах заблаговременного снятия с себя ответственности за намеченное.
Таким образом, в третьей декаде февраля 1988 г. в регионе наличиствовали все элементы, должные взорвать наэлектризованную ситуацию: территориальные претензии к Азербайджану, смерть двоих азербайджанцев и наличие беженцев. Оставалось лишь подтолкнуть ситуацию к открытому противостоянию, что для управленцев не составляло никакого труда.
Сумгаит, 27 февраля 1988 года
26-го февраля в Сумгаите без каких-либо эксцессов прошел митинг в поддержку территориальной целостности Азербайджана. 27-го он продолжился с участием нескольких тысяч человек, включая руководство города. С вечера этого субботнего дня стали фиксироваться факты насилия против жителей города - армян по национальности, продолжавшиеся до 29 февраля. Сухие цифры беспорядков (32 погибших, из коих 26 армян и 6 азербайджанцев) вроде как должны подтвердить устоявшуюся точку зрения на сумгаитские события: бесчинствующие азербайджанцы убивают армян, которые, защищаясь, также наносят отдельные удары.
Но рассматривать события в Сумгаите только с точки зрения «голых» цифр не представляется возможным. Т.к. вся цепь событий четко свидетельствует о направляемости процесса высшими эшелонами власти СССР. Это подтверждается следующим.
Согласно ряда источников, вечером 27 февраля в выступлении по Центральному телевидению (по другим данным - бакинскому радио) заместитель Генерального прокурора СССР Александр Катусев, спустя 5(!) дней после аскеранских событий, сообщил национальность погибших. Как отмечает С. Шахмурадян, «текст сообщения [А.Катусев] согласовал с первым секретарем Нагорно-Карабахского обкома партии Г. А. Погосяном, и тот настоял на снятии упоминания» о об этническом факторе. «Замгенпрокурора в первых двух своих выступлениях не сообщал национальность убитых, но несколькими днями позже решил «вспомнить», что убитые - именно азербайджанцы». (8)
На таком фоне проводниками сценария был грамотно обыгран аспект беженцев. Сотрудники КГБ СССР В. Луценко и В. Хмелев утверждают, что бакинские «чиновники гоняли их из кабинета в кабинет, никто их не слушал... Голодные, необогретые, они направились в Сумгаит и начали расписывать ужасы своего изгнания и положения». (7)
Отсюда же просматривается неслучайность выезда 200 азербайджанских беженцев из Армении именно 27 февраля в унисон с начавшимися беспорядками в Сумгаите. Это делает объяснение насилия в Сумгаите «удобоваримым» для последующего разъяснения общественности: одни азербайджанцы убиты армянами в НКАО, другие изгнаны из Армении, третьи (совместно со «вторыми») начинают мстить. Именно такая трактовка вырисовывается из «откровений» бывших ответственных сотрудников КГБ СССР.
Но очевидец событий, в тот период военнослужащий Советской армии Виктор Николаев, пишет, что «за два часа до времени «икс» в городе отключились все телефоны». По другим данным, в ряде микрорайонов на некоторый период произошло отключение электроэнергии. Что интересно, тот же А. Катусев через несколько дней вопрос о телефонной сети назвал «измышлениями». Естественно, в погромный сценарий укладывался именно ракурс «стихийности». Хотя, по В. Николаеву, «рев бандгрупп в городе раздался почти одномоментно - будто кто-то нажал на звонок... Армяне, кто посмелее, часто оглядываясь на улицах, стали забегать в близлежащие отделения милиции для разъяснений. В ответ неизменно звучало: «Сидите дома!... Ситуация под контролем» (14).
Хорошо. Пусть оказавшиеся в Сумгаите беженцы стали расписывать происходящие ужасы с азербайджанским населением в Армении и призывать к ответным мерам. Пусть во время беспорядков бездействовали партийно-советские органы и милиция. Но где в это время были подконтрольные непосредственно Москве воинские части (вокруг Сумгаита, где наличествовала масса режимных объектов союзного подчинения, сосредотачивалось огромное количество в/ч)? Невмешательство силовых структур в происходящее привело к продолжению насильственных акций и 28 февраля, когда «сотни людей, принявших участие в погромах, вновь собрались на центральной площади. Это очень существенный момент: погромщики окончательно убедились в своей безнаказанности» (политолог Левон Мелик-Шахназарян) (15).
Дело тут не в наличии на митинге погромщиков или провокаторов. С 27 февраля в Сумгаите гибнут мирные жители. Бесчинства продолжаются не час, не два. И даже уже не сутки А центральные власти Советской страны бездействуют, практически способствуя расширению масштабов трагедии.
Сумгаит, 28-29 февраля 1988 года
По свидетельству исследователя Армена Марукяна, «подразделения Министерства обороны и МВД страны стали прибывать в Сумгаит вечером 28-ого, а через сутки в вечерние часы 29-ого было убито по крайней мере десять армян, совершены погромы десятков квартир. Когда войска вступили в Сумгаит, беспомощные люди бросались за помощью к БТР-ам, на что военные отвечали, что у них нет приказа вмешиваться. В таком случае возникает вопрос: для чего были введены войска?» (16).
