ПСЕВДОМИФОЛОГИЯ АРМЯНСКОГО НАРОДА
Псевдомифология – это многоплановая политическая пропаганда, направленная на сохранение власти какого-либо государства над каким-либо (чаще всего нетитульным) народом. Псевдомифология разрабатывается на основе изучения мифов и культурного развития народа и преподносится ему в различных формах с целью сохранить влияние над этим народом и территорией, на которой он живет.
Псевдомифология - комлекс неоспоримых истин, диктующих отсутствие выбора целому народу, облегчает жизнь местным правителям, стоящим у власти политической и у власти над умами. Успех внедрения и культивирования псевдомифологии обеспечивается нежеланием этих власть имущих и верхушки интеллигенции прилагать усилия для сохранения и воспроизводства власти и влияния над своим собственным народом, и поддерживается тяготением остальных представителей этого народа к безответственной и красиво обставленной несвободе.
Псевдомифология отличается от мифа тем, что ее насаждение приводит к противоречиям в мозгах и поведении людей, искажает их ценностную систему и может привести к вырождению целого народа.
Псевдомифология грозит самоуничтожением тому народу, к которому она применяется, и при этом гарантирует невмешательство всего остального мира.
Диктор с умиленно-победным видом сообщает что, Геноцид армян признан в очередной раз парламентом, штатом, муниципалитетом очередной страны, прибавляя конечно, что это произошло благодаря усилиям многочисленной или не многочисленной, но организованной диаспоры в этой стране.
На мой посторонний взгляд, признание геноцида очень смахивает на судебный процесс – где обвиняемые – нынешнее правительство Турции, прокуроры армянское лобби, адвокаты – те или иные деятели, заботящиеся о политических последствиях этого шага, а остальные + общественность данной страны, выступают в роли присяжных заседателей – при хорошо поставленном спектакле – ни один психически нормальный человек не может не осудить намеренное массовое уничтожение и переселение детей, стариков, женщин.
Процесс выигран, можно менять в учебниках и энциклопедиях число стран, признавших Геноцид армян. Армения благодарит, Турция протестует.
Президент Армении Р. Кочарян говорит, что процесс признания Геноцида армян в Турции не исторический, а политический процесс, министр ИД В. Осканян считает, что добиваться признания геноцида - моральный долг Армении. При этом, каждый желающий не только может, но и обязан присоединить свой голос к данному процессу, раскрывая его на собственный лад, применяя все свое воображение на предмет того, что именно мы в конечном счете требуем от Турции.
Вот только два примера.
Ара Абраамян, президент Союза армян России, президент Всемирного армянского конгресса: В существующих политических условиях Турция должна однозначно отменить запрет на возвращение потомков армянских беженцев на свою историческую родину. Более того, она должна оказать им в этом содействие. Турции следовало бы проявить добрую волю и вернуть армянам хотя бы такие их святыни, как расположенные на самой границе развалины средневековой столицы Армении — Ани и гору Арарат.
Рубен Сафрастян, профессор, заведующий отделом Турции Института востоковедения НАН Армении: Постепенно, признание Геноцида армян переходит из государственного уровня в проблему национальной безопасности. В решении данной проблемы не стоит надеяться на ООН, поскольку в этой структуре велико давление исламских государств. Рубен Сафрастян предлагает также создать две специальные комиссии, первая из которых, используя "правовые термины", представит концепцию по вопросу Геноцида армян, а вторая "на более глобальном и масштабном уровне" предъявит на ее основе экономические, политические, территориальные требования Турции.
Цитаты взяты из СМИ. Прекрасный фон для политического процесса. Учитывая непреклонность соседней Турции, наша конечная цель явно просматривается – весь мир, все без исключения страны, признают геноцид – и потом, наверно заставляют Турцию сделать это под угрозой экономической блокады и других санкций. Затем наступает час примирения.
Может быть, все же политический процесс предполагает, что параллельно ему должен идти процесс примирения? И ко времени предполагаемого признания факта Геноцида армян Турцией, нам предстоит уничтожение взаимных негативных стереотипов, установление толерантности в отношениях соседних народов, движение обществ навстречу друг другу, начало культурного диалога и установление добрососедских отношений? Чего мы на самом деле хотим? Чем мы хотим увековечить память жертв? Унижением противника и реваншем или установлением гарантированного мира и добрососедства?
