ВСЕ К ЛУЧШЕМУ: ИГРАЕМ ОЖИДАНИЕ ГОДО
Город, в котором бываю только по работе, в командировке. Разные люди, разные ситуации, абсолютно нет времени передохнуть, надо успеть как можно больше понять.
Общаемся, знакомимся, обсуждаем дела, бежим в Интернет, и снова – назначаем встречи, говорим, слушаем… Теперь уже знаю наверняка, почему мой прадед несколько раз в год пешком шел из Ахпата в город, в Тифлис. Для того, чтобы общаться, говорить, слушать... Я люблю Тбилиси.
Мы снова в Кавказском Доме. Марине из армянского отдела общественного телевидения Грузии. Как всегда, у телевизионщиков мало времени - надо успеть везде. Интервью с Георгием. И еще договаривается с Сеймуром: дать интервью на азербайджанском, по запросу коллег из азербайджанского часа. "Мы всегда выручаем друг друга", - говорит она.
В Тбилиси все легко и просто. Презентация Альтернативного старта и сайта www.southcaucasus.com, а потом кино – "Все к лучшему" Вагифа Мустафаева. Смотрим все вместе – грузины, армяне, азербайджанцы. Сеймур переводит, где надо. После просмотра народ не расходится. Милая девушка, молодая азербайджанка, сетует на то, что в фильме есть эпизод, который может обидеть армян: ...они не поймут, они могут не так понять, – говорит озабоченно.
Общаемся, знакомимся, обсуждаем дела, бежим в Интернет, и снова – назначаем встречи, говорим, слушаем… Теперь уже знаю наверняка, почему мой прадед несколько раз в год пешком шел из Ахпата в город, в Тифлис. Для того, чтобы общаться, говорить, слушать... Я люблю Тбилиси.
Мы снова в Кавказском Доме. Марине из армянского отдела общественного телевидения Грузии. Как всегда, у телевизионщиков мало времени - надо успеть везде. Интервью с Георгием. И еще договаривается с Сеймуром: дать интервью на азербайджанском, по запросу коллег из азербайджанского часа. "Мы всегда выручаем друг друга", - говорит она.
В Тбилиси все легко и просто. Презентация Альтернативного старта и сайта www.southcaucasus.com, а потом кино – "Все к лучшему" Вагифа Мустафаева. Смотрим все вместе – грузины, армяне, азербайджанцы. Сеймур переводит, где надо. После просмотра народ не расходится. Милая девушка, молодая азербайджанка, сетует на то, что в фильме есть эпизод, который может обидеть армян: ...они не поймут, они могут не так понять, – говорит озабоченно.
5-17 мая армяно-азербайджанская
рабочая группа инициативы
"Южнокавказская Интеграция:
Альтернативный старт"
провела встречи в Грузии,
Южной Осетии, Абхазии.
В Тбилиси, Цхинвале/и, Сухуме/и прошли презентация сайта и обсуждение предстоящей шестисторонней рабочей встречи.
В Тбилиси, Цхинвале/и, Сухуме/и прошли презентация сайта и обсуждение предстоящей шестисторонней рабочей встречи.
Мы смотрели "Все к лучшему" четыре раза. И будем смотреть еще, и каждый раз будем смеяться, грустить и аплодировать автору. "Все к лучшему" несомненно шедевр, и в то же время тест на здоровое мышление, особенно для армян и азербайджанцев. К сожалению не все могут его пройти.
Фильм показывали в Карабахе, в прошлом году. Была маленькая рецензия о неоднозначном восприятии армянского зрителя и более трагикомичное, чем сам фильм, объяснение Мустафаева о том, зачем нужно, чтобы "Все к лучшему" смотрели именно армяне. Настоящее кино живет своей жизнью, принадлежит всем, и изменить его не может даже сам автор. Все к лучшему.
Фильм показывали в Карабахе, в прошлом году. Была маленькая рецензия о неоднозначном восприятии армянского зрителя и более трагикомичное, чем сам фильм, объяснение Мустафаева о том, зачем нужно, чтобы "Все к лучшему" смотрели именно армяне. Настоящее кино живет своей жизнью, принадлежит всем, и изменить его не может даже сам автор. Все к лучшему.
ЦХИНВАЛ/И: ВСЕ К ЛУЧШЕМУ
9 мая мы в Цхинвале. Всего полтора часа езды от Тбилиси – и попадаешь в другой мир. На парад не успели. По случаю праздника – все гостиницы заняты. В тех номерах, что свободны – нет воды. Спасибо Алану Джусоеву, предоставил нам кров в уютном доме на улице имени Сталина. Говорят Сталин был осетином. Говорят улицу хотят переименовать, но почему-то до сих пор не переименовали.
Дома около двери стоит топор. У Георгия и Сеймура одновременно просыпается черный юмор. Они в один голос говорят о том, что топор надо унести подальше, мало ли что может случится. Смеемся. Алан по нескольку раз показывает, где у него что лежит: кофе, сахар, чашки, ложки, как включается насос и опять по новому кругу: кофе, чашки и т.д. и как оказывается незаметно для всех нас уносит топор. Все к лучшему.