Как пишет генеральный директор Института исследования Центральной Азии и Кавказа Университета Джона Хопкинса (США) Сванте Корнелл, «то, что в Сумгаите находились советские армейские части и внутренние войска, ничего не изменило; армия, казалось, лишь спокойно наблюдала со стороны за погромом...советские власти не только не намеревались предотвратить кровопролитие, но и стремились создать конфликт между двумя этническими общинами» (Сванте Корнелл. Конфликт в Нагорном Карабахе: динамика и перспективы решения). Позднее руководители силовых структур ссылались на отсутствие приказа высшего начальства. Но это никоим образом не представляет возможным согласиться со сказанным спустя несколько месяцев после событий М. Горбачевым, что трагедии можно было избежать, не опоздай войска на три часа.
Подтверждением чего является стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 февраля 1988 г.:
« - Министр обороны СССР Дмитрий Язов: «В Сумгаите надо вводить, если хотите, может, не то слово - военное положение... Надо твердо провести эту линию, Михаил Сергеевич, пока дальше не пошло. Надо ввести войска туда и наводить порядок»…
- М. Горбачев: «Главное, надо сейчас немедленно включить в борьбу с нарушителями общественного порядка рабочий класс, людей, дружинников. Это, я вам скажу, останавливает всякое хулиганье и экстремистов... Военные вызывают обозление.» (10)
Вот так вот. Гибнут мирные люди. Министр обороны призывает главу государства «навести порядок». А инициатор «нового мышления» говорит о гепотетических дружинниках, могущих остановить «хулиганье и экстремистов».
Лишь к концу 29 февраля войска получают приказ остановить беспорядки, да и то без использования огнестрельного оружия. По воспоминаниям очевидца, в тот период военнослужащего Советской Армии Анатолия Мостового, «капитан коротко проинструктировал роту: Мы в Сумгаите... Наша задача - успокоить, разогнать, обеспечить порядок. Взять под охрану мирное население. Стрелять только в крайнем случае и в воздух. Чудак капитан. У нас же холостые. Он что - забыл? Главное наше оружие - щиты и дубинки. И локоть друга. Едва въехали в город - остановились. Улицу запрудила толпа. Кто-то кинул булыжник в ветровое стекло нашего автобуса, третьего в колонне. И понеслось. Толпа плотно обступила автобусы и давай бить окна, стараясь дотянуться до нас. Это, наверное, и есть крайний случай. Я дергаю затвор и даю короткую очередь над головами. Мгновенно отхлынули остолбенев. Мы быстро выгрузились и начали оттеснять толпу» (17)
Исходя из представленной цитаты, можно убедиться, что даже наличие холостых патронов могло урезонить толпу. Но появляется следующий вопрос: что за электорат представлял из себя названный главой СССР «хулиганьем» контингент, не побоявшийся вступить в схватку с военнослужащими?
Как свидетельствует А. Мостовой, ««демонстранты» были вооружены кусками заточенной арматурной стали и проинструктированы. Они всаживали свои заточки снизу вверх, под бронежилет, едва лишь намечалась щель между щитами: за два дня наш полк потерял ранеными 96 человек. Благо что не было убитых».
Интересно, не правда ли? Так «хулиганье» или нерасшифрованные до сего дня профессионалы (под личиной азербайджанцев) орудовали в Сумгаите? Один из создателей Народного фронта Азербайджана Зардушт Али-заде пишет: «Среди участников действительно были беженцы из Армении. Но, вместе с тем, рабочие говорили о странных, нездешнего вида молодых мужчинах, которые заводили толпу». (18)
Опять слово А. Мостовому: «Вдруг позади что-то полыхнуло. Я оглянулся - наш автобус горит. Потом я видел их зажигательные «гранаты». Изымали при обысках. Наполненный бензином 250-граммовый пузырек с делениями - такие в детской молочной кухне моя жена получала - заткнут пробкой, залитой лаком. К пузырьку примотан изолентой небольшой, сантиметров 10, кусочек геологического бикфордова шнура. Готовились». (17)
Да конечно, готовились. И заблаговременно. Сомнений быть не может. Но каким образом? Где? Кто, наконец? Беженцы из Кафана? Выше отмечалось наличие двух дат появления первых кафанских беженцев: 25 января и 18 февраля 1988 г. Даже если взять за основу 25 января, практически нет информации, что все беженцы как один сразу же отправились именно в Сумгаит и приступили к подготовке к погромам. Тогда кто был «во всеоружии», те самые 200 человек, выехавшие из Кафана 27 февраля, или жители Сумгаита?
Вспомним, что митинговая активность степанакертских армян фиксируется с 12 февраля, а антиазербайджанское решение карабахского облсовета принимается 20 февраля, да к тому же без афиширования СМИ. О смерти азербайджанцев в Аскеране массам стало известно вообще вечером 27 февраля. Так что для изготовления всаживаемых под бронежилеты военнослужащих заточек и бутылок с зажигательной смесью (беженцам ли, сумгаитцам ли) хватило нескольких суток или даже часов? Но это же абсурд.