Из личного опыта: разговор за столом. Недавно созданная армянская семья. Оба родились и выросли в Армении. Он живет в Германии уже 10 лет, занимается бизнесом, она выехала недавно. Раз год, а то и чаще наведываются сюда, к родственникам. Он рассказывает о том, что во всем регионе, и даже наверно в мире нет более честных бизнесменов, чем турки. Явно красуется столь “экзотичным” своим заявлением и продолжает о турках: они мои партнеры по бизнесу, мы встречаемся семьями, проводим вместе свободное от работы время, я научился чисто говорить по-турецки. И вообще сейчас в Турции армяне живут очень богато, процветают. Но разве мы можем забыть то, что они нам сделали?…
Позже к разговору присоединяется его жена: …Вы зря говорите о том, что нас с детства воспитывали в ненависти и что наши книги по истории не объективны. Я сама училась в русской школе в советское время. У нас был правда предмет “История армянского народа”, но мы почти не делали уроков, или сбегали, или учитель не приходил - это был второстепенный предмет для нас. Здесь дело не в истории. Я может не хорошо знаю историю, чтобы спорить с вами о ней. Но детей своих буду воспитывать так, чтобы они знали, что наша культура намного выше турецкой, и турки не могут равняться с нами. Мои дети должны знать, что они выше, даже если будут дружить с турками …
Да поистине толерантен армянский народ. Для нас, армян, отсутствие желания убивать и кровно мстить, тем более общение с турками без оскорбления – считается верхом толерантности.
Политически продиктованная ситуация, в которой азербайджанцы чаще могут посещать Армению, чем армяне - Азербайджан, преподносится нами самим себе в качестве еще одного доказательства нашей сверхтолерантности. А участие в диалоге на равных, именно в диалоге, а не в маразматическом разговоре, во время которого каждая сторона говорит о своем, воспринимается уже как переход за линию “сверхтолерантности”, как диагноз – тюрколюбие. И разве может армянский народ допустить это тюрколюбие? Надо найти аргументы в пользу того, что эти тюрколюбы и азербайджанолюбы, не искренны или же невменяемы. И в итоге – лишить этих людей ПРАВА БЫТЬ АРМЯНАМИ.
Сверхтолерантное общество, не терпящее инакомыслия.
Нашим гостям из Азербайджана преподносится повышенный интерес прессы и телевидения, стандартный набор вопросов, абсолютно не изменяющийся на протяжении последних десяти лет, притом вопросы никак не корректируются в зависимости от пола, возраста и специальности людей, к которым они обращены. Сравнительно удачные материалы – редкое исключение. Приехавший к нам азербайджанец, изначально - это не человек, не личность, а носитель всего негативного, что мы представляем о соседней стране, в завершении визита, он, как правило, трансформируется в обыкновенного, даже (!) симпатичного человека, и сразу же дежурное утешение – он – исключение, он не может быть похожим на остальных азербайджанцев, недаром же приехал в Армению.
Журналисты, аналитики, и вся остальная пишущая - говорящая братия Армении, упорно закрывают глаза на изменения, которые происходят в Азербайджане, в частности, в сфере журналистики. Им гораздо удобнее инерция и добрая привычка приписывать всему азербайджанскому народу стереотипы и клише “Зеркалo” и “Эхо”, которые благодаря многочисленным перепечаткам стали просто родными для нас. Журналистам и аналитикам удобна инерция.
К счастью, они давно уже не владеют умами людей, как принято говорить – рядовых граждан. Мой опыт участия на встречах с Сеймуром Байджаном в пяти регионах Армении, и отзывы людей, которые видели и слышали Сеймура, Алекпера, Фируддина, Джианшу, Матанет, Имрана свидетельствуют: мы, армяне, с жадностью ловим каждое их слово, каждый жест и каждую улыбку и радуемся им, потому что они – пусть это звучит наивно – дают нам надежду на мир. А комментарии... мы привыкли не слышать.
Не искала, но если поискать, ни в одном из учебников не найдется прямой призыв к дискриминации или же нетерпимости к нашим соседним народам. Псевдомифы культивируются вне учебников и школьных программ. Учебники лишь информационное пособие.
