МЫСЛИ ПРОТИВ СТЕРЕОТИПОВ МИРОТВОРЧЕСКОЙ РИТОРИКИ
Моя статья продиктована многолетним опытом участия в миротворческих встречах. В 2000 году я в составе азербайджанской группы встретился в Упсале с армянскими коллегами в семинаре, организованным факультетом Университета Упсалы по мирному разрешению конфликтов. В нем, помнится, тон обсуждений был таков: армянская сторона стремилась доказать, что нам надо исходить из существующей ситуации и согласиться с отделением Нагорного Карабаха. Правда, все это было представлено в дружелюбном тоне и оснащено миротворческими и гуманистическими призывами об отвратительности войны и истребления людей. Только один человек из Нагорного Карабаха, живущего в Армении внес в этот общий тон некоторые милитаристские нюансы, намекая, что армия Нагорного Карабаха ой как сильна, так сильна, что даже способна дойти до Анкары.
Мы же старались придерживаться гуманистического тона, то есть, не допускать грубых выпадов в адрес противоположной стороны, защищаться и доказывать, что в Карабахском конфликте не поставлена точка над i. Так как те преимущества, которыми оперируют и строят свои аргументы наши оппоненты, эфемерны.
Помнится и мы были не без греха. С нашей стороны один ныне известный журналист выступал в амплуа игрока, цель которого выводить из равновесия противника.
После двух раундов встреч шведские организаторы предложили нам всем подумать о статьях и об издании совместной книги. Однако это предложение осталось на бумаге. Но после Упсалы я часто думал, как же можно писать о карабахском конфликте что-либо интересное, если о нем так много написано по всем направлениям?! Конечно, многие из этих статей и книг вращались вокруг одной задачи: доказать, так называемые азербайджанские, или армянские истины по принадлежности Нагорного Карабаха той или иной стране.
Вот в такой ситуации, пребывая в недоумении как писать по Карабахскому конфликту, однажды меня почти как Менделеева во сне осенила мысль. Правда не мысль о новом химическом элементе, а мысль об аномальной автономии. Потом из этой идеи я сделал статью под названием «Разрешение этнических конфликтов Кавказа на основе принципа “семиотической аномалии”. Я благодарен профессору Али Абасову за то, что он перевел эту статью с азербайджанского на русский и благодарен Сванте Корнел за перевод с азербайджанского на английский. Эти переводы опубликованы в соответствующих изданиях.
Когда у Георгия Ваняна, в ответ на мою статью на азербайджанском языке появилась идея темы для будущего слушания в рамках программы Альянса Женщин за Гражданское Общество и Кавказского Центра Миротворческих Инициатив, он спросил меня: а у тебя есть модель для справедливого мира между Азербайджаном и Арменией?
Так вот, я начал данную статью с ответа на этот вопрос. В той же статье, я предлагал модель автономии, определяя ее как “семиотическая аномалия”. В ней я предлагал снять конфликт или же его острые углы за счет переосмысления знаковых стереотипов, сложившихся у противоборствующих сторон. Вот некоторые примеры:
1. Азербайджан признает Нагорный Карабах (НК) в качестве “НКР” т.е. как Нагорно-Карабахская Республика, как будто тем самым, признавая ее независимость. Однако “НКР” лишается возможности без всеазербайджанского референдума менять свое название или выходить из состава Азербайджана (возможна и такая ситуация: азербайджанская сторона в своих официальных документах пишет “НКР” всегда в кавычках).
2. НКР формально имеет свою армию, однако эта структура находится под инспекцией Азербайджана и превращается, по сути, в полицейские силы, лишенные тяжелого вооружения. Символическая армия при международных гарантиях не может превращаться в реальную армию, кроме того, в ее состав должны приниматься и азербайджанцы, проживающие на территории этого образования. Квота азербайджанцев в армии должна быть пропорциональной их численности в “НКР”.
3. НКР имеет свой парламент, в который по квоте избираются депутаты от азербайджанского меньшинства. Парламент принимает Конституцию на основе договоренностей с азербайджанской стороной и в рамках основополагающих принципов Конституции Азербайджана. 4. НКР по квоте имеет своих депутатов в парламенте Азербайджана.
