Светлой памяти Эльмара Гусейнова посвящается
ГЛАДИАТОР
Я – гладиатор. Но не выхожу, как они 2 000 лет назад, на круглую арену цирка, посыпанную песком, дабы скрыть свежепролитую кровь, под приветственные клики толпы. Однако и на меня смотрит огромное количество людей, которые жаждут хлеба и зрелищ, развлечений и острых ощущений.
Я – гладиатор. Привык быть в центре внимания, центре этого колючего круга, состоящего из широко открытых или прищуренных глаз, жующих или орущих ртов возбужденных, радостных или недовольных людей, в большинстве своем безразличных к судьбе тех, кто их развлекает и на кого они пришли поглазеть.
Я – гладиатор. Живу без надежды на завтра, рискую здоровьем и жизнью, чтобы развлечь вас, – ныне это называется по-другому, – а вы равнодушны к моей судьбе, хотя и знаете мое имя.
Я – гладиатор. И хотя люди привыкли ко мне, впечатлениям и ощущениям, которые связаны со мной, наверное, им почти все равно, останусь жить я или умру, и завтра они будут с тем же интересом следить за гладиатором, который сменит меня, лишь бы он был искусен в нашем деле и смел.
Я – гладиатор. Однако не протягиваю, как они, традиционным жестом правую руку к императорской трибуне и не выкрикиваю клич всех гладиаторов «Ave, Caezar, morituri te salutant!» - «Здравствуй, Цезарь, те, кто готовы умереть, приветствуют тебя!». Именно поэтому не жду, не приходится ждать, пощады от цезаря.
Я – гладиатор. Привык к крови, смертям и увечьям собратьев по профессии, привык к насилию, сопровождающему нашу жизнь – слишком много всего было за последние годы. Научился наслаждаться азартом борьбы, пьянящим чувством смертельного риска и острее чувствую жизнь, – запахи жасмина, нарциссов и роз, шелест листьев инжира, журчанье и прохладу воды в знойный полдень, женскую красоту и любовь, - после пережитой опасности. Однако так и не привык, не смирился с этой игрой без правил, навязанной нам…
Я – гладиатор. Тренирую мускулы тела и ума, повышаю гибкость, сообразительность и реакцию, чтобы успеть опередить противника, нанести удар и избежать удара самому. Арена – жестока, страшна, коварна, хотя есть в ней и суровая красота, влекущая людей. Однако, несмотря на проворство и силу, не дожить мне до старости, – такие, как я, не живут долго, – слишком в неравных условиях ведем мы свой бой.
Я – гладиатор. Почти ежедневно рискую жизнью, чтобы развлечь вас, хотя вовсе не хочу так рисковать. Ведь я не герой, не храбрец, или искатель приключений, не представляющий жизни без риска и получающий удовольствие от кровопролития. Я простой, обычный человек, люблю жизнь, ее простые и тихие радости. Однако жизнь и привела меня сюда и когда бой окончен, а мой меч в крови, я – потный, усталый, иногда истекающий кровью, с ненавистью и горьким удовлетворением слушаю многоголосый гул толпы, повторяющей имя победителя, мое имя.
Я – гладиатор. Родился и вырос в семье, где всегда трудились, чтобы заработать себе на жизнь, и далеко не всегда имели то, что хотели, будь то еда или одежда. Однако отец никогда не склонялся перед теми, кто сильнее, знатнее, богаче и меня учил быть таким же. Вот я и пришел сюда – из выросших в рабстве не получаются воины и гладиаторы.
Я – гладиатор. Родился и вырос в безвестности, среди простого народа. Однако мое имя и репутацию хорошо знают потерявшие счет своим богатствам сильные мира сего, чьи имена толпа склоняет почти так же часто, как и имя самого цезаря.
Я – гладиатор. Живу в маленькой и тесной комнатушке, больше похожей на коробку, чем на жилье, однако за мной, моими действиями и словами на арене и вне ее следят владельцы огромных поместий, роскошных вилл и высоких зданий.
Я – гладиатор. Мне не суждено иметь семью, вырастить детей. Однако много женских глаз с восхищением следит за мной, когда схожусь с противником, а красивейшие и знатнейшие матроны тайно дарят мне свои ласки – женщины любят преодолевающих опасность, мужественных, известных, и тем более, обреченных на смерть.
Я – гладиатор. На моих плечах нет доспехов, а в руках нет трезубца и сети ретиария, щита и копья самнита, или короткого меча-гладиуса, от которого мы и получили свое имя. Однако и у меня в руках смертоносное оружие, и меня ждет смерть, притаившаяся где-то в центре большого круга любопытных, злых, жаждущих крови или равнодушно-пресыщенных, изредка сострадательных глаз.
