ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОЗДАНИЯ СОВМЕСТНОГО УЧЕБНИКА ИСТОРИИ ЮЖНОГО КАВКАЗА
Доклад Нино Чиковани на международной конференции
«Роль образовательного сектора и активистов гражданского общества
в предотвращении
и медиации конфликтов
в Южно-Кавказском регионе»
Идея создания единого кавказского нарратива, также как и сама идея кавказского единства, имеет давнюю историю. Она существует на протяжении нескольких столетий, периодически оживая в той или иной форме.
С распадом Советского Союза исчезла и единственная «истинная» версия истории, методологической основой которой был марксистский исторический материализм, с акцентом на классовую борьбу и восходящую линию общественно-экономических формаций. Началась деконструкция и переосмысление прошлого. Уже в период «перестройки» на Кавказе четко проявилось растущее конфликтное настроение, а затем и вспыхнуло несколько кровавых конфликтов. Важной составной частью ревитализации национальной идентичности было оживление национальных историй. Конфликтные ситуации часто создаются, поддерживаются и усугубляются из-за конфликтов интерпретаций истории: стороны по-разному излагают мотивы, устремления и действия друг друга, основываясь на сложившиеся на протяжении времени мифы, стереотипы, предрассудки. И в этом случае из памяти были вызваны старые обвинения, обиды, недоразумения, началось соревнование в древности, автохтонности, государственности. Образы прошлого, представленные по-новому, направленные на «вспоминание» вражды и надоверий, использовались для мобилизации масс. Создавались новые мифы, выдвигались взаимные обвинения в искажении «исторической правды». Народы Южного Кавказа, впрочем, как и всего постсоциалистического пространства, в полной мере испытали на себя «торжество памяти», о котором говорил Пьер Нора. «Война историков» сопутствовала, а иногда и предшествовала конфликтам.
Тяжелый опыт 90-х годов породил задачу преодоления конфликтной памяти и актуализации в коллективной памяти кавказских народов тех моментов, которые перекрыли бы накопившиеся недоверие и обиды. Известно, что общее прошлое, общая история являются одним из важнейших средств консолидации.
С этого периода можно отчетливо проследить несколько волн актуализации идеи единого Кавказа и попыток создания общекавказского нарратива. Такие попытки предпринимались и раньше, в не менее сложные периоды истории народов Кавказа. В каждом конкретном случае они имели конкретную цель. В постсоветский период стремление к созданию общего кавказского нарратива приобрело новый смысл и накал. С одной стороны, это был своеобразный «ответ» на «вызов» конфликтной памяти, с другой стороны – реакция на прогноз превращения региона в арену «столкновения цивилизаций».
Создание учебников истории – прерогатива государства. Широко известно, что учебники истории давно уже не рассматриваются как сборники объективной информации, через них подрастающему поколению передается то, что, по представлению взрослых, оно должно знать о своем и других обществах. Ни одно другое средство не может сравниться с учебниками по возможности передать молодежи унифицированную, официальную, признанную версию того, во что они должны верить. (1)
Единый учебник истории Кавказа мог бы сыграть значительную роль в преодолении конфликтной памяти, так как учебники истории считаются одним из важнейших источником формирования исторического сознания, посредством которых у учащихся формируется представление не только о собственной нации и ее роли в истории, но и о «других», особенно о соседях. (2)
Возникновению идеи единого учебника благоприятствовала существующая тогда на Кавказе политическая обстановка. Идея кавказского единства, как ответ на внутренние и внешние «вызовы», как-бы витала в воздухе. Вспомним, что в начале 90-х годов, когда в регионе уже бушевали конфликты, возникла концепция «единого кавказского дома». Сами авторы идеи представляли этот «дом» по-разному: речь шла то о «кавказском парламенте», то об объединении типа Евросоюза, целью которого должно было быть обеспечение мира и стабильности на Кавказе. В данном случае для нас важны не детали безуспешных попыток реализации этой идеи, а тот факт, что она была одинаково привлекательна как для пришедших к власти или стремящихся к ней националистически настроенных политических сил, так и для официальных властей. Более того – Москва пыталась взять инициативу в свои руки и способствовала созданию образования, ни в коей мере не способствующего декларированной цели достижения мира в регионе.