Однако факт остается фактом. Были и бутылки, и холодное оружие, и смерть. Следовательно, на поверхности может остаться лишь версия о заблаговременной подготовке как арсенала преступников, так и всей акции в целом. Профессиональная атака «хулиганья» (терминология М.Горбачева) на военнослужащих подтверждает тщательнейшую проработку операции. Но не после 12 февраля, естественно.
А вот если иметь ввиду инспирацию «движения за воссоединение» с конца 1987 г., то во временных рамках разработчики операции ограничены не были. И исполнение задания профессионалами, под прикрытием образа «одурманенных наркотиками и спиртным экстремистов», особых проблем не составляло. Преступный же элемент без проблем мог подключиться к инициированной вакханалии.
В этой связи вырисовывается еще один аспект. После событий активно культивировалась информация об изготовлении примененных во время беспорядков «хулиганствующими элементами ножей и других предметов» на сумгаитских предприятиях, в частности, трубопрокатном заводе. Вопрос здесь даже не в том, что, как пишет тот же С. Шахмурадян, А. Катусев не подтвердил данного факта. Если это и имело место, то без санкции центральных властей произойти не могло.
Американская правозащитница («Amnesty International») Надежда Банчик вопрошала: «Вооруженные железными прутьями погромщики врывались в дома... Откуда они взяли столько железных прутьев? Как организовались? Да и вообще, откуда им, погромщикам, было взяться в советском городке, если в тот период на советском пространстве еще мухи не осмеливались летать без санкции Москвы, т .е. Лубянки?» (19)
А. Мостовой приводит высказывание одного из офицеров: «Как в городе, в котором был секретный центр Минобороны, ракетная часть, крупный сталелитейный завод, именуемый «почтовым ящиком», огромный химический комбинат, пограничная часть...произошло подобное бедствие, без малейшей попытки предотвратить или остановить его?». (17)
В этом контексте российский аналитик Алексей Зверев фиксирует: «В 1988 г. машина КГБ с ее сетью осведомителей еще функционировала, из чего явствует, что...КГБ в Москве, был в курсе подготовки к погрому». (20) Говоря другими словами, речь идет о том, что, скажем, тот же трубопрокатный завод, являясь режимным объектом, находился в союзном подчинении. Следовательно, все производство курировалось заинтересованными структурами. Т.е. любая несанкционированная смена номенклатуры не могла иметь места по сути. Но если оное и произошло, выводы - за читателем.
Как бы то ни было, 29 февраля беспорядки были локализованы: «137-й парашютно-десантный полк (командир подполковник В.Хацкевич) 106-й воздушно-десантной дивизии (ВДВ) высадился на аэродроме близ Баку. Совершив марш в Сумгаит, он сходу приступил к выполнению поставленной задачи. Восстановил государственную границу, взял под контроль государственные учреждения, остановил насилие, обезвредил бандитские группировки». (21)
Вот так. «Без шума и пыли». Значит, недопущение восстановления порядка в Сумгаите было вызвано не тем, что «военные вызывают обозление» (пассаж М.Горбачева). А. Мостовой отмечает: «Может быть, главное, что мы сделали, - это отвлекли злобу толпы на себя. Об армянах вроде как и забыли. Нас же - всего полк безоружных на громадный город». (17)
Но в данном аспекте высвечивается картина иного рода. Раз имела место профессиональная атака на военнослужащих, следовательно, управленцам конфликтом нужна была «демонстрация» бесчинств не только на этническом поле, но и против армии. Именно поэтому центральные власти стоически жертвовали мирным населением, попутно продвигая развитие армяно-азербайджанского противостояния.
Согласимся, что вышеизложенное исключает всякие сомнения по поводу источника происхождения описанных событий. Только государственной машиной мог быть осуществлен такой четкий двухнедельный расчет поэтапного развертывания ситуации: «народно-партийное волеизъвление» в Степанакерте - убийство азербайджанцев в Аскеране - беженцы из Армении - насилие в Сумгаите при безучастном наблюдении со стороны центральных властей - локализация ситуации в считанные часы.
Следовательно, пролившаяся кровь невинных жертв, как это кощунственно и не звучит, органически входила в разработанный сценарий. С учетом же проработки вопроса об «этнических проблемах» в СССР на «западном поле», можно предположить, что канва событий устроила все заинтересованные силы.
Сумгаитские события – в интересах всех?
Вряд ли кто сомневается, что с конца 1980-х Запад по всем направлениям уверенно «пробивал» развал СССР, как решающий фактор рушения мировой социалистической системы. Так вот «сумгаитский излом» явился важнейшим звеном в цепи кровавых событий, неизбежно приближавших распад СССР. А. Мостовой пишет: «Государство рухнуло не в Беловежской Пуще - там делили власть, а не страну… для Советского Союза трещина прошла через Сумгаит». (17)
Ему вторят Гегам Халатян (Союз армян России) и Роман Арутюнов (Армянская община Москвы): «Развал СССР начался с погромов в Сумгаите». (22)
Но читатель скептически может отнестись к тому, что Запад был заинтересован именно в «кровавом обрамлении» движения к разрушению СССР - это-де могло приостановить развитие идеи. Однако весь ход дальнейших событий в СССР позволяет предполагать жизненность этой фантастической, на первый взгляд, версии. Подтвердительным аккордом чего явилось вручение «Горби» Нобелевской премии мира (!) в 1990 г. после беспрецедентно жесточайшего ввода Советской армии в Баку, наличия масс беженцев не только на Южном Кавказе, но и Центральной Азии и т. д.