5. Каждые 5 лет Азербайджанский парламент ставит вопрос об упразднении НКР, однако в этом вопросе представители НКР имеют право на вето. Как только поднимается данный вопрос, депутаты от НКР на основе официального документа, представленного парламентом НКР (чтобы исключить давление на депутатов или же их “соглашательство” на основе коррумпированности), выносят вето. Право на вето имеется у представителей “НКР” только в связи с этим вопросом (можно сюда добавить и некоторые другие символические вопросы).
6. Также в 5 лет парламент “НКР” ставит вопрос о выходе из Азербайджана (создание собственной валюты и т.д.) и азербайджанские депутаты на основе решения Азербайджанского парламента вносят свое вето.
Эта своеобразная знаковая игра между тем должна носить обязательный характер, так как подобные символические процедуры снимают психологическое напряжение. Со временем вся эта аномалия и многочисленные патовые ситуации, уменьшая некоторую легковесность и комичность положения, превратятся в своеобразный ритуал, подобный некоторым процедурам в политической жизни Великобритании.
Терапевтическое, психологическое влияние проведенной патовой процедуры на армяно-азербайджанский конфликт можно смоделировать и исследовать. В мировой политической практике число таких знаковых аномалий достаточно велико: так королева Англии, будучи де-юре также королевой Австралии, де-факто далека от политических решений этой страны.
Если Армения объявит войну Азербайджану или другой стране, НКР не имеет права как независимое образование автоматически войти в союз с Арменией, в силу вето, накладываемого азербайджанскими представителями парламента.
Соответственно Азербайджан в случае объявления войны Армении, не имеет права привлекать НКР как свою составную часть в эту войну (патовая ситуация посредством вето депутатов армянского меньшинства).
Дорогой читатель! Эта была моя попытка подойти к мирному и справедливому решению Карабахского конфликта с позиции нестандартного мышления. Отмечу, что на уровне гражданского сектора были и другие попытки по поиску модели мирного решения Карабахского конфликта. Так, Али Абасов и Арутюн Хачатрян подготовили сборник статей под названием «Карабахский конфликт: варианты решения», в которых осуществлялись такие поиски.
Это я говорю, для того чтобы не показалось, что я в неведении о разнообразных направлениях миротворческих встреч и совместных проектов.
После Упсалы я участвовал в других конференциях, где лейтмотивом был дискурс о том, что «мы, – армяне и азербайджанцы должны осознать, что все мы люди». То есть армяне в лице азербайджанцев должны видеть не врагов, а прежде всего людей, человека. Также должен поступать и азербайджанцы.
Чтобы как-то смягчить враждебное настроение между нами в кулуарах было придумано и другое выражение: «в испорченности, в нецивилизованности мы одинаково заслуживаем друг друга».
В совместных миротворческих программах было и одно значимое направление: снимались фильмы об азербайджанцах и армянах, вспоминающих о прошлой дружбе, о прошлой мирной жизни. Делал такие фильмы и мой оппонент и друг Георгий Ванян. Я знаком с серией таких фильмов, сделанных Интерньюс Азербайджана и Армении. Все они служили развенчанию образа врага у армян и азербайджанцев. Так что, исходя из таких проектов, я не считаю, что совместные миротворческие программы зря тратят деньги западных налогоплательщиков.
Благодаря таким совместным программам мы обзавелись друзьями по обе стороны. Появились такие романы как «Гукарк» (Сеймур Байджан) и «Артуш и Заур» (Али Акпер). Правда, эти романы не обходились без иронии на миротворческие проекты, сродные иронии Георгия – друга Сеймура и Алекпера. Но даже местами обоснованная и местами необоснованная ирония не умаляет значения совместных миротворческих программ. Они ведь тесно связаны с культурой Демократии. А там, где есть Демократия, когда серьезные мысли и отношения исчерпывают себя, начинает срабатывать пародия, смех и веселье. Так, что ценность миротворческих проектов не только в их претензиях на солидность, но и в том, что они могут вызывать недовольство и смех.
После перечисления таких позитивов, хотелось бы указать на факты, которые не вызывают во мне восхищения. Потому, что они стали стереотипами. А всякие стереотипы бездушны. Чтобы ясно было, приведу дипломатический стереотип по конфликту между государствами. Очень часто из уст российских, вашингтонских, европейских дипломатов можно услышать выражение, что «конфликт должен быть решен посредством переговоров». В целом, это верный тезис – но очень часто в сложных ситуациях он служит хорошей миной при плохой игре. Это выражение в интерпретациях умных политиков может, действительно, вывести на новые возможности. Но часто оно выполняет функцию формальной реакции ради приличия.