Следующий день начался удачно - познакомились с Тимуром Цховребовым. Пьем кофе в веселом кафе, где много молодежи. Тимур говорит об Альтернативном старте: cамое важное то, что вы ищете новые подходы. Радуется, что Азербайджан и Армения вместе, говорит:
Ваши проекты – это маленький кирпичик в нашем общем деле. Очень тяжело сейчас что-то менять на Южном Кавказе. Если смотреть по внутренней обстановке, легче всего быть миротворцем в Армении, это объективно и надо нам всем использовать этот ресурс. Но вот что интересно, я много ездил по Южному Кавказу и на мой взгляд Баку – самый толерантный город. Когда я в Тбилиси, нахожу теплый прием у своих друзей, но просто случайные люди, когда узнают, что я – осетин, смотрят косо. Когда я в Ереване, ясное дело, окружающие сразу же понимают, что я не местный и первый вопрос – кто ты, откуда? Когда узнают, что осетин: - ооо, ахпер джан!!! – сразу братаемся… А в Баку – по другому. Никого не интересует кто я, и откуда – ко всем одинаково хорошее отношение…
– Я привык говорить за себя. Я – за мир, но думаю, при моей жизни Южная Осетия не будет в составе Грузии. Маленький ресурс есть. Если бы политики не вмешивались, народы бы быстро помирились. Не надо нас примирять. Не надо приставать к нам. Здесь уникальный момент. Никто на сегодня не может сказать: Какая нам будет польза, если будем в составе Грузии? Думаю грузин, рядовых граждан, сильно оболванивают. Им внушают, что есть президент Кокойты, который держит Осетию под колпаком и хочет отделиться от Грузии. Я лично не знаю ни одного осетина, который хочет в Грузию…
… Мы тоже заразились болезнью оболванивания. Если грузину скажешь “здрасте” – ты уже предатель.
Если бы был гарант защиты от Грузии… нет никакого гаранта! Россия могла бы нас признать, но не признает. Нами играют. Раньше всех могла бы нас признать Грузия. По натуре я не политик и не военный, хотя воевал. По натуре я бизнесмен. Для бизнеса мне надо ездить через Тбилиси. С моей помощью будут зарабатывать 50 грузин и 50 осетин. Мне не нужны гранты. Я знаю как сделать хорошую жизнь. Мне позарез нужен мир!
***
Когда выходили из веселого кафе, где сидела молодежь, Тимур Цховребов подвел нас к деревьям, растущим рядом, мы до этого не замечали – на стволах следы автоматных очередей...
Дома около двери стоит топор. У Георгия и Сеймура одновременно просыпается черный юмор. Они в один голос говорят о том, что топор надо унести подальше, мало ли что может случится. Смеемся. Алан по нескольку раз показывает, где у него что лежит: кофе, сахар, чашки, ложки, как включается насос и опять по новому кругу: кофе, чашки и т.д. и как оказывается незаметно для всех нас уносит топор. Все к лучшему.
Следующий день начался удачно - познакомились с Тимуром Цховребовым. Пьем кофе в веселом кафе, где много молодежи. Тимур говорит об Альтернативном старте: cамое важное то, что вы ищете новые подходы. Радуется, что Азербайджан и Армения вместе, говорит:
Ваши проекты – это маленький кирпичик в нашем общем деле. Очень тяжело сейчас что-то менять на Южном Кавказе. Если смотреть по внутренней обстановке, легче всего быть миротворцем в Армении, это объективно и надо нам всем использовать этот ресурс. Но вот что интересно, я много ездил по Южному Кавказу и на мой взгляд Баку – самый толерантный город. Когда я в Тбилиси, нахожу теплый прием у своих друзей, но просто случайные люди, когда узнают, что я – осетин, смотрят косо. Когда я в Ереване, ясное дело, окружающие сразу же понимают, что я не местный и первый вопрос – кто ты, откуда? Когда узнают, что осетин: - ооо, ахпер джан!!! – сразу братаемся… А в Баку – по другому. Никого не интересует кто я, и откуда – ко всем одинаково хорошее отношение…
– Я привык говорить за себя. Я – за мир, но думаю, при моей жизни Южная Осетия не будет в составе Грузии. Маленький ресурс есть. Если бы политики не вмешивались, народы бы быстро помирились. Не надо нас примирять. Не надо приставать к нам. Здесь уникальный момент. Никто на сегодня не может сказать: Какая нам будет польза, если будем в составе Грузии? Думаю грузин, рядовых граждан, сильно оболванивают. Им внушают, что есть президент Кокойты, который держит Осетию под колпаком и хочет отделиться от Грузии. Я лично не знаю ни одного осетина, который хочет в Грузию…
… Мы тоже заразились болезнью оболванивания. Если грузину скажешь “здрасте” – ты уже предатель.
Если бы был гарант защиты от Грузии… нет никакого гаранта! Россия могла бы нас признать, но не признает. Нами играют. Раньше всех могла бы нас признать Грузия. По натуре я не политик и не военный, хотя воевал. По натуре я бизнесмен. Для бизнеса мне надо ездить через Тбилиси. С моей помощью будут зарабатывать 50 грузин и 50 осетин. Мне не нужны гранты. Я знаю как сделать хорошую жизнь. Мне позарез нужен мир!
***
Когда выходили из веселого кафе, где сидела молодежь, Тимур Цховребов подвел нас к деревьям, растущим рядом, мы до этого не замечали – на стволах следы автоматных очередей...
Здание драмтеатра им. К. Хетагурова пострадало от пожара в прошлом году. Недавно театр представил "В ожидании Годо" на фестивале "Сцена без границ".
Персонажи Беккета,Лаки (Г. Ванян)
и Владимир (С. Бибилов),
встретились случайно: актер в отставке и актер действующий.
Встреча в Гражданском клубе: представители НПО, и не только: актер, музыкант, преподаватель ВУЗа и представитель Республиканской партии. Презентация сайта и рассказ о наших прошлых проектах, Миротворческом десанте и джаз-мастер классе, который проходил в Ереване. Далее - мнения участников встречи.