Я – гладиатор. Но не выхожу, как они 2 000 лет назад, на арену, посыпанную желтым песком в окружении трибун, чтобы убить или быть убитым. Однако хорошо знаю, что и мне не суждено умереть в своей постели, при родных и враче. Не знаю, на какой больничной койке с несвежей простыней, залитой моей свежей кровью или пыльном, полном окурков полу, испущу я последний вздох в предсмертной муке, не сумев избежать последнего, смертельного удара…
Я – гладиатор. Я – современный гладиатор, независимый журналист, которого власть называет оппозиционным, потому что так выгодно ей. Я выразитель народного мнения и недовольства, надежд и чаяний миллионов. Я тот, кого любят и уважают, с особой теплотой пожимают руку простые люди, кого по-братски хлопают по плечу незнакомые в толпе, бесплатно кормят и поят в дешевых забегаловках. Я тот, кого презирают, ненавидят и опасаются известные олигархи. Я тот, кто описывал походы и битвы Спартака. Я тот, кого еще двести лет назад император Наполеон называл ворчуном, порицателем, учителем королей. Я тот, из-за которого двадцать лет назад был вынужден уйти в отставку Ричард Никсон, президент сверхдержавы. Однако не знаю, увидят ли рассвет над Баку мои глаза после очередной публикации?
Я – гладиатор, современный гладиатор. Я сторонник правды и поэтому сражаюсь пером с ложью и лицемерием, наношу удары словом, а они, сторонники лжи, лицемерия и насилия, наносят ответные и упреждающие удары мне. Слово сильнее меча, недаром азербайджанские пословицы гласят – «Qələm qılıncdan itidir», «Qılınc yarası sagalar, soz yarası sagalmaz» - «Перо острее меча», «Рана от меча заживает, от слова - нет». Именно из-за великой силы слова меня оскорбляют, пытаются унизить, запугать, подкупить, угрожают, привлекают к суду, штрафуют, сажают в тюрьму, избивают, пытают и даже пытаются убить, чтобы заставить замолчать. А вы читаете про все это в газетах, наряду с материалами, что мы пишем, смотрите на экране на наши залитые кровью лица и продолжаете оставаться равнодушными к нашим мукам и судьбе. Неужели вы не знаете, что происходящее с нами отразится, уже отражается и на вас?
Я – гладиатор, современный гладиатор. От гладиаторов древнего Рима, что погибли на аренах цирков в расцвете сил и лет, осталось много легенд, описаний и изображений в хрониках и предметах искусства. Они, люди трагической судьбы, были известны, но не были уважаемы в свое время, наоборот – презираемы, хотя сейчас о них пишут картины, стихи и романы, снимают клипы и фильмы. Я и те немногие из нас, кто борется во имя истины, за идею, в отличие от многих других, служащих деньгам или власти, очень похожи на тех, древних. Хотя они боролись за свою жизнь, а мы – нет, их мужество проистекало от безысходности и отчаяния, наше мужество – от верности долгу. «Ave, Caezar, morituri te salutant!» говорили они. «Ave, Veritas, morituri te salutant!» - могли бы сказать мы, - «Здравствуй, Истина, те, кто готовы умереть, приветствуют тебя!». Неужели должны пройти еще две тысячи лет, чтобы вы оценили тех, кто готовы умереть сегодня?!
Ведь мы, гладиаторы современности, сообщаем вам новости, правду о событиях в стране и мире, даем знание – силу, просвещаем и развлекаем вас. Не путайте нас с теми, которые, называя себя журналистами, как и мы, только развлекают. Или, хуже, с теми, которые готовы предать истину за тридцать сребреников, из-за которых нашу профессию называют второй древнейшей. Или, еще хуже, с теми, которые лгут вам в глаза из страха или из-за объедков со стола, занимаясь восхвалением цезаря. Сравнивать нас, сторожевых псов общества и демократии с ними, все равно, что сравнивать бесстрашную и неподкупную, гордую своей жизненной миссией пастушескую овчарку-волкодава с трусливой дворняжкой. Представляете, какой скучной и пресной, а главное, примитивной станет ваша жизнь в окружении своры этих дворняжек, исчезни мы – верные своему долгу независимые журналисты? Так неужели вы, наши читатели и слушатели, допустите, – ведь мы, сильные словом истины, считаемся четвертой властью, однако бессильны без вас, – чтобы убийцы Эльмара так и остались неизвестны, а известные убийцы Алима не были наказаны? Неужели вы не встанете на нашу защиту и все так и будет продолжаться, как ныне?!..