Теперь о наших стереотипах. В свое время, когда мы нуждались во все новых и новых аргументах в пользу демократии, была выдвинута идея, что если в Азербайджане и Армении будут демократические режимы, конфликт между нашими народами легко разрешится. В Азербайджане об этом впервые заговорили я, и кажется, Зардушт Ализаде. Очень интересно, что эту же мысль выразил Юрий Манвелян в прошлом текалинском слушании. Однако, есть факты, которые работают против убеждения о Демократии как об универсальном лекарстве от всех недугов. Великобритания и Аргентина – демократические страны, но не кажется, что они смогут решить свои споры по Фолклендским островам. Такая же ситуация имеется между Турцией и Грецией по Кипру.
Это означает, что надо всегда уточнять: при демократичности обеих сторон для решения конфликта открывается больше возможностей, и способы дезинформации населения существенно ограничиваются. А что еще? Надо обсудить, может быть даже нам следует этой теме посветить отдельное Текалинское слушание.
Теперь, о другом стереотипе. В последние годы в армяно-азербайджанских встречах сформировался несколько новый настрой. Активно армяне, не столь активно азербайджанцы начали проклинать Карабахскую войну, правительства обеих сторон, извлекающие выгоды из этой войны. Вначале эта позиция была новой для наших встреч. Возмущение жертвами с обеих сторон, тяжелой жизнью мирных жителей пограничных районов впечатляло своей человечностью, своей теплотой относительно противоположной стороны. В этом процессе умные ребята с обеих сторон начали высмеивать армяно-азербайджанские споры о долме, Сары гелин, дудуке. Так что, как будто общее горе по жертвам войны и общая ирония против споров о долме сблизило нас. Однако со временем, частые призывы к остановке кровополития, осуждения нарушения прекращения огня стали бездушными стереотипами, такими же как стереотип дипломатов о решении конфликтов путем переговоров.
Если бы,- прошу прощения за несколько утрированное выражение, – между Азербайджаном и Арменией было бы ничейное положение, мирные призывы с обеих сторон были бы симметричными и не вызывали особых вопросов. Но дело в том, что азербайджанская сторона, призывая к прекращению кровопролития и сражений, чувствуя благородство этих призывов с точки зрения человечности, одновременно ощущает некоторую неловкость с точки зрения национальных интересов. Ему кажется, что его призывы могут быть истолкованы как согласие на то, что Карабах окончательно проигран. Это похоже на то, что грузинские миротворцы, встречаясь с Российской стороной, призывают к остановке кровопролития, не ставя вопрос об оккупации своей страны.
Теперь о недостатке миротворческих призывов армянских коллег. Иногда это выглядит как способ сохранения существующего «выигрышного» положения с помощью благородных слов. Я очень боюсь обидеть своих искренних друзей миротворцев с армянской стороны – а неискренние меня не интересует, – но считаю своим долгом указать на сказанные мною нюансы.
Но тогда, спрашивается, в чем я вижу выход из ситуации?
Считаю, что призывы к прекращению кровопролития, возмущение войной должно сопровождаться важной мыслью, о том что мы должны найти мир, приемлемый для обеих сторон. Что мы против нарушения прекращения огня для того, чтобы были условия для быстрого заключения справедливого мира, хотя пока мы не знаем, какой мир удовлетворил бы стороны. Считаю, что в наших встречах и дискуссиях постулирование этого желания создало бы симметричную ситуацию. Без этой установки наши призывы кажутся неприглядными риториками.
У нас в Азербайджане, когда возникло демократическое движение, в пылу ненависти к бюрократам и партийной номенклатуре Советской эпохи, сформулировалось стереотипное противопоставление «мы демократы – прекрасные люди, а они партократы мерзавцы!». Как участник демократического движения мое сознание также было подвержено этому стереотипу, хотя впрочем, сам тоже своими статьями содействовал устойчивому его существованию. Но в ходе борьбы за демократию, я осознал, насколько сам грешен с точки зрения идеалов Демократии и настолько таковыми являются даже те борцы, которые пишут прекрасные статьи и попадают в тюрьму. Тогда мне в голову пришла одна мысль: «Мы все пришли к Демократии своими скверными недостатками». Это помогло мне расстаться с идеализацией борцов за демократию. Иначе нельзя было вынести разочарование этими людьми.