- Когда говорим об искусстве, все согласны с тем, что контакты нужны. Но не все так радужно, как хотелось бы, особенно когда речь идет о двухсторонних проектах с Грузией. Когда говорится об армяно-азербайджанских проектах – здесь более свободное пространство для сотрудничества. Ведь не настолько легко делать подобные проекты в Карабахе? В самом Нагорном Карабахе конфликт оценивается по-другому нежели из Еревана или Баку.
- Когда пытаемся работать на будущее и разрабатывать проекты, обязательно надо учитывать особенности конфликтных зон. Общество в конфликтной зоне политизировано во всех сферах. Здесь очень много ограничений. Во время предвыборной кампании Саакашвили, в Цхинвал должен был приехать грузинский театр – гастроли не состоялись, и причины этого ясны. Проблема не в том, что грузины и осетины не могут общаться друг с другом, а в том, что общество Грузии безразлично к нашему настоящему и будущему. В Грузии не поднимают голос против проявлений национализма, нет потребности признать свои ошибки и свою вину. Вот уже 15 лет мы занимаемся просто общением. Нужно начать говорить на больные темы и определить долю вины каждого.
- Думаю, что именно сейчас, в этих условиях нам необходимо сохранить творческое пространство. В нашем городе, во всей Южной Осетии царит дух провинциализма. Но именно здесь, в провинции рождаются талантливые люди и подвижники, и каждый из них на своем месте старается сделать максимум, на что способен. К сожалению, очень часто прекрасные инициативы заканчиваются обираловкой. И тут самое главное найти способы для сохранения чистоты отношений между людьми.
- Мы уже говорили об излишней политизированности в наших отношениях с Грузией на всех уровнях. Наверно все-таки на сегодня наилучшим выходом будет осуществление проектов в южнокавказском формате, общение художников, артистов, музыкантов их совместное творчество, создаст почву для диалога. Дискуссия о правозащите. До боли знакомое слово "геноцид" и дальше - слова, формулировки и ноющее чувство тоски. Повторение пройденного. Предчувствуешь, знаешь – что будет в итоге и чувствуешь бессилие найти четкий рецепт и излечится, излечить других. Сказать нужные слова и помочь преодолеть болезнь в возможно короткие сроки. Все армяне болели или болеют этой болезнью. Она заразна и передается по наследству, вместе с фамилией. Рецепта нет – есть только возможность самолечения – постепенное вытравливание фальши из себя. Процесс очень трудный и главное – нельзя останавливаться на полпути...
- Я с Вами хочу говорить как с правозащитником. Не считаете ли вы, что правозащитники должны прежде всего использовать международные рычаги для справедливого разрешения конфликтов, международные механизмы для признания и наказания преступлений, которые осуществлялись в наших странах? Мы прежде всего должны пользоваться теми международными рычагами, которые есть сегодня. Вы говорите о возможном сотрудничестве правозащитников на Южном Кавказе. Есть ли сегодня азербайджанский правозащитник, который может вынести на рассмотрение парламента Азербайджана вопрос о признании Геноцида армян?
Георгий ответил: У меня другой взгляд на все это. Вы говорите о международных рычагах. Я говорю: никаких рычагов нет. Мы все с вами вместе должны заслужить эти рычаги. Все эти годы проблема преступлений, совершенных против мирного населения в конфликтных зонах, использовались для политических манипуляций. Сумгаит приписали и продолжают приписывать всему азербайджанскому народу. Погромы в Сумгаите – дело рук сволочей. Где были эти рычаги во время погромов в Сумгаите? В это время азербайджанцы, зная с какими отбросами имеют дело, рискуя своей жизнью, спасали армян. И что самое страшное – армяне об этом не говорят. Все бесчеловечные события тех лет сегодня ювелирно используются против нас всех. До тех пор, пока мы, все вместе, не найдем способ противостоять манипуляциям, не найдем вместе общие рычаги, никакие международные механизмы не будут работать для решения наших проблем.
Один из участников, казалось начал говорить как бы сам с собой: Почему не работали международные рычаги когда лилась кровь? Где были эти рычаги в 1992 году? Во время яростных обстрелов Цхинвала, Грузию принимали в ОБСЕ…
В какой-то момент разговор повис в воздухе. Начали говорить о чем-то другом. Надеюсь, Георгий был услышан всеми, и теми, кто промолчал, потому что он самый здоровый армянин из тех, кого я знаю. И я промолчала тогда: хотела, чтобы поскорее сменили тему, потому что, когда говорят о Геноциде, Сумгаите, Ходжалу – обо всем этом, у меня не бывает слов, только эмоции. Чтобы я ни сказала, будет звучать несуразно и непонятно. И боюсь обидеть людей. Это наверно от того, что я тоже не совсем здорова. Тогда промолчала, но сейчас пишу. Моим любимым друзьям, осетинам: Будьте осторожны! Не культивируйте болезнь!
И еще насчет главного аргумента. Он приводится постоянно. Об осуждении (читай: наказании и компенсации) во имя не повторения. На основе этого аргумента написано бесчисленное количество книг и снято столько же фильмов. В наши дни в Германии невозможно представить начало нового Холокоста, НЕ ПОТОМУ, что фашизм был осужден и выданы компенсации жертвам. Нам надо освободиться от фальши!