Чингиз Султансой
02-03-11
Я – гладиатор. Привык быть в центре внимания, центре этого колючего круга, состоящего из широко открытых или прищуренных глаз, жующих или орущих ртов возбужденных, радостных или недовольных людей, в большинстве своем безразличных к судьбе тех, кто их развлекает и на кого они пришли поглазеть.
Я – гладиатор. Живу без надежды на завтра, рискую здоровьем и жизнью, чтобы развлечь вас, – ныне это называется по-другому, – а вы равнодушны к моей судьбе, хотя и знаете мое имя.
Я – гладиатор. И хотя люди привыкли ко мне, впечатлениям и ощущениям, которые связаны со мной, наверное, им почти все равно, останусь жить я или умру, и завтра они будут с тем же интересом следить за гладиатором, который сменит меня, лишь бы он был искусен в нашем деле и смел.
Я – гладиатор. Однако не протягиваю, как они, традиционным жестом правую руку к императорской трибуне и не выкрикиваю клич всех гладиаторов «Ave, Caezar, morituri te salutant!» - «Здравствуй, Цезарь, те, кто готовы умереть, приветствуют тебя!». Именно поэтому не жду, не приходится ждать, пощады от цезаря.
Я – гладиатор. Привык к крови, смертям и увечьям собратьев по профессии, привык к насилию, сопровождающему нашу жизнь – слишком много всего было за последние годы. Научился наслаждаться азартом борьбы, пьянящим чувством смертельного риска и острее чувствую жизнь, – запахи жасмина, нарциссов и роз, шелест листьев инжира, журчанье и прохладу воды в знойный полдень, женскую красоту и любовь, - после пережитой опасности. Однако так и не привык, не смирился с этой игрой без правил, навязанной нам…
Я – гладиатор. Тренирую мускулы тела и ума, повышаю гибкость, сообразительность и реакцию, чтобы успеть опередить противника, нанести удар и избежать удара самому. Арена – жестока, страшна, коварна, хотя есть в ней и суровая красота, влекущая людей. Однако, несмотря на проворство и силу, не дожить мне до старости, – такие, как я, не живут долго, – слишком в неравных условиях ведем мы свой бой.
Я – гладиатор. Почти ежедневно рискую жизнью, чтобы развлечь вас, хотя вовсе не хочу так рисковать. Ведь я не герой, не храбрец, или искатель приключений, не представляющий жизни без риска и получающий удовольствие от кровопролития. Я простой, обычный человек, люблю жизнь, ее простые и тихие радости. Однако жизнь и привела меня сюда и когда бой окончен, а мой меч в крови, я – потный, усталый, иногда истекающий кровью, с ненавистью и горьким удовлетворением слушаю многоголосый гул толпы, повторяющей имя победителя, мое имя.
Я – гладиатор. Родился и вырос в семье, где всегда трудились, чтобы заработать себе на жизнь, и далеко не всегда имели то, что хотели, будь то еда или одежда. Однако отец никогда не склонялся перед теми, кто сильнее, знатнее, богаче и меня учил быть таким же. Вот я и пришел сюда – из выросших в рабстве не получаются воины и гладиаторы.
Я – гладиатор. Родился и вырос в безвестности, среди простого народа. Однако мое имя и репутацию хорошо знают потерявшие счет своим богатствам сильные мира сего, чьи имена толпа склоняет почти так же часто, как и имя самого цезаря.
Я – гладиатор. Живу в маленькой и тесной комнатушке, больше похожей на коробку, чем на жилье, однако за мной, моими действиями и словами на арене и вне ее следят владельцы огромных поместий, роскошных вилл и высоких зданий.
Я – гладиатор. Мне не суждено иметь семью, вырастить детей. Однако много женских глаз с восхищением следит за мной, когда схожусь с противником, а красивейшие и знатнейшие матроны тайно дарят мне свои ласки – женщины любят преодолевающих опасность, мужественных, известных, и тем более, обреченных на смерть.
Я – гладиатор. На моих плечах нет доспехов, а в руках нет трезубца и сети ретиария, щита и копья самнита, или короткого меча-гладиуса, от которого мы и получили свое имя. Однако и у меня в руках смертоносное оружие, и меня ждет смерть, притаившаяся где-то в центре большого круга любопытных, злых, жаждущих крови или равнодушно-пресыщенных, изредка сострадательных глаз.