Так вот, в заключение хочу перефразировать эту мысль: «Мы все пришли к миротворческому движению своими скверными недостатками». Поэтому давайте, не идеализировать друг друга, чтобы не разочароваться. Давайте, оставаясь цивилизованными людьми, указывать на недостатки даже самых благородных призывов.
И не забудем, без справедливого мира между нашими странами, всякая гуманистическая риторика будет якобы гуманистической.
Ниязи Мехти
15-04-12
Мы же старались придерживаться гуманистического тона, то есть, не допускать грубых выпадов в адрес противоположной стороны, защищаться и доказывать, что в Карабахском конфликте не поставлена точка над i. Так как те преимущества, которыми оперируют и строят свои аргументы наши оппоненты, эфемерны.
Помнится и мы были не без греха. С нашей стороны один ныне известный журналист выступал в амплуа игрока, цель которого выводить из равновесия противника.
После двух раундов встреч шведские организаторы предложили нам всем подумать о статьях и об издании совместной книги. Однако это предложение осталось на бумаге. Но после Упсалы я часто думал, как же можно писать о карабахском конфликте что-либо интересное, если о нем так много написано по всем направлениям?! Конечно, многие из этих статей и книг вращались вокруг одной задачи: доказать, так называемые азербайджанские, или армянские истины по принадлежности Нагорного Карабаха той или иной стране.
Вот в такой ситуации, пребывая в недоумении как писать по Карабахскому конфликту, однажды меня почти как Менделеева во сне осенила мысль. Правда не мысль о новом химическом элементе, а мысль об аномальной автономии. Потом из этой идеи я сделал статью под названием «Разрешение этнических конфликтов Кавказа на основе принципа “семиотической аномалии”. Я благодарен профессору Али Абасову за то, что он перевел эту статью с азербайджанского на русский и благодарен Сванте Корнел за перевод с азербайджанского на английский. Эти переводы опубликованы в соответствующих изданиях.
Когда у Георгия Ваняна, в ответ на мою статью на азербайджанском языке появилась идея темы для будущего слушания в рамках программы Альянса Женщин за Гражданское Общество и Кавказского Центра Миротворческих Инициатив, он спросил меня: а у тебя есть модель для справедливого мира между Азербайджаном и Арменией?
Так вот, я начал данную статью с ответа на этот вопрос. В той же статье, я предлагал модель автономии, определяя ее как “семиотическая аномалия”. В ней я предлагал снять конфликт или же его острые углы за счет переосмысления знаковых стереотипов, сложившихся у противоборствующих сторон. Вот некоторые примеры:
1. Азербайджан признает Нагорный Карабах (НК) в качестве “НКР” т.е. как Нагорно-Карабахская Республика, как будто тем самым, признавая ее независимость. Однако “НКР” лишается возможности без всеазербайджанского референдума менять свое название или выходить из состава Азербайджана (возможна и такая ситуация: азербайджанская сторона в своих официальных документах пишет “НКР” всегда в кавычках).
2. НКР формально имеет свою армию, однако эта структура находится под инспекцией Азербайджана и превращается, по сути, в полицейские силы, лишенные тяжелого вооружения. Символическая армия при международных гарантиях не может превращаться в реальную армию, кроме того, в ее состав должны приниматься и азербайджанцы, проживающие на территории этого образования. Квота азербайджанцев в армии должна быть пропорциональной их численности в “НКР”.
3. НКР имеет свой парламент, в который по квоте избираются депутаты от азербайджанского меньшинства. Парламент принимает Конституцию на основе договоренностей с азербайджанской стороной и в рамках основополагающих принципов Конституции Азербайджана. 4. НКР по квоте имеет своих депутатов в парламенте Азербайджана.
5. Каждые 5 лет Азербайджанский парламент ставит вопрос об упразднении НКР, однако в этом вопросе представители НКР имеют право на вето. Как только поднимается данный вопрос, депутаты от НКР на основе официального документа, представленного парламентом НКР (чтобы исключить давление на депутатов или же их “соглашательство” на основе коррумпированности), выносят вето. Право на вето имеется у представителей “НКР” только в связи с этим вопросом (можно сюда добавить и некоторые другие символические вопросы).
6. Также в 5 лет парламент “НКР” ставит вопрос о выходе из Азербайджана (создание собственной валюты и т.д.) и азербайджанские депутаты на основе решения Азербайджанского парламента вносят свое вето.