Наконец о правозащите: Оба омбудсмена и в Армении, и в Азербайджане использовали, продолжают использовать и будут активно использовать международные механизмы для того, чтобы способствовать политике своих государств в сфере разрешения конфликта, довести до мирового сообщества свое единственно верное восприятие конфликта и получить поддержку, компенсации, и что-то еще – вплоть до сокрушительной победы друг над другом. Как нам освободиться от фальши?
Посмотрели фильм “Все к лучшему” в Цхинвале. Показ завершился аплодисментами. Благодаря Вагифу Мустафаеву в очередной раз оттянулся финал. Мы долго разговаривали о разных вещах – о жизни, о будущем, ни о чем..- просто общались. Искусство сближает. Все к лучшему.
Мы были в Цхинвале чуть более суток и это не дает права судить о том, чем живут здесь люди. Не дает права делать выводы. Первое впечатление – как-будто очутились на самом краю земли. И здесь, на краю земли есть люди, для которых важно не только выжить, но и построить новую жизнь. Никто не может сказать, каким оно будет: будущее Южной Осетии?
- Когда говорим об искусстве, все согласны с тем, что контакты нужны. Но не все так радужно, как хотелось бы, особенно когда речь идет о двухсторонних проектах с Грузией. Когда говорится об армяно-азербайджанских проектах – здесь более свободное пространство для сотрудничества. Ведь не настолько легко делать подобные проекты в Карабахе? В самом Нагорном Карабахе конфликт оценивается по-другому нежели из Еревана или Баку.
- Когда пытаемся работать на будущее и разрабатывать проекты, обязательно надо учитывать особенности конфликтных зон. Общество в конфликтной зоне политизировано во всех сферах. Здесь очень много ограничений. Во время предвыборной кампании Саакашвили, в Цхинвал должен был приехать грузинский театр – гастроли не состоялись, и причины этого ясны. Проблема не в том, что грузины и осетины не могут общаться друг с другом, а в том, что общество Грузии безразлично к нашему настоящему и будущему. В Грузии не поднимают голос против проявлений национализма, нет потребности признать свои ошибки и свою вину. Вот уже 15 лет мы занимаемся просто общением. Нужно начать говорить на больные темы и определить долю вины каждого.
- Думаю, что именно сейчас, в этих условиях нам необходимо сохранить творческое пространство. В нашем городе, во всей Южной Осетии царит дух провинциализма. Но именно здесь, в провинции рождаются талантливые люди и подвижники, и каждый из них на своем месте старается сделать максимум, на что способен. К сожалению, очень часто прекрасные инициативы заканчиваются обираловкой. И тут самое главное найти способы для сохранения чистоты отношений между людьми.
- Мы уже говорили об излишней политизированности в наших отношениях с Грузией на всех уровнях. Наверно все-таки на сегодня наилучшим выходом будет осуществление проектов в южнокавказском формате, общение художников, артистов, музыкантов их совместное творчество, создаст почву для диалога. Дискуссия о правозащите. До боли знакомое слово "геноцид" и дальше - слова, формулировки и ноющее чувство тоски. Повторение пройденного. Предчувствуешь, знаешь – что будет в итоге и чувствуешь бессилие найти четкий рецепт и излечится, излечить других. Сказать нужные слова и помочь преодолеть болезнь в возможно короткие сроки. Все армяне болели или болеют этой болезнью. Она заразна и передается по наследству, вместе с фамилией. Рецепта нет – есть только возможность самолечения – постепенное вытравливание фальши из себя. Процесс очень трудный и главное – нельзя останавливаться на полпути...
- Я с Вами хочу говорить как с правозащитником. Не считаете ли вы, что правозащитники должны прежде всего использовать международные рычаги для справедливого разрешения конфликтов, международные механизмы для признания и наказания преступлений, которые осуществлялись в наших странах? Мы прежде всего должны пользоваться теми международными рычагами, которые есть сегодня. Вы говорите о возможном сотрудничестве правозащитников на Южном Кавказе. Есть ли сегодня азербайджанский правозащитник, который может вынести на рассмотрение парламента Азербайджана вопрос о признании Геноцида армян?
Георгий ответил: У меня другой взгляд на все это. Вы говорите о международных рычагах. Я говорю: никаких рычагов нет. Мы все с вами вместе должны заслужить эти рычаги. Все эти годы проблема преступлений, совершенных против мирного населения в конфликтных зонах, использовались для политических манипуляций. Сумгаит приписали и продолжают приписывать всему азербайджанскому народу. Погромы в Сумгаите – дело рук сволочей. Где были эти рычаги во время погромов в Сумгаите? В это время азербайджанцы, зная с какими отбросами имеют дело, рискуя своей жизнью, спасали армян. И что самое страшное – армяне об этом не говорят. Все бесчеловечные события тех лет сегодня ювелирно используются против нас всех. До тех пор, пока мы, все вместе, не найдем способ противостоять манипуляциям, не найдем вместе общие рычаги, никакие международные механизмы не будут работать для решения наших проблем.
Один из участников, казалось начал говорить как бы сам с собой: Почему не работали международные рычаги когда лилась кровь? Где были эти рычаги в 1992 году? Во время яростных обстрелов Цхинвала, Грузию принимали в ОБСЕ…
В какой-то момент разговор повис в воздухе. Начали говорить о чем-то другом. Надеюсь, Георгий был услышан всеми, и теми, кто промолчал, потому что он самый здоровый армянин из тех, кого я знаю. И я промолчала тогда: хотела, чтобы поскорее сменили тему, потому что, когда говорят о Геноциде, Сумгаите, Ходжалу – обо всем этом, у меня не бывает слов, только эмоции. Чтобы я ни сказала, будет звучать несуразно и непонятно. И боюсь обидеть людей. Это наверно от того, что я тоже не совсем здорова. Тогда промолчала, но сейчас пишу. Моим любимым друзьям, осетинам: Будьте осторожны! Не культивируйте болезнь!