Отсюда может возникнуть следующий вопрос - тогда по какой причине Запад устраивал насильственный стиль рушения СССР (войны, депортации...)? Как представляется, именно данная форма позволяла прогнозировать возникновение в «объектах кровавых ударов» такой волны ненависти к центру, которую Москве в будущем сложно было бы вернуть в русло, как минимум, лояльного отношения к ней. Именно поэтому периодические устрашающие акции Кремля в отношении республик, вкупе с насильственными действиями друг против друга противоборствующих сторон (при бездействии высшей советской власти), позволяли внешним силам надеяться на изменение последующих геополитических симпатий субъектов СССР. Безусловно, основным в этом контексте для Запада был стратегический во все времена Азербайджан, население которого оказалось заложником географического расположения республики.
Признаем, однако, что осуществление какой бы то ни было задачи извне невозможно без ее поддержки (продвижения) различными кругами внутри страны. Наглядным подтверждением чего явились события в СССР с конца 1980-х. Без сомнений, советское общество в немалой степени оказалось готовым к центробежным тенденциям (тема отдельного глубокого исследования). Но, в любом случае, внутренние силы (кто вольно, кто невольно) оказались активнейшими участниками развала СССР посредством инициирования в стране межэтнического противостояния.
К рассматриваемому периоду в руководстве КПСС отчетливо обозначились две группировки: возглавляемая членом Политбюро Александром Яковлевым - т.н. либерально-демократическая» и ведомая другим членом Политбюро Егором Лигачевым - «консервативно-антиперестроечная».
В преломление к развитию «армянского движения» роль А.Яковлева просматривается однозначно. Т.е. это крыло КПСС признавало возможность перекройки границ внутри СССР. С другой стороны, наличие дестабилизационной ситуации внутри СССР к 1988 г. становилось выгодным и «консервативно мыслящим» руководителям КПСС: с точки зрения демонстрации общественности последствий «излишней либерализации в стране».
Главы всех силовых структур Советского Союза примыкали к этой ветви. В данном ракурсе целесообразно иметь ввиду, что с приходом к власти М. Горбачева позиции оборонного ведомства на внешней арене серьезно ослабли. В январе 1988 г. лидер государства высказался за вывод советских войск из Афганистана, а уже в феврале начался вывоз советских ракет средней дальности из ГДР и Чехословакии. Восстановить пошатнувшийся престиж высшие военные чины могли лишь на «внутреннем поле», например, путем позицирования армии единственной силой, способной локализовывать разрастающиеся рождающиеся в стране межнациональные распри.
Но в советском обществе существовал еще один важнейший электорат, пытавшийся занять свою нишу в политическом раскладе. Тот же А.Яковлев не только возглавлял «социал-демократические веяния», но и инициировал рождение в СССР движения «демократической интеллигенции», как средства давления на всевластие КПСС. Тем самым, парадоксальность сложившейся к февралю 1988 г. обстановки в СССР состояла в том, что в создании в стране дестабилизационной ситуации сплелись интересы как всего руководства КПСС (хотя посылы к этому «ветвей» партии являлись взаимоисключающими), так и немалой части «народных масс» в лице «интеллигентов-демократов». Это отчетливо усматривается в пост оценке этими силами сумгаитских событий.
Естественно, «крылья» КПСС в происшедшем обвиняли друг друга. «Перестроечники» - «консерваторов», в лице глав силовых ведомств, «не вмешавшихся», «не предотвративших» и т. д. «Консерваторы» же подвергали обструкции т. н. «демократичекую волну» КПСС, «спровоцировавшую», «подтолкнувшую» и иже с ними.
Слово председателю Совета Министров СССР в 1985-91 гг. Николаю Рыжкову: «Так уж сложилось, что во время острых перестроечных конфликтов на межнациональной почве [М. Горбачев], как правило, находился за рубежом...Этим обстоятельством пользовались те, кто считал, что все неприятности идут от консервативного крыла Политбюро, а не от Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе (мининдел СССР в 1985-1990 гг. - прим. авт.) и Медведева (Вадим Медведев - член Политбюро ЦК КПСС в 1988-1990 гг. - прим. авт.) которые частенько вместе выезжали за рубеж. Наивны люди, верившие этим детским сказкам! Неужели такие события можно организовать и осуществить за несколько дней? Они ведь являются следствием каких-то причин и зреют не один день. Тем более что генсек...ни одну минуту не [находился] вне связи с любой точкой нашей страны, да и всего мира». (23)
«Демократическая интеллигенция» «сборных» мастей, в свою очередь, критиковала всех и вся, справа и слева, но при преимущественно прогорбачевской позиции. Вот оценка народного депутата СССР, будущего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака: «В Сумгаите... акция очень хорошо спланирована и «грамотно» проведена. Концы - в воду... В условиях всевластия КПСС наивно было бы полагать, что удастся увидеть на скамье подсудимых хоть кого-нибудь из настоящих организаторов этих погромов. Они.. .вне подозрений... Это их протест против политики Горбачева». (24)
В данной связи можно отметить единственное в своем роде мнение, высказанное по горячим следам сразу после Сумгаита. 25 марта в парижской газете «Русская мысль» советский диссидент Сергей Григорянц писал: «Вся история СССР обильно полита кровью. И убийцы, и их вдохновители нам хорошо известны. Кто же виновен сегодня? В первую очередь Горбачев. Это необходимо сказать, даже рискуя помочь его более зловещим оппонентам». (25)
В то же время прямое руководство сумгаитскими событиями из самых верхов усматривается вследствие еще одного фактора. С марта центральная пресса запестрела информацией аналитического толка о сумгаитских событиях. Сепаратистские настроения в НКАО, убийство азербайджанцев в Аскеране отражались одной строкой, о беженцах вообще не было ни слова. Но при этом Сумгаит представал криминогенной зоной, городом «эеков», с массой «вредных» для здоровья заводов, неимовернейшей загазованностью, сверхплотностью населения и т. д.
