ВЗАИМОУБИЙСТВОМ НАРОДЫ ЮЖНОГО КАВКАЗА ЗАНИМАЮТСЯ УЖЕ ДВА ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Предисловие автора к публикации романа «Берег ночи»
на «Альтернативном старте»
Автору трудно, даже не полагается говорить о своём произведении – всё, что он хотел сказать, он уже сказал, написав его. Что из этого вышло – судить читателям. Автору же остаётся «умереть», то есть замолкнуть и… писать новую книгу – если у него остались силы и время.
Тем не менее хочу несколькими словами предварить появление на сайте «Альтернативного старта» моего романа.
Взаимоубийство – так по-абхазски называется война. Жестоко, но и честно, без смягчающих эвфемизмов. Такое название, видимо, идёт из далёкой давности, когда человек называл ещё вещи своими именами, непосредственно, открыто, когда пресловутая политкорректность ещё не была в ходу.
И этим взаимоубийством народы Южного Кавказа занимаются уже два десятилетия. Горячие фазы мы уже будто прошли, хотя то там, то здесь вспыхивают очаги противостояния, унося новые жизни. Иногда бывают более или менее долгие затишья, перерывы – от усталости ли, миротворческого пыла посредников ли, благополучного расклада мировых сил ли. При этом всё равно не видно света в конце тоннеля. Выросло поколение, ничего, кроме войны, не знающее, поколение, культурный уровень которого опасно низок. А это чревато эскалацией агрессии, выплеском дремучих националистических сил, новыми войнами.
Грузино-абхазское взаимоубийство 1992–1993 годов унесло более трёх тысяч абхазов. Это большая трагедия для нашего малочисленного народа. Мы ещё не смогли восполнить эту потерю, хотя с тех пор прошло достаточно много времени. Погибли также тысячи грузин.
И абхазы, и грузины, убитые на этой войне, в основном были люди молодые, они хотели жить, а не умирать.
Главные зачинщики – те, кто давал приказ идти на Абхазию танками, – ещё живы, они спокойно доживают свою старость в особняках, под надёжной охраной и с чувством своей правоты.
Наше сознание повернётся к миру, мы уйдём от угрозы новых конфликтов, когда виновники наших войн будут названы и осуждены. Это долг каждого общества, считающего себя цивилизованным. Другого пути установления прочного, долгого мира на Южном Кавказе, кроме как пути самоочищения и раскаяния, нет.
Я не отвожу нам, абхазам, роль только жертвы. При всей трагичности нашей истории, ограниченности наших ресурсов, нашей зависимости от внешних сил, многочисленности обступающих нас со всех сторон угроз, соглашаться с ролью жертвы – значит признать своё поражение, значит закрыть своими руками себе путь в будущее. Более того, это значит пытаться избегнуть ответственности за свои поступки, за свои ошибки, за свою вину.
Но, опять-таки, не было бы пролито столько крови, совершено столько злодеяний, если бы не август 1992 года, когда была развязана война.
Мой роман не только о войне. Но он и о том, что война убивает всё живое, убивает и тех, кто выжил, кто защищал родину – как бы достойно, благородно это ни было. Наверно, в этом вся трагическая судьба нашего поколения, так и не вернувшегося с войны, потерявшегося на ней.
Даур Начкебиа
10-06-10
Тем не менее хочу несколькими словами предварить появление на сайте «Альтернативного старта» моего романа.
Взаимоубийство – так по-абхазски называется война. Жестоко, но и честно, без смягчающих эвфемизмов. Такое название, видимо, идёт из далёкой давности, когда человек называл ещё вещи своими именами, непосредственно, открыто, когда пресловутая политкорректность ещё не была в ходу.
И этим взаимоубийством народы Южного Кавказа занимаются уже два десятилетия. Горячие фазы мы уже будто прошли, хотя то там, то здесь вспыхивают очаги противостояния, унося новые жизни. Иногда бывают более или менее долгие затишья, перерывы – от усталости ли, миротворческого пыла посредников ли, благополучного расклада мировых сил ли. При этом всё равно не видно света в конце тоннеля. Выросло поколение, ничего, кроме войны, не знающее, поколение, культурный уровень которого опасно низок. А это чревато эскалацией агрессии, выплеском дремучих националистических сил, новыми войнами.
Грузино-абхазское взаимоубийство 1992–1993 годов унесло более трёх тысяч абхазов. Это большая трагедия для нашего малочисленного народа. Мы ещё не смогли восполнить эту потерю, хотя с тех пор прошло достаточно много времени. Погибли также тысячи грузин.
И абхазы, и грузины, убитые на этой войне, в основном были люди молодые, они хотели жить, а не умирать.
Главные зачинщики – те, кто давал приказ идти на Абхазию танками, – ещё живы, они спокойно доживают свою старость в особняках, под надёжной охраной и с чувством своей правоты.
Наше сознание повернётся к миру, мы уйдём от угрозы новых конфликтов, когда виновники наших войн будут названы и осуждены. Это долг каждого общества, считающего себя цивилизованным. Другого пути установления прочного, долгого мира на Южном Кавказе, кроме как пути самоочищения и раскаяния, нет.
Я не отвожу нам, абхазам, роль только жертвы. При всей трагичности нашей истории, ограниченности наших ресурсов, нашей зависимости от внешних сил, многочисленности обступающих нас со всех сторон угроз, соглашаться с ролью жертвы – значит признать своё поражение, значит закрыть своими руками себе путь в будущее. Более того, это значит пытаться избегнуть ответственности за свои поступки, за свои ошибки, за свою вину.
Но, опять-таки, не было бы пролито столько крови, совершено столько злодеяний, если бы не август 1992 года, когда была развязана война.
Мой роман не только о войне. Но он и о том, что война убивает всё живое, убивает и тех, кто выжил, кто защищал родину – как бы достойно, благородно это ни было. Наверно, в этом вся трагическая судьба нашего поколения, так и не вернувшегося с войны, потерявшегося на ней.
Даур Начкебиа
10-06-10