И еще насчет главного аргумента. Он приводится постоянно. Об осуждении (читай: наказании и компенсации) во имя не повторения. На основе этого аргумента написано бесчисленное количество книг и снято столько же фильмов. В наши дни в Германии невозможно представить начало нового Холокоста, НЕ ПОТОМУ, что фашизм был осужден и выданы компенсации жертвам. Нам надо освободиться от фальши!
Наконец о правозащите: Оба омбудсмена и в Армении, и в Азербайджане использовали, продолжают использовать и будут активно использовать международные механизмы для того, чтобы способствовать политике своих государств в сфере разрешения конфликта, довести до мирового сообщества свое единственно верное восприятие конфликта и получить поддержку, компенсации, и что-то еще – вплоть до сокрушительной победы друг над другом. Как нам освободиться от фальши?
Посмотрели фильм “Все к лучшему” в Цхинвале. Показ завершился аплодисментами. Благодаря Вагифу Мустафаеву в очередной раз оттянулся финал. Мы долго разговаривали о разных вещах – о жизни, о будущем, ни о чем..- просто общались. Искусство сближает. Все к лучшему.
Мы были в Цхинвале чуть более суток и это не дает права судить о том, чем живут здесь люди. Не дает права делать выводы. Первое впечатление – как-будто очутились на самом краю земли. И здесь, на краю земли есть люди, для которых важно не только выжить, но и построить новую жизнь. Никто не может сказать, каким оно будет: будущее Южной Осетии?
Эстрагон. Давай ничего не будем делать. Так надежнее.
Владимир. Да, и посмотрим, что он нам скажет.
Эстрагон. Кто?
Владимир. Годо.
Эстрагон. Точно.
Владимир. Сперва надо все как следует разузнать.
Эстрагон. С другой стороны, может, лучше ковать железо, пока не остыло?
Владимир. Мне ужасно интересно, что он нам предложит. Разумеется, это нас ни к чему не обязывает.
Эстрагон. А что мы у него просили?
Владимир. Ты разве не присутствовал при нашем разговоре?
Эстрагон. Я не слушал.
Владимир. Да так... Ничего конкретного.
Эстрагон. Это было что-то вроде молитвы.
Владимир. Вот-вот.
Эстрагон. Что-то вроде неясной просьбы.
Владимир. Можно и так сказать.
Эстрагон. А что он тебе ответил?
Владимир. Что посмотрит.
Эстрагон. Что ничего не может обещать.
Владимир. Что должен подумать.
Эстрагон. На свежую голову.
Владимир. Посоветоваться с семьей.
Эстрагон. С друзьями.
Владимир. Со страховыми агентами.
Эстрагон. Посмотреть переписку.
Владимир. Бухгалтерские книги.
Эстрагон. Счет в банке.
Владимир. Тогда уже и решать.
Эстрагон. Все правильно.
Владимир. Правда?
Эстрагон. По-моему, да.
Владимир. По-моему, тоже.
(Пауза.)
Владимир. Да, и посмотрим, что он нам скажет.
Эстрагон. Кто?
Владимир. Годо.
Эстрагон. Точно.
Владимир. Сперва надо все как следует разузнать.
Эстрагон. С другой стороны, может, лучше ковать железо, пока не остыло?
Владимир. Мне ужасно интересно, что он нам предложит. Разумеется, это нас ни к чему не обязывает.
Эстрагон. А что мы у него просили?
Владимир. Ты разве не присутствовал при нашем разговоре?
Эстрагон. Я не слушал.
Владимир. Да так... Ничего конкретного.
Эстрагон. Это было что-то вроде молитвы.
Владимир. Вот-вот.
Эстрагон. Что-то вроде неясной просьбы.
Владимир. Можно и так сказать.
Эстрагон. А что он тебе ответил?
Владимир. Что посмотрит.
Эстрагон. Что ничего не может обещать.
Владимир. Что должен подумать.
Эстрагон. На свежую голову.
Владимир. Посоветоваться с семьей.
Эстрагон. С друзьями.
Владимир. Со страховыми агентами.
Эстрагон. Посмотреть переписку.
Владимир. Бухгалтерские книги.
Эстрагон. Счет в банке.
Владимир. Тогда уже и решать.
Эстрагон. Все правильно.
Владимир. Правда?
Эстрагон. По-моему, да.
Владимир. По-моему, тоже.
(Пауза.)
ГОРИ: ВСЕ К ЛУЧШЕМУ
Из Цхинвала/и мы выехали в Гори, откуда надо было сесть на поезд до Зугдиди и ехать дальше до Сухума/и. Здесь снова на нашем пути незабвенный Сталин – в виде огромного памятника и роскошного музея. Почему над домом-музеем Сталина развевается государственный флаг Грузии?