Обусловливая таким освещением наличие посыла антиармянских проявлений в социальной сфере СМИ как бы ненавязчиво подводили читателей к самостоятельному определению «виноватой» стороны. Данный факт свидетельствует о заказном характере этих статей. Передача готовых данных СМИ со стороны заинтересованных госструктур в случае экстренных, на первый взгляд, событий был давно апробированным шагом.
В этом ряду можно вспомнить постситуацию вслед за убийством американского президента Джона Кеннеди. В знаменитом фильме «JFK» прекрасный режиссер Оливер Стоун продемонстрировал, как после обнаружения убийцы до американской общественности в одночасье была доведена практически готовая информация о всей его жизни с акцентом на пребывание в СССР.
Тем самым, великолепная комбинация с первичным представлением внешнего фактора («советский след») убийства, аккуратно отодвинула на задний план «внутреннюю» заинтересованность в устранении с политической арены Дж. Кеннеди. Так что ничего удивительного в отрежессированной подаче материалов по Сумгаиту, до этого рекламировавшимся не иначе как в качестве «молодого интернационального города дружбы», не было.
Но по какой причине азербайджанская сторона была очень легко воспринята «человеконенавистнической»? Ведь в союзном обществе, преподносимым коммунистической идеологической машиной в форме «новой общности - советский народ», отношение к армянам и азербайджанцам должно было быть идентичным?
Почему азербайджанцы?
Автор довольно подробно рассматривал исторический контекст отношения России-СССР к армянскому населению как к «своему» (в отличие от азербайджанского), поэтому останавливаться на этом факте в данном исследовании смысла нет. Можно лишь привести высказывание известного армянского советского поэта Геворга Эмина: «Русскому народу не обязательно знать историю Армении - ему надо обратиться к своей истории, и тогда он встанет на защиту Армении, поскольку интересы наших государств всегда совпадали. А от позиции России в карабахском вопросе зависит все». (26)
Другое дело, что геополитические причины разноуровнего отношения центра к армянскому и азербайджанскому населению основной массе жителей СССР были недоступны, тем более в рамках «единого советского народа». Поэтому властям нужно было найти «идеологическое» объяснение факта занятия армянами важных должностей в России-СССР, нахождения их широкой прослойки в научно-преподавательской среде, силовых структурах, юриспруденции, медицине, области культуры и т. д. (при практическом отсутствии азербайджанцев). И оно было «найдено», а затем грамотно и ненавязчиво «доведено» до масс.
Так, в умах большинства населения страны массовое превалирование армян над азербайджанцами в центре и на местах (во всех сферах) получило «идеологическое обоснование» посредством «констатации» невысокого общего уровня вторых по сравнению с первыми. По большому счету многие ведь не осознавали, что для азербайджанской нации просто-напросто был закрыт доступ в высшие эшелоны власти, Академию наук СССР, руководящие должности в армии (азербайджанские призывники в основной массе направлялись в стройбаты) и т. д.
Исключение (подтверждающее правило) для нахождения азербайджанского «образа» в правительстве было сделано лишь в области советской нефтегазовой сферы. Да и то по причине невозможности игнорировать высочайший уровень подготавливаемых Азербайджанским институтом нефти и химии кадров, внесших огромный вклад развитие этой отрасли по всему Советскому Союзу. Как бы то ни было, в СССР сложился определенный стереотип восприятия армян и азербайджанцев, наложившийся на широкие дружеские и родственные связи армян с русскими, формировавшимися на протяжении не одного поколения.
Вместе с тем, вполне очевидно, что широкое представительство армян в центральном советском аппарате власти позволяло им в нередких случаях самостоятельно формировать антиазербайджанскую позицию советских людей. В воспоминаниях не нуждающихся в особом представлении Анастаса Микояна, получивших признание во время II Мировой войны Ивана Баграмяна и Амазаспа Бабаджаняна «под особым углом» рассматривались столкновения между армянами и азербайджанцами в 1905 и 1918 гг. В произведениях тех же З. Балаяна, С. Капутикян, Вардгеса Петросяна и др. постоянно проводилась мысль о величии армян, муссировалась тема армянской «исконности» территорий Кавказа и Турции и т. д. Это нередко распространялось даже на школьные учебники, где на картах СССР Нагорный Карабах или Нахичевань могли «случайно» оказаться на территории Армянской ССР.