В один прекрасный день мой сын-четвероклассник начал внимательно изучать свои новые тетради: Мама, всегда покупай такие, они не турецкие, в турецких я больше не буду писать! Нам нельзя покупать ничего турецкого, они нас убивали, а теперь мы их обогощаем! В каком учебнике это написано - не покупать турецкие товары. Мой мальчик повторял слова учительницы…английского языка. Я объяснила, что купила те тетради, которые хотя и стоят дороже, но более качественны и добавила, что деньги, которые мы даем за турецкие товары, это заработок многих армянских семей, и одежда, которую он носит – турецкая, как и у большинства. Он был слишком мал, для того, чтобы сказать ему что-либо еще. Наша школа – зеркало сверхтолерантности общества – не терпит и преследует инакомыслие и по своему опыту знаю, противостояние в школе – чревато большим эмоциональным стрессом и абсолютно не нужно ребенку.
Школа – это не только учебники и программы, школа – это то, о чем говорит учитель с детьми вне программы, и по своему опыту родителя знаю, что говорится много. Наши дети в курсе всех семейных перипетий и личного мировосприятия каждого из учителей. Опосредованно через одноклассников, ребенок учится еще и у всего родительского состава класса.
Старшеклассница одной из школ города Гавара хотела задать вопрос во время встречи с Сеймуром Байджаном, но и так и не задала его, потому что начала так: В нашей школе нас учат ненавидеть азербайджанцев… И сразу гул в зале, окрики многочисленных учителей там находящихся: Кто сказал такое??? Разве мы вас этому учим!!! Девочка не растерялась (наверно привыкла к грубости и окрикам): Вы прямо так нам не говорите, что надо ненавидеть, но вы делаете так, что мы ненавидим…И я хочу задать вопрос: Как возможен мир между нами? Складывалось впечатление, что она, тщательно скрывая возмущение, по ходу поменяла свой вопрос – наверно тот, не прозвучавший, был слишком безнадежен в данной атмосфере.
В кругу детей рассказываю о своих впечатлениях о поездке в Карс. Говорю о людях, которых встречала на улицах и в магазинах, об их доброжелательном отношении и готовности помочь. А они знали, что ты из Армении? Отвечаю, что в большинстве случаев – да, поскольку первый вопрос к туристам – откуда вы приехали? И следующий вопрос от детей, с ноткой сомнения: А они знали о геноциде? Отвечаю: точно не знаю, но скорее всего - нет. Вдруг у самого маленького из моих слушателей прорывается: Если они ничего не знают и улыбаются тебе, может геноцида не было?
Трудно передать, как именно спросил этот мальчик. Он спросил с надеждой на то, что вдруг все рассказы о жертвах - выдумка и никто не убивал детей и их мам. Он на миг подумал о том, что может освободится от сопереживания своим предкам, маленьким мальчикам и девочкам, погибшим и изгнанным. Надежда длилась не долго. Старшие дети сразу же отреагировали: Геноцид был, это доказано.
Процесс признания геноцида мыслится для нас как единственно правильный и общенациональный процесс, в котором должны участвовать все, от мала до велика. Ребенок становится “хозяином требования” (есть такое непереводимое с армянского слово pahanjater) к турецкому правительству и международному сообществу.
Также было при коммунистах. Мы постоянно чего-то требовали от других. И что на этот раз представляется удачным завершением процесса? В советское время – это был коммунизм – победа над империализмом. Куда мы идем теперь? Турция признает геноцид, выдаст нам компенсации. Откроет границы, и тогда только мы станем поистине добрыми соседями. Коммунизм столь же реален в перспективе.
Искажается ценностная система. Наш ребенок живет не в идеальном мире, он видит людей – разных, чувствует ложь и несправедливость. Взяточник учитель, ставящий разницу между учениками в соответствии с размером кошелька их родителей, толкует на уроках о справедливости всеармянской борьбы за признание геноцида. Оказывается в реализации национальных идей все одинаково справедливы, достаточно только БЫТЬ АРМЯНИНОМ. Отсюда следует единственно возможное инакомыслие сверхтолерантного общества: "Я вообще не понимаю, зачем эта плаксивость и культивирование скорби. Армяне сами виноваты в том, что как овцы шли умирать толпами. Они должны были сопротивляться и убивать турков всеми способами. Карабах был важным реваншем для нас."