СУХУМ/И: ВСЕ К ЛУЧШЕМУ
Кажется, я разлюбила море. По трассе Гагры - Пицунда есть населенный пункт – Цитрусовый совхоз. Я там выросла, потому что там проводила лето, а дети вырастают за лето. Месяц июнь на подготовку и ожидание, в июле – мы на море, потом – начинаю считать дни до следующего июля. Казалось, так было от века и так будет всегда. Вырасту, и буду ехать сюда со своими детьми. Нас еще много осталось таких, представителей племени советских дикарей и их детей, которые гордились своим загаром, доводили до инфаркта родителей, уплывая не только за буек, но и за линию горизонта, и не выходили из воды до тех пор, пока невыносимо не заболит живот. Думала, опишу все по порядку – библиотеку в клубе, реку Бзыбь, рыбалку, рекордно собранный урожай ежевики и рекордное количество царапин, сосновую рощу, кино по вечерам, ставший ритуалом групповой детский поход в деревянный туалет, которым пользовались жители всей улицы – одно из высочайших удовольствий: пройти по длинной тропинке с фонариками и ждать друг друга в темноте среди стай светлячков, развлекаясь страшными историями про мертвецов и ведьм. Цитрусовый совхоз был раем, центром Вселенной. Не имеет смысла продолжать.
Кажется, я разлюбила море. Воспоминания не согревают душу.
В Сухум мы с Сеймуром и Георгием поехали, чтобы встретится с НПО, рассказать про Альтернативный старт, найти единомышленников, набраться впечатлений, собрать материал и работать дальше – пополнять сайт, организовать встречу – сделать так, чтобы дело не заглохло. Поэтому мы поехали в Сухум. Но я увлеклась своим внутренним переживанием, пришла к выводу о том, что мои отношения с морем окончательно испорчены, поэтому во всех дальнейших суждениях будет проглядываться непреодолимая субъективность.
Советский Союз исчез навсегда и мы все стали беженцами из СССР, но не изменились совсем. Мы стали играть и лицемерить более изобретательно, чем раньше. Об этом я постоянно думала в Сухуме.
Кажется, я разлюбила море. Воспоминания не согревают душу.
В Сухум мы с Сеймуром и Георгием поехали, чтобы встретится с НПО, рассказать про Альтернативный старт, найти единомышленников, набраться впечатлений, собрать материал и работать дальше – пополнять сайт, организовать встречу – сделать так, чтобы дело не заглохло. Поэтому мы поехали в Сухум. Но я увлеклась своим внутренним переживанием, пришла к выводу о том, что мои отношения с морем окончательно испорчены, поэтому во всех дальнейших суждениях будет проглядываться непреодолимая субъективность.
Советский Союз исчез навсегда и мы все стали беженцами из СССР, но не изменились совсем. Мы стали играть и лицемерить более изобретательно, чем раньше. Об этом я постоянно думала в Сухуме.
Здесь многие
старательно делают вид,
что не ждут Годо.
Встреча в офисе НПО "Гражданская инициатива и человек будущего".
Тамаз говорит, что сейчас гражданское общество, сектор НПО Абхазии развивается очень быстрыми темпами. Несколько лет тому назад, посетив любой из офисов, мы бы увидели праздно сидящих людей, пьющих кофе и беседующих друг с другом. Теперь очень много работы, много проектов, работа кипит. Надо успевать везде. К сожалению, как оказалось, Кама никому ничего не рассказала о том, как прошел Джаз мастер-класс в Ереване, на котором она участвовала, и сейчас ее не было – уехала на высшие курсы Хельсинского фонда. Нас уже курирует Саида. Мы сами рассказали и про Джаз, и про Миротворческий десант и про цель визита – Альтернативный старт. Тамаз не очень нас одобрил: Не совсем понимаю, зачем вы это делаете, что можно решать сейчас на уровне рядовых граждан. Конфликты – это серьезная тема и здесь нужна политическая аналитика. При всем принципиальном несогласии и как чувствовалось неверие в целесообразность того, чем мы занимаемся и хотим заняться в будущем, Тамаз любезно позвонил в Дом Юношества и договорился о предоставлении помещения для нашей встречи с НПО.
В Тбилиси мы встречались с Бесланом Кмузовым. Он помог нам с телефонами нескольких журналистов и НПО Абхазии. Других источников с контактными данными мы не нашли, существующие сайты только обещают, что скоро будут справочники. Мы не дождались. Нам нужно было именно сейчас. Позже, уже на встрече, узнали, что в Абхазии гораздо больше НПО, чем мы предполагали, когда организовывали поездку.
На следующий день, мотивируя моей ярко выраженной русскоязычностью на фоне нашей малочисленной азербайджано - армянской делегации, Георгий и Сеймур почему-то решили, что на этот раз встречу начну я. Для того, чтобы всем сразу стало интересно, предложила участникам представиться и ответить на вопрос: Что для них, как граждан Грузии, означает сегодня Грузия? Мою глупую оговорку восприняли с улыбкой. Сразу же внесла поправку: Извините, я хотела сказать граждан Абхазии… и тут же почему-то пожалела, что вообще задала такой вопрос.
Стало как-то неловко, лихорадочно поругала себя в мыслях, что надо было подготовиться, прочитать больше книг, статей и новостей, сформировать какое-то мнение и потом только приезжать и лезть к людям с вопросами… Повернуть назад – уже поздно.
- Грузия - враждебное государство. Вы задали вопрос на который ответ однозначен. Как мы можем оставаться в стороне от политики, и не поднимать те вопросы, которые нас волнуют, мы же граждане. Политические вопросы это наши вопросы. Сектор НПО Абхазии, лидеры гражданского общества имеют большое влияние на политические процессы в республике.
- Когда стоит вопрос жить или не жить, невозможно обойти этот вопрос. Мы хотим жить и строить свое государство.
- Есть ли разница для вас между грузинским обществом и политикой правительства Грузии? Если перед вами стоит задача выживания, пытаетесь ли вы найти основу для своего выживания в грузинском обществе и видите ли вы перспективы?
- Мы многократно наступали на грабли – понимаете? В Грузии есть такие люди, которые понимают наши проблемы и могут поддержать нас, но они не говорят, и не имеет смысла говорить, потому что общество их не воспримет.