Отсутствие-же какого-либо отрицательного резонанса со стороны центральных властей на факты такого рода свидетельствует об идеологической поддержке высших советских властей данных акций. Начальник политуправления войск Южного направления Минобороны СССР, народный депутат СССР Александр Овчинников подтверждает, что в стране «устойчиво формировали на весь Союз мнение об исключительности армянского народа, его особой роли, [в связи с чем] сохраняется неравное и не везде объективное отношение к Армении и Азербайджану в рамках Союза: это отношение проявляется как в СМИ, так и со стороны отдельных должностных лиц». (27)
Кроме того, имелась и иная подоплека появления у советских людей антиазербайджанских настроений. Разворачивающиеся вокруг НКАО события официальные советские СМИ практически не освещали, а «неформальная» пресса только набирала обороты. Лишь в марте 1988 г. общественность была «допущена « к получению информации на данный счет, но и этого оказалось достаточным для «определения» правых и виноватых в конфликте.
Как пишет политолог Дмитрий Фурман, Азербайджан «вторгается в российское сознание ужасом сумгаитского погрома, [который] противоречил советским стереотипам о «дружбе народов», но соответствовал глубоким стереотипам русского сознания, связанным с Исламом. Сумгаит оживил представления о нетерпимых, фанатичных и жестоких мусульманах. Азербайджанцы ...прекрасно укладывались в два одинаково неприятных образа...Как тюрки они - почти турки, представления о которых у русских были сформированы русско-турецкими войнами и связаны с образом янычар, безжалостно убивавших христианских женщин и детей. В этой схеме Сумгаит был вполне понятен, [и] армяно-азербайджанский конфликт прекрасно «лег» на унаследованные нами образы жестоких мусульман, истребляющих маленький христианский народ».(28) Так, убеждение в «миролюбии» одних и «кровожадности» других плотно засело в умах советских граждан.
Но был и другой значительный фактор для такого восприятия советскими людьми армяно-азербайджанского конфликта. Журналист Азер Мурсалиев отмечает, что «либеральная часть интеллигенции и будущие демократы почти безоговорочно приняли сторону армянской партии в карабахском конфликте. Резон был простой: армяне против существующего порядка и хотят перемен. Стало быть они - наши союзники». (29)
Свидетельствует Д. Фурман: «Либеральное российское сознание прочно встало на армянскую сторону. Частично - из-за популярной тогда идеи права наций на самоопределение (о том, что в Армении тоже компактно проживали азербайджанцы, которые теоретически также имели право на самоопределение… русские в большинстве своем просто не знали). Частично - из-за готовности поддерживать всех, кто выступает против status quo». (28)
Резюмирует политолог Леонид Борисов: «В 1988 г. случилось страшное. Русская интеллигенция предала один народ, безоглядно встав на сторону другого... Азербайджанские ученые, писатели, режиссеры, еще недавно пившие, работавшие, заседавшие вместе с нами, вдруг оказались врагами, на том только основании, что их назначили «плохими», а их врагов – «хорошими». И по «плохим» ударили из всех орудий. Людям, всего лишь сомневавшимся в праве Армении на Карабах, отказывали от дома; все прогрессивные публицисты с пафосом и дрожью в голосе вещали о великой культуре армянского народа и грязных азербайджанских варварах».
«Это было настоящим предательством, - продолжает Борисов. - Причем не только по отношению к азербайджанцам, но и по отношению к российским традициям, по отношению к принципиальным основам имперского сознания. По всем законам тогдашнего пиара азербайджанцев объявили оплотом коммунистического режима, а армян - борцами за свободу и демократию. Азербайджанцы - косные, армяне - прогрессивные, азербайджанцы - звери, армяне - благородные борцы за право нации на самоопределение...Течение несло, и все, кто как подгребая, неслись вместе с ним. Об азербайджанцах никто не думал, всем было не до них».(30) Поэтому не удивительно, что изложенная С. Григорьянцем антигорбачевская оценка событий в Сумгаите была единственной в своем роде.
Таким образом, в инспирированном в конце 1987 г. противостоянии азербайджанская сторона изначально оказалась под прессом советской идеологической машины. Но, как усматривается из вышеизложенного, далеко не наличие широкой прослойки лиц армянской национальности в верхах СССР было причиной этого.
Безусловно, нахождение в окружении М. Горбачева, наряду с А. Аганбегяном, Георгия Шахназарова (впоследствие помощник главы СССР), опытнейших аппаратчиков Карена Брутенца (замзав международным отделом ЦК КПСС), Леона Оникова (идеологический отдел ЦК КПСС), Степана Ситаряна (зампред Госплана), Михаила Мчедлова (замдиректора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) и многих других позволяло в немалой степени не только «кулуарно», но и окрыто продвигать идеи «воссоединения». Однако, согласимся, без санкции на это высшего руководства СССР подобное не могло бы иметь места.