Я – гладиатор. Но не выхожу, как они 2 000 лет назад, на арену, посыпанную желтым песком в окружении трибун, чтобы убить или быть убитым. Однако хорошо знаю, что и мне не суждено умереть в своей постели, при родных и враче. Не знаю, на какой больничной койке с несвежей простыней, залитой моей свежей кровью или пыльном, полном окурков полу, испущу я последний вздох в предсмертной муке, не сумев избежать последнего, смертельного удара…
Я – гладиатор. Я – современный гладиатор, независимый журналист, которого власть называет оппозиционным, потому что так выгодно ей. Я выразитель народного мнения и недовольства, надежд и чаяний миллионов. Я тот, кого любят и уважают, с особой теплотой пожимают руку простые люди, кого по-братски хлопают по плечу незнакомые в толпе, бесплатно кормят и поят в дешевых забегаловках. Я тот, кого презирают, ненавидят и опасаются известные олигархи. Я тот, кто описывал походы и битвы Спартака. Я тот, кого еще двести лет назад император Наполеон называл ворчуном, порицателем, учителем королей. Я тот, из-за которого двадцать лет назад был вынужден уйти в отставку Ричард Никсон, президент сверхдержавы. Однако не знаю, увидят ли рассвет над Баку мои глаза после очередной публикации?
Я – гладиатор, современный гладиатор. Я сторонник правды и поэтому сражаюсь пером с ложью и лицемерием, наношу удары словом, а они, сторонники лжи, лицемерия и насилия, наносят ответные и упреждающие удары мне. Слово сильнее меча, недаром азербайджанские пословицы гласят – «Qələm qılıncdan itidir», «Qılınc yarası sagalar, soz yarası sagalmaz» - «Перо острее меча», «Рана от меча заживает, от слова - нет». Именно из-за великой силы слова меня оскорбляют, пытаются унизить, запугать, подкупить, угрожают, привлекают к суду, штрафуют, сажают в тюрьму, избивают, пытают и даже пытаются убить, чтобы заставить замолчать. А вы читаете про все это в газетах, наряду с материалами, что мы пишем, смотрите на экране на наши залитые кровью лица и продолжаете оставаться равнодушными к нашим мукам и судьбе. Неужели вы не знаете, что происходящее с нами отразится, уже отражается и на вас?
Я – гладиатор, современный гладиатор. От гладиаторов древнего Рима, что погибли на аренах цирков в расцвете сил и лет, осталось много легенд, описаний и изображений в хрониках и предметах искусства. Они, люди трагической судьбы, были известны, но не были уважаемы в свое время, наоборот – презираемы, хотя сейчас о них пишут картины, стихи и романы, снимают клипы и фильмы. Я и те немногие из нас, кто борется во имя истины, за идею, в отличие от многих других, служащих деньгам или власти, очень похожи на тех, древних. Хотя они боролись за свою жизнь, а мы – нет, их мужество проистекало от безысходности и отчаяния, наше мужество – от верности долгу. «Ave, Caezar, morituri te salutant!» говорили они. «Ave, Veritas, morituri te salutant!» - могли бы сказать мы, - «Здравствуй, Истина, те, кто готовы умереть, приветствуют тебя!». Неужели должны пройти еще две тысячи лет, чтобы вы оценили тех, кто готовы умереть сегодня?!
Ведь мы, гладиаторы современности, сообщаем вам новости, правду о событиях в стране и мире, даем знание – силу, просвещаем и развлекаем вас. Не путайте нас с теми, которые, называя себя журналистами, как и мы, только развлекают. Или, хуже, с теми, которые готовы предать истину за тридцать сребреников, из-за которых нашу профессию называют второй древнейшей. Или, еще хуже, с теми, которые лгут вам в глаза из страха или из-за объедков со стола, занимаясь восхвалением цезаря. Сравнивать нас, сторожевых псов общества и демократии с ними, все равно, что сравнивать бесстрашную и неподкупную, гордую своей жизненной миссией пастушескую овчарку-волкодава с трусливой дворняжкой. Представляете, какой скучной и пресной, а главное, примитивной станет ваша жизнь в окружении своры этих дворняжек, исчезни мы – верные своему долгу независимые журналисты? Так неужели вы, наши читатели и слушатели, допустите, – ведь мы, сильные словом истины, считаемся четвертой властью, однако бессильны без вас, – чтобы убийцы Эльмара так и остались неизвестны, а известные убийцы Алима не были наказаны? Неужели вы не встанете на нашу защиту и все так и будет продолжаться, как ныне?!..
Чингиз Султансой
02-03-11