Мы очень часто встречаемся с грузинами на разных международных встречах. Общаемся нормально, вместе поем, вместе танцуем, у нас общие интересы, но как только речь заходит о конфликте – все заканчивается, мы не можем найти общий язык. Сразу же личный уровень переходит в политический. До тех пор, пока Грузия не признает нашу независимость, мы будем считать ее враждебным государством.
- Разговор был очень тяжелый. Мы решили, что фильм смотреть не будем. Вагиф Мустафаев тут не может помочь.
Спасение и свет в туннеле для нас слова самой молодой участницы встречи: Я конечно враждебно отношусь к Грузии, но мне было бы интересно встретится и пообщаться с моими ровесниками, которые живут в Тбилиси например, или других городах…
После встречи нас пригласила к себе директор Дома Юношества Елена Кобахия. Говорят, в доме, где встречают гостей с открытой душой, угощение не залеживается на столе, гости кушают много и с удовольствием. На столе стояла клубника. Ее было совсем не много, но мы с Сеймуром не постеснялись. Мы впервые ели клубнику в этом году - Нубар. Очень хотелось посидеть, долго пить кофе и беседовать. Не получилось. Надо было бежать – знакомиться с Баталом.
Тамаз говорит, что сейчас гражданское общество, сектор НПО Абхазии развивается очень быстрыми темпами. Несколько лет тому назад, посетив любой из офисов, мы бы увидели праздно сидящих людей, пьющих кофе и беседующих друг с другом. Теперь очень много работы, много проектов, работа кипит. Надо успевать везде. К сожалению, как оказалось, Кама никому ничего не рассказала о том, как прошел Джаз мастер-класс в Ереване, на котором она участвовала, и сейчас ее не было – уехала на высшие курсы Хельсинского фонда. Нас уже курирует Саида. Мы сами рассказали и про Джаз, и про Миротворческий десант и про цель визита – Альтернативный старт. Тамаз не очень нас одобрил: Не совсем понимаю, зачем вы это делаете, что можно решать сейчас на уровне рядовых граждан. Конфликты – это серьезная тема и здесь нужна политическая аналитика. При всем принципиальном несогласии и как чувствовалось неверие в целесообразность того, чем мы занимаемся и хотим заняться в будущем, Тамаз любезно позвонил в Дом Юношества и договорился о предоставлении помещения для нашей встречи с НПО.
В Тбилиси мы встречались с Бесланом Кмузовым. Он помог нам с телефонами нескольких журналистов и НПО Абхазии. Других источников с контактными данными мы не нашли, существующие сайты только обещают, что скоро будут справочники. Мы не дождались. Нам нужно было именно сейчас. Позже, уже на встрече, узнали, что в Абхазии гораздо больше НПО, чем мы предполагали, когда организовывали поездку.
На следующий день, мотивируя моей ярко выраженной русскоязычностью на фоне нашей малочисленной азербайджано - армянской делегации, Георгий и Сеймур почему-то решили, что на этот раз встречу начну я. Для того, чтобы всем сразу стало интересно, предложила участникам представиться и ответить на вопрос: Что для них, как граждан Грузии, означает сегодня Грузия? Мою глупую оговорку восприняли с улыбкой. Сразу же внесла поправку: Извините, я хотела сказать граждан Абхазии… и тут же почему-то пожалела, что вообще задала такой вопрос.
Стало как-то неловко, лихорадочно поругала себя в мыслях, что надо было подготовиться, прочитать больше книг, статей и новостей, сформировать какое-то мнение и потом только приезжать и лезть к людям с вопросами… Повернуть назад – уже поздно.
- Грузия - враждебное государство. Вы задали вопрос на который ответ однозначен. Как мы можем оставаться в стороне от политики, и не поднимать те вопросы, которые нас волнуют, мы же граждане. Политические вопросы это наши вопросы. Сектор НПО Абхазии, лидеры гражданского общества имеют большое влияние на политические процессы в республике.
- Когда стоит вопрос жить или не жить, невозможно обойти этот вопрос. Мы хотим жить и строить свое государство.
- Есть ли разница для вас между грузинским обществом и политикой правительства Грузии? Если перед вами стоит задача выживания, пытаетесь ли вы найти основу для своего выживания в грузинском обществе и видите ли вы перспективы?
- Мы многократно наступали на грабли – понимаете? В Грузии есть такие люди, которые понимают наши проблемы и могут поддержать нас, но они не говорят, и не имеет смысла говорить, потому что общество их не воспримет.
Мы очень часто встречаемся с грузинами на разных международных встречах. Общаемся нормально, вместе поем, вместе танцуем, у нас общие интересы, но как только речь заходит о конфликте – все заканчивается, мы не можем найти общий язык. Сразу же личный уровень переходит в политический. До тех пор, пока Грузия не признает нашу независимость, мы будем считать ее враждебным государством.
- Разговор был очень тяжелый. Мы решили, что фильм смотреть не будем. Вагиф Мустафаев тут не может помочь.
Спасение и свет в туннеле для нас слова самой молодой участницы встречи: Я конечно враждебно отношусь к Грузии, но мне было бы интересно встретится и пообщаться с моими ровесниками, которые живут в Тбилиси например, или других городах…
После встречи нас пригласила к себе директор Дома Юношества Елена Кобахия. Говорят, в доме, где встречают гостей с открытой душой, угощение не залеживается на столе, гости кушают много и с удовольствием. На столе стояла клубника. Ее было совсем не много, но мы с Сеймуром не постеснялись. Мы впервые ели клубнику в этом году - Нубар. Очень хотелось посидеть, долго пить кофе и беседовать. Не получилось. Надо было бежать – знакомиться с Баталом.