В то же время, просматривается еще один аспект в причинах симпатий населения СССР в пользу армян. Факт появления перед сумгаитскими событиями азербайджанских беженцев из Армении не был освещен фактически ни одним советским печатным изданием, т. е., кроме Азербайджана об этом не было известно ни в одном уголке СССР. А вот выезд из Сумгаита после событий армян, ставший достоянием жителей страны, привел к дальнейшей поляризации в поддержке одной из сторон конфликта.
В данном ракурсе интересно свидетельство А. Мостового. Говоря о желании сумгаитских армян покинуть город, он пишет: «Каждого спрашивали, куда он хочет выехать на жительство, просили назвать хотя бы одного знакомого в том месте - и отправляли. Кое-что мне показалось удивительным...многие армяне просились в Россию, в основном в Краснодарский край, в Ростовскую область».
Данный факт еще раз свидетельствует, что «волеизъявление» армян Азербайджана о «воссоединении» с Арменией возникло в результате инициирования «армянского вопроса» и несло в себе совершенно иной оттенок. Подтверждение чего исходит из того факта, что даже после сумгаитских событий армяне в основной массе продолжали жить и трудиться в Азербайджане.
Справедлив ли тезис об изначальной вражде армян и азербайджанцев? (только свидетельства)
Из интервью проживающего сегодня в США известного российского писателя, драматурга, киносценариста Эдуарда Тополя: «Я начинал свою журналистскую биографию в Сумгаите. Сумгаит построен интернациональным пролетариатом советского разлива...Писал сегодня об армянине, завтра об азербайджанце, это было, у нас в редакции было пять пишущих человек, из них два с половиной еврея, армянка, азербайджанец, и мы были одного возраста, и совершенно равны во всем...Я сам своими ногами прошел весь Нагорный Карабах...Нам говорили замечательные слова, по-армянски, по-азербайджански...Не было, я это утверждаю, потому что я прошел и выпил вино и в армянской деревне, и в соседней азербайджанской деревне - не было никакой вражды...Это спровоцировано. Я в этом глубоко уверен». (31)
Свидетельствует Муслим Магомаев, смерть которого в конце 2008 г. оплакивало все постсоветское пространство: «Баку - город моего детства, моей юности. Я помнил школу, где учился, - там были русские, евреи, армяне. Я помнил Торговую улицу, по которой мы ходили, - мы называли ее «Бродвеем». Но никто и никогда не выяснял: азербайджанец ты, армянин, еврей или русский...У меня до сих пор очень много друзей из той поры, и я не теряю связей. Не хочу обидеть другие республики и города Закавказья, но мне кажется, что Баку был самым интернациональным». (32)
Выдержка из форумных дискуссий (dirty.ru) - пишет украинский участник : «Вот объясните мне...который родился и прожил 17 лет в Баку...Почему в моей родной средней школе N251 г.Баку все десять лет армяне прекрасно дружили с азербайджанцами против кого бы то ни было, но только не против друг друга?...Почему ровно половина преподавательского состава в наших школах была армянской национальности и никому не приходило в голову считать это аморальным?». (33)
Администратор сайта «russianitaly.com»: «Когда я служил в армии - у нас служили и армяне, и азербайджанцы. Как с Армении и Азербайджана, так и с Карабаха. И никогда между ними не было вражды - нормальные отношения между людьми разных национальностей и вероисповеданий, являющихся соседями…Это был далекий 88-й год». (34)
Сегодняшний россиянин Иван Оганесян: «Я армянин, а родился в Азербайджане...Потом учился в Армении...Поскольку вырос в Азербайджане, жил и дружил с азербайджанцами...Работать поехал в Азербайджан...Я был у родителей в ноябре прошлого года (1988 г., спустя 9 месяцев после событий в Сумгаите - прим. авт.). В их районе все было нормально, как всегда. Никакой вражды, никакой неприязни между разными национальностями. Все жили и теперь живут, как всегда». (35)
Политолог Владимир Коваленко отмечает: «В то самое время, когда карабахские армяне ставили вопрос об отделении от «угнетающего их Азербайджана», свыше 200 тыс. армян преспокойно жили и пользовались всеми радостями жизни в самом, так сказать, «логове угнетателей» - в городе Баку». (36)
В этом же ракурсе проживающий в Лос-Анджелесе (США) журналист-международник Григор Апоян свидетельствует: «Чтобы быть абсолютно честным, следует признать, что в материальном плане армяне в целом в Баку жили совсем неплохо, может быть даже лучше, чем у себя на родине(!)». (37)
Известный армянский аналитик, ректор Ереванского государственного лингвистического университета Сурен Золян также подчеркивает: «Межэтнической враждебности между армянами и азербайджанцами не существует... свидетельством отсутствия враждебности между двумя народами является... наличие многих свидетельств, когда азербайджанцы спасали армян от погромов» (Ректор Ереванского государственного лингвистического университета: межэтнической враждебности между армянами и азербайджанцами не существует).