Для многих армян геноцид – семейная трагедия и боль, передающаяся из поколения в поколение. Это высшее человеческое чувство сопереживания, и обновляющаяся, не утихающая боль потерь. Закрой колпаком псевдомифологии эту боль, создай для нее замкнутое пространство и никто не посмеет к ней приблизиться. Все будет идти по плану.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В СССР:
Развитый социализм. 24 апреля. Сбегаем с уроков и идем на Цицарнакаберд, к Мемориалу жертвам Геноцида. На самом деле это не обыкновенный побег, потому что учителя молчаливо одобряют наши действия, есть некоторые харизматические среди них, которые идут вместе с нами. Торжествует право выбора, для нас учителя – это скрытые наши сообщники-единомышленники. Почему убегать с уроков, если можно пойти потом? В этом и весь смысл, мы протестуем против Системы. С молчаливого согласия правящих коммунистов, с молчаливого согласия Кремля.
В коммунистической тюрьме послабление дисциплины воспринимается как моральная победа заключенных. На самом деле послабление дисциплины – это всего лишь опыт, проводимый над заключенными. Цель - выяснить степень их смирения, выяснить сколькие из них захотят воспользоваться этим послаблением для того, чтобы выйти на свободу. И в опыт этот закладываются идейные установки, которые пригодятся в будущем. Во время опыта, и в дальнейшем, заключенные доказали своим поведением, что не хотят свободы - и сами принялись за реконструкцию тюрьмы.
Свободный человек, свободный народ отвечает за каждый свой поступок и обязан предвидеть будущее, предпринимать огромные усилия для выживания. Гораздо легче жить в тюрьме, и подчиняясь нехитрым тюремным законам – не нести ответственности ни за что, ведь срок отбывания – пожизненный.
В Советской Армении идет демонстрация. Люди кричат: Наши земли! Наши земли! В результате этих выступлений, в Ереване воздвигается мемориал с вечным огнем в память о жертвах геноцида 1915 года, а день 24 апреля объявляется в Армении Днем Геноцида. Армянскому народу дается право иметь собственную Дату Памяти, собственные, отличные от всех других советских народов, мысли и чувства. Армяне – исключение, армяне – избранный народ! По псевдомифологии это становится доказательством нашей силы и авторитета во всем СССР.
“Вектор национализма армян в силу понятных историко-культурных причин, был направлен не столько против России и за независимость, сколько против турок и азербайджанцев”. (Дмитрий Фурман, Али Абасов, “Азербайджанская революция”).
P.S. На нашей улице в начале девяностых один иранец открыл магазин и жил там же, в маленькой подсобной комнатушке. Примерно через неделю после открытия, его очень сильно избили, сказали: отдавай деньги и убирайся с нашей земли. Он долго ходил с синяками на лице, но все равно улыбался посетителям, и был доброжелателен к своим коллегам, торговавшим в соседних магазинах и прямо на улице. Прошло несколько лет, он стал частью этой торговой улицы, здоровался со всеми прохожими, выручал когда нужны были деньги, приглашал каждого, кто входил в магазин выпить кофе и отведать фрукты. Он говорил об Иране – это страна сумасшедших, и долго, с ностальгией рассказывал о своей родине, о людях и событиях из своей прошлой жизни. Благодаря ему вся улица прошла ликбез по теме религиозные и национальные обычаи в Иране, он не только рассказывал, но и строго соблюдал все ритуалы. В соседних магазинах проходили долгие дискуссии на тему целесообразности ислама и восточной культуры вообще. Иранец женился на армянке, у них родился сын. Иранец уехал с семьей из Армении в одну из арабских стран, здесь трудно делать бизнес – сказал он и уехал.
АРМЯНСКАЯ МЕЧТА
– Хочу, чтобы в Армении вместе с армянами жили турки, азербайджанцы, грузины, иранцы... Хочу, чтобы люди приезжали в Армению и оставались, потому что любят эту страну и тех людей, что живут здесь. Моя родина – Армения, тогда будет в безопасности. И тогда я смогу осуществить свою детскую мечту - уеду жить куда-нибудь, близко к морю, буду также любить ту страну, в которой живу и людей, что живут рядом. Мир будет добр ко мне.