Еще одна попытка возрождения идеи кавказского единства связана с именами тогдашних президентов Грузии и Азербайджана Эдуарда Шеварднадзе и Гейдара Алиева. Ими была предложена идея «мирного Кавказа». В отличии от «кавказского дома», она подразумевала не объединение того или иного типа, а выявление общих интересов и создание условий мирного сосуществования путем переговоров и соглашений. В марте 1996 года, во время визита в Тбилиси президента Г. Алиева была подписана совместная декларация «О мире, стабильности и безопасности в Кавказском регионе», известная под названием «Тбилисской декларации».
Также по инициативе политиков, в 1997-1998 годах в Тбилиси было проведено несколько международных научных конференций, главный пафос которых был направлен на поиск историко-культурных основ единства кавказских народов. Выступление грузинских официальных лиц на этих конференциях представляют собой интересный пример возрождения исторических мифов (например, о родственности кавказских народов) и попыток внести ясность в сложную обстановку, существующую в регионе.
Именно в такой политической обставновке и возникла идея создания общего учебника истории народов Кавказа. Широко известная «Тбилисская инициатива» была выдвинута на региональном семинаре «Реформа преподавания истории в общеобразовательных школах» (Тбилиси, сентябрь 1997), на котором присутствовали предаставители сферы образования из Грузии, Азербайджана, Армении и Российской Федерации. Инициатива исходила от Министерства образования Грузии и была поддержанна всеми странами-участниками семинара.
Условия, существующие в Кавказском регионе, способствовали осуществлению данной инициативы, в частности: политический климат на Кавказе и политическая воля, выраженная всеми странами-участниками; поддержка со стороны Министерств образования; достигнутое на правительственном уровне соглашение разделить образовательную и политическую сферы, поддерживая идею сотрудничества с целью поддержания процесса примирения через образование; желание всех стран соблюдать принципы равенства, взаимного уважения и транспарентности.
Проект был поддержан и финансирован Советом Европы, в рамках поддержки реформы образования в бывших советских республиках.
Инициатива предусматривала подготовку и публикацию единого учебника истории Кавказа. С этой целью были созданы группы авторов, представляющие все страны региона. Речь шла об учебном пособии, которое должно было предоставить учащимся дополнительный материал по общим для всех стран темам – таким как миграции, архитектура, обычаи, традиции и т.д.
Осуществление проекта представлялся как процесс, содержащий разные виды активности – встречи авторских групп, семинары и конфенренции, тренинги для преподавателей. Все это должно было способствовать утверждению нового понимания истории и ценности культурного разнообразия.
На встрече в Казбеги (Грузия), в октябре 1998 года были разработаны и согласованы принципы работы над учебником, а также его структура: 1. Введение, 2. Раздел национальной истории каждой страны, 3. Тематическая секция, важнейшие персоны и события, 4. Словарь. Подразделы должны были содержать информацию о том, что каждая страна хотела бы, чтобы о ее истории знали ученики в других странах, то есть «что я – как армянин, азербайджанец, грузин или русский – хотел бы, чтобы молодежь в соседней стране знала об истории моей страны».
Интересно отметить, что по соглашению, вступительный раздел «Кавказ: регион и народы» не должен был быть написан историком данного региона.
Обсуждался вопрос о выделении ключевых тем, например: наследие; конфликты; обмены и торговля; традиции и обычаи; миграция и движение населения и др., хотя достичь соглашения по этому вопросу не удалось и решение было отложено «до того момента, когда будут подготовлены планы 4 подразделов по истории каждой из стран».
Сначала предполагалось, что учебник должен был быть подготовлен к концу 2000 года и опубликован в первой половине 2001 года. В дальнейшем срок был продлен до 2003 или начала 2004 года.
В марте 2000 года в Тбилиси состоялась первая конференция министров образования стран-государств Южного Кавказа, Российской федерации, а также Молдовы и Украины. Была принята Декларация, (3) которая объявляла основной целью проекта представить историю в свете интеркультурного диалога и представления позитивного имиджа Кавказа. Регион должен был предстать не как перекресток конфликтов, а как место встречи различных культур, которые обогащали друг друга на протяжение долгого сосуществования и взаимодействия.