Эта своеобразная знаковая игра между тем должна носить обязательный характер, так как подобные символические процедуры снимают психологическое напряжение. Со временем вся эта аномалия и многочисленные патовые ситуации, уменьшая некоторую легковесность и комичность положения, превратятся в своеобразный ритуал, подобный некоторым процедурам в политической жизни Великобритании.
Терапевтическое, психологическое влияние проведенной патовой процедуры на армяно-азербайджанский конфликт можно смоделировать и исследовать. В мировой политической практике число таких знаковых аномалий достаточно велико: так королева Англии, будучи де-юре также королевой Австралии, де-факто далека от политических решений этой страны.
Если Армения объявит войну Азербайджану или другой стране, НКР не имеет права как независимое образование автоматически войти в союз с Арменией, в силу вето, накладываемого азербайджанскими представителями парламента.
Соответственно Азербайджан в случае объявления войны Армении, не имеет права привлекать НКР как свою составную часть в эту войну (патовая ситуация посредством вето депутатов армянского меньшинства).
Дорогой читатель! Эта была моя попытка подойти к мирному и справедливому решению Карабахского конфликта с позиции нестандартного мышления. Отмечу, что на уровне гражданского сектора были и другие попытки по поиску модели мирного решения Карабахского конфликта. Так, Али Абасов и Арутюн Хачатрян подготовили сборник статей под названием «Карабахский конфликт: варианты решения», в которых осуществлялись такие поиски.
Это я говорю, для того чтобы не показалось, что я в неведении о разнообразных направлениях миротворческих встреч и совместных проектов.
После Упсалы я участвовал в других конференциях, где лейтмотивом был дискурс о том, что «мы, – армяне и азербайджанцы должны осознать, что все мы люди». То есть армяне в лице азербайджанцев должны видеть не врагов, а прежде всего людей, человека. Также должен поступать и азербайджанцы.
Чтобы как-то смягчить враждебное настроение между нами в кулуарах было придумано и другое выражение: «в испорченности, в нецивилизованности мы одинаково заслуживаем друг друга».
В совместных миротворческих программах было и одно значимое направление: снимались фильмы об азербайджанцах и армянах, вспоминающих о прошлой дружбе, о прошлой мирной жизни. Делал такие фильмы и мой оппонент и друг Георгий Ванян. Я знаком с серией таких фильмов, сделанных Интерньюс Азербайджана и Армении. Все они служили развенчанию образа врага у армян и азербайджанцев. Так что, исходя из таких проектов, я не считаю, что совместные миротворческие программы зря тратят деньги западных налогоплательщиков.
Благодаря таким совместным программам мы обзавелись друзьями по обе стороны. Появились такие романы как «Гукарк» (Сеймур Байджан) и «Артуш и Заур» (Али Акпер). Правда, эти романы не обходились без иронии на миротворческие проекты, сродные иронии Георгия – друга Сеймура и Алекпера. Но даже местами обоснованная и местами необоснованная ирония не умаляет значения совместных миротворческих программ. Они ведь тесно связаны с культурой Демократии. А там, где есть Демократия, когда серьезные мысли и отношения исчерпывают себя, начинает срабатывать пародия, смех и веселье. Так, что ценность миротворческих проектов не только в их претензиях на солидность, но и в том, что они могут вызывать недовольство и смех.
После перечисления таких позитивов, хотелось бы указать на факты, которые не вызывают во мне восхищения. Потому, что они стали стереотипами. А всякие стереотипы бездушны. Чтобы ясно было, приведу дипломатический стереотип по конфликту между государствами. Очень часто из уст российских, вашингтонских, европейских дипломатов можно услышать выражение, что «конфликт должен быть решен посредством переговоров». В целом, это верный тезис – но очень часто в сложных ситуациях он служит хорошей миной при плохой игре. Это выражение в интерпретациях умных политиков может, действительно, вывести на новые возможности. Но часто оно выполняет функцию формальной реакции ради приличия.
Теперь о наших стереотипах. В свое время, когда мы нуждались во все новых и новых аргументах в пользу демократии, была выдвинута идея, что если в Азербайджане и Армении будут демократические режимы, конфликт между нашими народами легко разрешится. В Азербайджане об этом впервые заговорили я, и кажется, Зардушт Ализаде. Очень интересно, что эту же мысль выразил Юрий Манвелян в прошлом текалинском слушании. Однако, есть факты, которые работают против убеждения о Демократии как об универсальном лекарстве от всех недугов. Великобритания и Аргентина – демократические страны, но не кажется, что они смогут решить свои споры по Фолклендским островам. Такая же ситуация имеется между Турцией и Грецией по Кипру.