Луиза Погосян
25-07-06
Псевдомифология - комлекс неоспоримых истин, диктующих отсутствие выбора целому народу, облегчает жизнь местным правителям, стоящим у власти политической и у власти над умами. Успех внедрения и культивирования псевдомифологии обеспечивается нежеланием этих власть имущих и верхушки интеллигенции прилагать усилия для сохранения и воспроизводства власти и влияния над своим собственным народом, и поддерживается тяготением остальных представителей этого народа к безответственной и красиво обставленной несвободе.
Псевдомифология отличается от мифа тем, что ее насаждение приводит к противоречиям в мозгах и поведении людей, искажает их ценностную систему и может привести к вырождению целого народа.
Псевдомифология грозит самоуничтожением тому народу, к которому она применяется, и при этом гарантирует невмешательство всего остального мира.
ПРОЦЕСС ПРИЗНАНИЯ ГЕНОЦИДА
Диктор с умиленно-победным видом сообщает что, Геноцид армян признан в очередной раз парламентом, штатом, муниципалитетом очередной страны, прибавляя конечно, что это произошло благодаря усилиям многочисленной или не многочисленной, но организованной диаспоры в этой стране.
На мой посторонний взгляд, признание геноцида очень смахивает на судебный процесс – где обвиняемые – нынешнее правительство Турции, прокуроры армянское лобби, адвокаты – те или иные деятели, заботящиеся о политических последствиях этого шага, а остальные + общественность данной страны, выступают в роли присяжных заседателей – при хорошо поставленном спектакле – ни один психически нормальный человек не может не осудить намеренное массовое уничтожение и переселение детей, стариков, женщин.
Процесс выигран, можно менять в учебниках и энциклопедиях число стран, признавших Геноцид армян. Армения благодарит, Турция протестует.
Президент Армении Р. Кочарян говорит, что процесс признания Геноцида армян в Турции не исторический, а политический процесс, министр ИД В. Осканян считает, что добиваться признания геноцида - моральный долг Армении. При этом, каждый желающий не только может, но и обязан присоединить свой голос к данному процессу, раскрывая его на собственный лад, применяя все свое воображение на предмет того, что именно мы в конечном счете требуем от Турции.
Вот только два примера.
Ара Абраамян, президент Союза армян России, президент Всемирного армянского конгресса: В существующих политических условиях Турция должна однозначно отменить запрет на возвращение потомков армянских беженцев на свою историческую родину. Более того, она должна оказать им в этом содействие. Турции следовало бы проявить добрую волю и вернуть армянам хотя бы такие их святыни, как расположенные на самой границе развалины средневековой столицы Армении — Ани и гору Арарат.
Рубен Сафрастян, профессор, заведующий отделом Турции Института востоковедения НАН Армении: Постепенно, признание Геноцида армян переходит из государственного уровня в проблему национальной безопасности. В решении данной проблемы не стоит надеяться на ООН, поскольку в этой структуре велико давление исламских государств. Рубен Сафрастян предлагает также создать две специальные комиссии, первая из которых, используя "правовые термины", представит концепцию по вопросу Геноцида армян, а вторая "на более глобальном и масштабном уровне" предъявит на ее основе экономические, политические, территориальные требования Турции.
Цитаты взяты из СМИ. Прекрасный фон для политического процесса. Учитывая непреклонность соседней Турции, наша конечная цель явно просматривается – весь мир, все без исключения страны, признают геноцид – и потом, наверно заставляют Турцию сделать это под угрозой экономической блокады и других санкций. Затем наступает час примирения.
Может быть, все же политический процесс предполагает, что параллельно ему должен идти процесс примирения? И ко времени предполагаемого признания факта Геноцида армян Турцией, нам предстоит уничтожение взаимных негативных стереотипов, установление толерантности в отношениях соседних народов, движение обществ навстречу друг другу, начало культурного диалога и установление добрососедских отношений? Чего мы на самом деле хотим? Чем мы хотим увековечить память жертв? Унижением противника и реваншем или установлением гарантированного мира и добрососедства?