Аналогичного рода помощь во время погромов фиксировали и ряд азербайджанских беженцев из Армении. Не случайно, координатор «Кавказского проекта» Международного института освещения войны и мира, серьезный исследователь Карабахской проблемы Томас де Ваал, констатируя, что «карабахцы советского периода - армяне и азербайджанцы - как правило одинаково хорошо говорили на обоих языках, ладили со своими соседями и в целом уделяли мало внимания националистической риторике», приходит к следующему выводу: «Поэтому абсолютно неверно рассматривать карабахский конфликт как проявление древней вражды или как конфликт религий». (38)
Ему вторит и С.Лурье: «События в Сумгаите действительно не вписываются в обычную человеческую логику: жители доселе мирного города не могли в один час потерять голову...мы имеем дело с неожиданной и сильной провокацией».
Другое дело, нельзя не признать, что и в этом случае население Армянской ССР в немалой степени было одурманено данной идеей. Супруга известного армянского композитора Микаэла Таривердиева - Вера Таривердиева вспоминает: «Когда только начался этот конфликт, Микаил Леонович очень переживал. Переживал, как личную драму. В интервью р/ст «Свобода» он сказал, что ни одна пядь земли не стоит капли человеческой крови. За это он очень пострадал - до сих пор в Армении ему не могут простить это высказывание». (39)
Заключение
В глобальном смысле сумгаитские события явились важной вехой в общей дестабилизации в СССР, приближая развал страны. За рубежом заработала пропагандистская машина в плане «фиксации» невозможности слабеющей советской системы защитить собственных граждан.
Внутри СССР после пролившейся «перестроечной» крови произошло окончательное размежевание между «консерваторами» и «демократами», как в партийном руководстве страны, так и в целом по Советскому Союзу. Пестовавшееся же «на крови» «народно-демократическое движение» начало укреплять рейтинг, уверенно двигаясь во власть новой России. На фоне чего первое лицо государства аккуратно и грамотно тасовал комплекс мер, ведущих к ослаблению СССР.
Азербайджанцам предстояло испить еще немалую чашу горестей. Через утерю жизни безвинных жертв и территорий.
(2) События вокруг НКАО в кривом зеркале фальсификаторов, Сборник материалов
(3) Черняев Анатолий. 1991 год: Дневник помощника президента СССР
(4)(См.: Светлана Лурье. Образ России и русских в современном массовом ереванском сознании).
(5) Хронология за 1988 г.» на сайте «Русской службы Би-би-си»
(6) Хроника перестройки / 1988
(7) Владимир Луценко, Валерий Хмелев. Интервью газете «Труд», № 20 за 01.02.2001
(8) Сумгаит...Геноцид...Гласность?» Сборник Армянского историко-просветительского общества «Гушаматян» при содействии Армянского общества «Знание». (9) Константин Воеводский. Перестройка в карабахском зеркале
(10) Стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 февраля 1988 г.
(11) Зорий Балаян. Пожар и смрад
(12) Генрих Малюшкин. Шапка Карабаха
(13) Андрей Грачев. Горбачев. Человек, который хотел, как лучше.
(14) Виктор Николаев. Живый в помощи
(15) Левон Мелик-Шахназарян. Военные преступления Азербайджана против мирного населения НКР
(16) Армен Марукян. Правовые аспекты геноцида армян на территории Азербайджана в 1988-1990 гг. на примере Сумгаита
(17) Анатолий Мостовой. Резня
(18) Зардушт Али-заде. Азербайджанская элита и массы в период распада СССР
(19) Надежда Банчик. Убиение Кавказа или эпидемия Альцгеймера
(20) Алексей Зверев. Cпорные границы на Кавказе
(21) Хронология воздушно-десантных войск.
(22) «Архив новостей газеты фонда «Доброе имя» за апрель 2002 г.»
(23) Николай Рыжков. Истоки разрушения
(24) Анатолий Собчак. Жила-была КПСС.
(25) Газета «Русская Мысль» Париж 25 марта 1988 г., Цит. по: «Исторические чтения. Армянский погром».
(26) Владимир Ступишин. Моя миссия в Армении. 1992-1994.
(27) А. Овчинников, генерал-лейтенант, народный депутат СССР. У истины вариантов нет.
(28) Дмитрий Фурман. Введение.
(29) Азер Мурсалиев. Азербайджан в российской прессе (1988-2000).
(30) Леонид Борисов. Предательство. Как рушилась великая империя.
(31) Эдуард Тополь. Интервью радиостанции «Свобода» от 27 июня 2002 г.
(32) Муслим Магомаев. Интервью российской газете «Труд», № 235 за 19.12.2000 г.
(33) dirty.ru
(34) «Карабах целостность Азербайджана». Тема на форуме сайта russianitaly.com
(35) Елена Уривская. Как дома в любой точке страны.
(36) Владимир Коваленко. Сосед с камнем за пазухой.
(37) Григор Апоян. Предать вдохновение.
(38) Томас де Ваал. Конфликт вокруг Нагорного Карабаха: истоки, динамика и распространенные заблуждения.
(39) Из интервью Веры Таривердиевой газете «Реальный Азербайджан» в 2006 г. В связи с закрытием газеты, ресурс издания в Сети заблокирован. Ссылка находилась по адресу: http://www.realazer.com/2006/_76/st15.htm.
19-02-2009
islam.ru