Эстрагон
(с беспокойством). А мы?
Владимир. Что?
Эстрагон. Я спросил: а мы?
Владимир. Не понимаю.
Эстрагон. Наша-то роль здесь какова?
Владимир. Наша роль?
Эстрагон. Подумай, прежде чем ответить.
Владимир. Наша роль? Роль просителей.
Эстрагон. Вот ведь до чего докатились.
Владимир. Уж не рассчитываете ли вы, сударь, выдвигать собственные требования?
Эстрагон. А как же наши законные права?
Владимир. Если бы можно было смеяться, я просто умер бы со смеху.
Эстрагон. Мы их что, лишились?
Владимир. Мы их разбазарили.
Эстрагон (слабым голосом). По-моему, он нас опутал.
(с беспокойством). А мы?
Владимир. Что?
Эстрагон. Я спросил: а мы?
Владимир. Не понимаю.
Эстрагон. Наша-то роль здесь какова?
Владимир. Наша роль?
Эстрагон. Подумай, прежде чем ответить.
Владимир. Наша роль? Роль просителей.
Эстрагон. Вот ведь до чего докатились.
Владимир. Уж не рассчитываете ли вы, сударь, выдвигать собственные требования?
Эстрагон. А как же наши законные права?
Владимир. Если бы можно было смеяться, я просто умер бы со смеху.
Эстрагон. Мы их что, лишились?
Владимир. Мы их разбазарили.
Эстрагон (слабым голосом). По-моему, он нас опутал.
У Батала Кобахия не засиживаемся. Спешим. За пять-десять минут Батал смог резко поднять наше настроение своим неповторимым артистизмом. Раскритиковал нас за то, что забросали его электронными сообщениями во множестве экземпляров, приглашая войти на сайт, заявил, что репортаж Сеймура “Поездка в Армению” - это подражание его путевым запискам, рассказал о том, что наша идея не нова, о Кавказском форуме, о проектах, о встречах, о знакомых, коллегах, тех с кеми встречался в Тбилиси, Ереване, Баку, в то же время сказал, что мы молодцы, и пожелал нам успехов.
Здесь многие старательно делают вид, что не ждут Годо.
Здесь многие старательно делают вид, что не ждут Годо.
P.S. ГОРИ: ВСЕ К ЛУЧШЕМУ - 2
Вокзал. В зале ожидания люди, которым некуда идти ночевать, некоторые уже спят, некоторые собираются. Душно и плохо пахнет. Выходим. До поезда 10 минут. Подходит человек, спрашивает: у вас нет одеяла? Говорим: Нет. Уходит и приходит опять: У вас нет хотя бы маленького одеяла? Говорим: Нет, ведь там тепло, можно спать и без одеяла. Говорит: Мне нужно одеяло. Наверно он не хочет спать там, где душно и плохо пахнет. На вокзале узнаем, что наш поезд прибудет на третий путь. Перетаскиваем вещи через мостик и ждем. Замечаем, что мы одни на перроне, беспокоимся, идем обратно на первый, спрашиваем у людей, разве поезд на Зугдиди прибывает не на третий путь? Говорят, что пока не ясно, должны объявить по громкоговорителю. Обсуждаем ситуацию и решаем, что лучше ждать на первом перроне. Если будем на третьем, а поезд придет на первый, мы никак не сможем его обойти, а с первого, в любом случае, успеем добежать до третьего. Вдали на третьем пути появляется поезд. Мы довольны, нас правильно информировали, идем с вещами через мостик – оказывается это не наш – товарный. Пока поезд с шумом мчится мимо нас, что-то объявляют по громкоговорителю. Мы не можем расслышать. Георгий бежит узнавать. Теперь уже точно, надо ждать на первом пути. Поезд пришел. Почему-то не садимся сразу, а идем вдоль поезда, чтобы войти именно в наш вагон. Идем. Поезд начинает двигаться. Закидываю сумку, и почему-то стою, а сумка постепенно уезжает. Луиза, прыгай! Луиза, прыгай! Луиза, прыгай! – кричит Сеймур. На третий раз доходит – карабкаюсь по лестнице. Поезд уже набрал обороты. Оборачиваюсь, вещи здесь, Сеймур здесь, Георгий завис в воздухе, не успеваю испугаться, он тоже уже здесь. Все к лучшему.
Луиза, прыгай! – кричит Сеймур, и спасает нас от душного и плохо пахнувшего зала ожидания. Я не хвалю его за это, потому что он - мой друг.
Луиза Погосян
Баку / Ереван - Тбилиси - Цхинвал/и - Сухум/и - Тбилиси - Баку / Ереван
23-05-06
Использованы отрывки из пьесы Сэмюэля Беккета "В ожидании Годо".
Луиза, прыгай! – кричит Сеймур, и спасает нас от душного и плохо пахнувшего зала ожидания. Я не хвалю его за это, потому что он - мой друг.
Луиза Погосян
Баку / Ереван - Тбилиси - Цхинвал/и - Сухум/и - Тбилиси - Баку / Ереван
23-05-06
Использованы отрывки из пьесы Сэмюэля Беккета "В ожидании Годо".
Эстрагон. Пошли отсюда.
Владимир. Нельзя.
Эстрагон. Почему?
Владимир. Мы ждем Годо.
Владимир. Нельзя.
Эстрагон. Почему?
Владимир. Мы ждем Годо.