ТОЛЕРАНТНОСТЬ
Из личного опыта: разговор за столом. Недавно созданная армянская семья. Оба родились и выросли в Армении. Он живет в Германии уже 10 лет, занимается бизнесом, она выехала недавно. Раз год, а то и чаще наведываются сюда, к родственникам. Он рассказывает о том, что во всем регионе, и даже наверно в мире нет более честных бизнесменов, чем турки. Явно красуется столь “экзотичным” своим заявлением и продолжает о турках: они мои партнеры по бизнесу, мы встречаемся семьями, проводим вместе свободное от работы время, я научился чисто говорить по-турецки. И вообще сейчас в Турции армяне живут очень богато, процветают. Но разве мы можем забыть то, что они нам сделали?…
Позже к разговору присоединяется его жена: …Вы зря говорите о том, что нас с детства воспитывали в ненависти и что наши книги по истории не объективны. Я сама училась в русской школе в советское время. У нас был правда предмет “История армянского народа”, но мы почти не делали уроков, или сбегали, или учитель не приходил - это был второстепенный предмет для нас. Здесь дело не в истории. Я может не хорошо знаю историю, чтобы спорить с вами о ней. Но детей своих буду воспитывать так, чтобы они знали, что наша культура намного выше турецкой, и турки не могут равняться с нами. Мои дети должны знать, что они выше, даже если будут дружить с турками …
Да поистине толерантен армянский народ. Для нас, армян, отсутствие желания убивать и кровно мстить, тем более общение с турками без оскорбления – считается верхом толерантности.
Политически продиктованная ситуация, в которой азербайджанцы чаще могут посещать Армению, чем армяне - Азербайджан, преподносится нами самим себе в качестве еще одного доказательства нашей сверхтолерантности. А участие в диалоге на равных, именно в диалоге, а не в маразматическом разговоре, во время которого каждая сторона говорит о своем, воспринимается уже как переход за линию “сверхтолерантности”, как диагноз – тюрколюбие. И разве может армянский народ допустить это тюрколюбие? Надо найти аргументы в пользу того, что эти тюрколюбы и азербайджанолюбы, не искренны или же невменяемы. И в итоге – лишить этих людей ПРАВА БЫТЬ АРМЯНАМИ.
Сверхтолерантное общество, не терпящее инакомыслия.
ОТСТУПЛЕНИЕ ОТ ТЕМЫ
Нашим гостям из Азербайджана преподносится повышенный интерес прессы и телевидения, стандартный набор вопросов, абсолютно не изменяющийся на протяжении последних десяти лет, притом вопросы никак не корректируются в зависимости от пола, возраста и специальности людей, к которым они обращены. Сравнительно удачные материалы – редкое исключение. Приехавший к нам азербайджанец, изначально - это не человек, не личность, а носитель всего негативного, что мы представляем о соседней стране, в завершении визита, он, как правило, трансформируется в обыкновенного, даже (!) симпатичного человека, и сразу же дежурное утешение – он – исключение, он не может быть похожим на остальных азербайджанцев, недаром же приехал в Армению.
Журналисты, аналитики, и вся остальная пишущая - говорящая братия Армении, упорно закрывают глаза на изменения, которые происходят в Азербайджане, в частности, в сфере журналистики. Им гораздо удобнее инерция и добрая привычка приписывать всему азербайджанскому народу стереотипы и клише “Зеркалo” и “Эхо”, которые благодаря многочисленным перепечаткам стали просто родными для нас. Журналистам и аналитикам удобна инерция.
К счастью, они давно уже не владеют умами людей, как принято говорить – рядовых граждан. Мой опыт участия на встречах с Сеймуром Байджаном в пяти регионах Армении, и отзывы людей, которые видели и слышали Сеймура, Алекпера, Фируддина, Джианшу, Матанет, Имрана свидетельствуют: мы, армяне, с жадностью ловим каждое их слово, каждый жест и каждую улыбку и радуемся им, потому что они – пусть это звучит наивно – дают нам надежду на мир. А комментарии... мы привыкли не слышать.
ВОСПИТАНИЕ
Не искала, но если поискать, ни в одном из учебников не найдется прямой призыв к дискриминации или же нетерпимости к нашим соседним народам. Псевдомифы культивируются вне учебников и школьных программ. Учебники лишь информационное пособие.