Это означает, что надо всегда уточнять: при демократичности обеих сторон для решения конфликта открывается больше возможностей, и способы дезинформации населения существенно ограничиваются. А что еще? Надо обсудить, может быть даже нам следует этой теме посветить отдельное Текалинское слушание.
Теперь, о другом стереотипе. В последние годы в армяно-азербайджанских встречах сформировался несколько новый настрой. Активно армяне, не столь активно азербайджанцы начали проклинать Карабахскую войну, правительства обеих сторон, извлекающие выгоды из этой войны. Вначале эта позиция была новой для наших встреч. Возмущение жертвами с обеих сторон, тяжелой жизнью мирных жителей пограничных районов впечатляло своей человечностью, своей теплотой относительно противоположной стороны. В этом процессе умные ребята с обеих сторон начали высмеивать армяно-азербайджанские споры о долме, Сары гелин, дудуке. Так что, как будто общее горе по жертвам войны и общая ирония против споров о долме сблизило нас. Однако со временем, частые призывы к остановке кровополития, осуждения нарушения прекращения огня стали бездушными стереотипами, такими же как стереотип дипломатов о решении конфликтов путем переговоров.
Если бы,- прошу прощения за несколько утрированное выражение, – между Азербайджаном и Арменией было бы ничейное положение, мирные призывы с обеих сторон были бы симметричными и не вызывали особых вопросов. Но дело в том, что азербайджанская сторона, призывая к прекращению кровопролития и сражений, чувствуя благородство этих призывов с точки зрения человечности, одновременно ощущает некоторую неловкость с точки зрения национальных интересов. Ему кажется, что его призывы могут быть истолкованы как согласие на то, что Карабах окончательно проигран. Это похоже на то, что грузинские миротворцы, встречаясь с Российской стороной, призывают к остановке кровопролития, не ставя вопрос об оккупации своей страны.
Теперь о недостатке миротворческих призывов армянских коллег. Иногда это выглядит как способ сохранения существующего «выигрышного» положения с помощью благородных слов. Я очень боюсь обидеть своих искренних друзей миротворцев с армянской стороны – а неискренние меня не интересует, – но считаю своим долгом указать на сказанные мною нюансы.
Но тогда, спрашивается, в чем я вижу выход из ситуации?
Считаю, что призывы к прекращению кровопролития, возмущение войной должно сопровождаться важной мыслью, о том что мы должны найти мир, приемлемый для обеих сторон. Что мы против нарушения прекращения огня для того, чтобы были условия для быстрого заключения справедливого мира, хотя пока мы не знаем, какой мир удовлетворил бы стороны. Считаю, что в наших встречах и дискуссиях постулирование этого желания создало бы симметричную ситуацию. Без этой установки наши призывы кажутся неприглядными риториками.
У нас в Азербайджане, когда возникло демократическое движение, в пылу ненависти к бюрократам и партийной номенклатуре Советской эпохи, сформулировалось стереотипное противопоставление «мы демократы – прекрасные люди, а они партократы мерзавцы!». Как участник демократического движения мое сознание также было подвержено этому стереотипу, хотя впрочем, сам тоже своими статьями содействовал устойчивому его существованию. Но в ходе борьбы за демократию, я осознал, насколько сам грешен с точки зрения идеалов Демократии и настолько таковыми являются даже те борцы, которые пишут прекрасные статьи и попадают в тюрьму. Тогда мне в голову пришла одна мысль: «Мы все пришли к Демократии своими скверными недостатками». Это помогло мне расстаться с идеализацией борцов за демократию. Иначе нельзя было вынести разочарование этими людьми.
Так вот, в заключение хочу перефразировать эту мысль: «Мы все пришли к миротворческому движению своими скверными недостатками». Поэтому давайте, не идеализировать друг друга, чтобы не разочароваться. Давайте, оставаясь цивилизованными людьми, указывать на недостатки даже самых благородных призывов.
И не забудем, без справедливого мира между нашими странами, всякая гуманистическая риторика будет якобы гуманистической.
Ниязи Мехти
15-04-12