В один прекрасный день мой сын-четвероклассник начал внимательно изучать свои новые тетради: Мама, всегда покупай такие, они не турецкие, в турецких я больше не буду писать! Нам нельзя покупать ничего турецкого, они нас убивали, а теперь мы их обогощаем! В каком учебнике это написано - не покупать турецкие товары. Мой мальчик повторял слова учительницы…английского языка. Я объяснила, что купила те тетради, которые хотя и стоят дороже, но более качественны и добавила, что деньги, которые мы даем за турецкие товары, это заработок многих армянских семей, и одежда, которую он носит – турецкая, как и у большинства. Он был слишком мал, для того, чтобы сказать ему что-либо еще. Наша школа – зеркало сверхтолерантности общества – не терпит и преследует инакомыслие и по своему опыту знаю, противостояние в школе – чревато большим эмоциональным стрессом и абсолютно не нужно ребенку.
Школа – это не только учебники и программы, школа – это то, о чем говорит учитель с детьми вне программы, и по своему опыту родителя знаю, что говорится много. Наши дети в курсе всех семейных перипетий и личного мировосприятия каждого из учителей. Опосредованно через одноклассников, ребенок учится еще и у всего родительского состава класса.
Старшеклассница одной из школ города Гавара хотела задать вопрос во время встречи с Сеймуром Байджаном, но и так и не задала его, потому что начала так: В нашей школе нас учат ненавидеть азербайджанцев… И сразу гул в зале, окрики многочисленных учителей там находящихся: Кто сказал такое??? Разве мы вас этому учим!!! Девочка не растерялась (наверно привыкла к грубости и окрикам): Вы прямо так нам не говорите, что надо ненавидеть, но вы делаете так, что мы ненавидим…И я хочу задать вопрос: Как возможен мир между нами? Складывалось впечатление, что она, тщательно скрывая возмущение, по ходу поменяла свой вопрос – наверно тот, не прозвучавший, был слишком безнадежен в данной атмосфере.
ГЕНОЦИД БЫЛ - ЭТО ДОКАЗАНО
В кругу детей рассказываю о своих впечатлениях о поездке в Карс. Говорю о людях, которых встречала на улицах и в магазинах, об их доброжелательном отношении и готовности помочь. А они знали, что ты из Армении? Отвечаю, что в большинстве случаев – да, поскольку первый вопрос к туристам – откуда вы приехали? И следующий вопрос от детей, с ноткой сомнения: А они знали о геноциде? Отвечаю: точно не знаю, но скорее всего - нет. Вдруг у самого маленького из моих слушателей прорывается: Если они ничего не знают и улыбаются тебе, может геноцида не было?
Трудно передать, как именно спросил этот мальчик. Он спросил с надеждой на то, что вдруг все рассказы о жертвах - выдумка и никто не убивал детей и их мам. Он на миг подумал о том, что может освободится от сопереживания своим предкам, маленьким мальчикам и девочкам, погибшим и изгнанным. Надежда длилась не долго. Старшие дети сразу же отреагировали: Геноцид был, это доказано.
Процесс признания геноцида мыслится для нас как единственно правильный и общенациональный процесс, в котором должны участвовать все, от мала до велика. Ребенок становится “хозяином требования” (есть такое непереводимое с армянского слово pahanjater) к турецкому правительству и международному сообществу.
Также было при коммунистах. Мы постоянно чего-то требовали от других. И что на этот раз представляется удачным завершением процесса? В советское время – это был коммунизм – победа над империализмом. Куда мы идем теперь? Турция признает геноцид, выдаст нам компенсации. Откроет границы, и тогда только мы станем поистине добрыми соседями. Коммунизм столь же реален в перспективе.
Искажается ценностная система. Наш ребенок живет не в идеальном мире, он видит людей – разных, чувствует ложь и несправедливость. Взяточник учитель, ставящий разницу между учениками в соответствии с размером кошелька их родителей, толкует на уроках о справедливости всеармянской борьбы за признание геноцида. Оказывается в реализации национальных идей все одинаково справедливы, достаточно только БЫТЬ АРМЯНИНОМ. Отсюда следует единственно возможное инакомыслие сверхтолерантного общества: "Я вообще не понимаю, зачем эта плаксивость и культивирование скорби. Армяне сами виноваты в том, что как овцы шли умирать толпами. Они должны были сопротивляться и убивать турков всеми способами. Карабах был важным реваншем для нас."
Для многих армян геноцид – семейная трагедия и боль, передающаяся из поколения в поколение. Это высшее человеческое чувство сопереживания, и обновляющаяся, не утихающая боль потерь. Закрой колпаком псевдомифологии эту боль, создай для нее замкнутое пространство и никто не посмеет к ней приблизиться. Все будет идти по плану.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В СССР:
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!
Развитый социализм. 24 апреля. Сбегаем с уроков и идем на Цицарнакаберд, к Мемориалу жертвам Геноцида. На самом деле это не обыкновенный побег, потому что учителя молчаливо одобряют наши действия, есть некоторые харизматические среди них, которые идут вместе с нами. Торжествует право выбора, для нас учителя – это скрытые наши сообщники-единомышленники. Почему убегать с уроков, если можно пойти потом? В этом и весь смысл, мы протестуем против Системы. С молчаливого согласия правящих коммунистов, с молчаливого согласия Кремля.
В коммунистической тюрьме послабление дисциплины воспринимается как моральная победа заключенных. На самом деле послабление дисциплины – это всего лишь опыт, проводимый над заключенными. Цель - выяснить степень их смирения, выяснить сколькие из них захотят воспользоваться этим послаблением для того, чтобы выйти на свободу. И в опыт этот закладываются идейные установки, которые пригодятся в будущем. Во время опыта, и в дальнейшем, заключенные доказали своим поведением, что не хотят свободы - и сами принялись за реконструкцию тюрьмы.
Свободный человек, свободный народ отвечает за каждый свой поступок и обязан предвидеть будущее, предпринимать огромные усилия для выживания. Гораздо легче жить в тюрьме, и подчиняясь нехитрым тюремным законам – не нести ответственности ни за что, ведь срок отбывания – пожизненный.
В Советской Армении идет демонстрация. Люди кричат: Наши земли! Наши земли! В результате этих выступлений, в Ереване воздвигается мемориал с вечным огнем в память о жертвах геноцида 1915 года, а день 24 апреля объявляется в Армении Днем Геноцида. Армянскому народу дается право иметь собственную Дату Памяти, собственные, отличные от всех других советских народов, мысли и чувства. Армяне – исключение, армяне – избранный народ! По псевдомифологии это становится доказательством нашей силы и авторитета во всем СССР.
“Вектор национализма армян в силу понятных историко-культурных причин, был направлен не столько против России и за независимость, сколько против турок и азербайджанцев”. (Дмитрий Фурман, Али Абасов, “Азербайджанская революция”).
P.S. На нашей улице в начале девяностых один иранец открыл магазин и жил там же, в маленькой подсобной комнатушке. Примерно через неделю после открытия, его очень сильно избили, сказали: отдавай деньги и убирайся с нашей земли. Он долго ходил с синяками на лице, но все равно улыбался посетителям, и был доброжелателен к своим коллегам, торговавшим в соседних магазинах и прямо на улице. Прошло несколько лет, он стал частью этой торговой улицы, здоровался со всеми прохожими, выручал когда нужны были деньги, приглашал каждого, кто входил в магазин выпить кофе и отведать фрукты. Он говорил об Иране – это страна сумасшедших, и долго, с ностальгией рассказывал о своей родине, о людях и событиях из своей прошлой жизни. Благодаря ему вся улица прошла ликбез по теме религиозные и национальные обычаи в Иране, он не только рассказывал, но и строго соблюдал все ритуалы. В соседних магазинах проходили долгие дискуссии на тему целесообразности ислама и восточной культуры вообще. Иранец женился на армянке, у них родился сын. Иранец уехал с семьей из Армении в одну из арабских стран, здесь трудно делать бизнес – сказал он и уехал.
АРМЯНСКАЯ МЕЧТА
(НЕ О ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ)
– Хочу, чтобы в Армении вместе с армянами жили турки, азербайджанцы, грузины, иранцы... Хочу, чтобы люди приезжали в Армению и оставались, потому что любят эту страну и тех людей, что живут здесь. Моя родина – Армения, тогда будет в безопасности. И тогда я смогу осуществить свою детскую мечту - уеду жить куда-нибудь, близко к морю, буду также любить ту страну, в которой живу и людей, что живут рядом. Мир будет добр ко мне.
Луиза Погосян
25-07-06