Проект создавал возможность совместной работы представителей сферы образования Северного и Южного Кавказа, обмена опытом, обсуждения общих подходов, а также различных точек зрения на проблемы общего прошлого. Около 20 встреч в рамках проекта собрало, кроме представителей региона, специалистов из Германии, Литвы, Молдовы, Норвегии, Польши, Украины, Великобритании. В работе были включены также Институт Георга Эккерта по международному исследованию учебников (Германия) и ЕвроКлио (Европейская Постоянная Конференция Ассоциаций преподавателей истории).
Совет Европы дал положительную оценку результатам, достигнутым в рамках «Тбилисской инициативы», (4) считая, что удалось достичь основные цели. Действительно, накопленный опыт сыграл важную роль в проекте «Black Sea Initiative on History», инициированном румынской стороной в 1999 и собравшем представителей сферы исторического образования из 7 стран Черноморского региона: Болгарии, Молдовы, Румынии, Российской Федерации, Грузии, Турции и Украины. Проект завершился публикцией вспомогательных материалов по истории региона.
Опыт работы в рамках проекта способствовал:
- Утверждению нового подхода к преподаванию истории в 21-м веке, мультиперспективного видения истории, способствующего сближению, а не разделению народов;
- Утверждению видения Кавказа не как конфликтного региона, а как перекрестка культур и цивилизаций, которые плодотворно взаимодействовали на протяжении всей его истории;
- Обращению внимания на культурной многообразие Кавказа, в то же время акцентируя общее наследие, общее прошлое и позитивное видение соседей.
Но главный результат не был достигнут: вспомогательный учебник истории Кавказа так и не был опубликован, хотя работа над отдельными частями (по странам) и была завершена. Интерпретации истории были чересчур разными, чтобы объединиться в единый нарратив; сохраненный в коллективной памяти опыт совместного прошлого не смог перекрыть исторические обиды, территориальные претензии, взаимные обвинения, политические интересы. Все стороны защищали собственную истину, забывая о соотносительности исторической истины. Каждая из них создала «собственную» историю Кавказа. Интересно отметить, что чем больше углублялись они в древность, тем непримиримее были позиции.
Азербайджанский исследователь Р. Карагезов отмечает, что в этом случае коллективная память восторжествовала над попыткой представления истории так, как это было предусмотрено проектом. В свое время она точно также брала верх над советской версией истории народов Кавказа, которая стремилась укрепить дружбу и братство народов. (5)
По нашему мнению, можно выделить несколько причин неудачи данного проекта. Созданию такого нарратива серьезно препятствует традиция идеологизации и мифологизации национальных историй, попытка преодоления которой сталкивается с сопротивлением коллективной памяти – стереотипов, распространенных исторических представлений. Кроме этого, формационный методологический подход, с акцентом на примат экономического и политического развития, сохраняет господствующую позицию по сей день, практически он пока еще не уступил места методологическому плюрализму, а продолжает существовать без упоминания, нередко выступая в виде эклектической смеси с другими методологиями, чаще всего – с локально-цивилизционной.
Еще одно препятствие на пути преодоления конфликтной памяти путем создания единого кавказского нарратива – чрезвычайно сильная обусловленность истории политической коньюнктурой. Известно, что учебники нередко используются как идеологическое оружие для легитимации существующего политического и социального порядка. (6)
Третье препятствие – это выделенные Дж.Верчем т.н. «схематические повествовательные шаблоны», на которые основывается нарратив как специфическая форма организации текста и которые определяют интерпретацию исторических фактов в разных нарративах конкретной культуры. (7) Марк Ферро называл этот феномен «матрицей истории». (8) Эти «шаблоны» или «матрицы», складывающиеся на протяжении веков, отличаются в разных культурах. Р. Карагезов изучил грузинскую, армянскую и азербайджанскую повествовательные шаблоны, которые, как и следовало ожидать, существенно отличаются друг от друга. (9) Наряду с другими факторами, в них отразилась и конфликтная память этих народов. Это затрудняет выработку общей схемы при попытках создания единого нарратива.
Но главное все же то, что, как известно, школьные программы и учебники истории нельзя рассматривать в отрыве от историографической традиции. Они опираются на существующую историографическую базу. Можем ли мы сказать, что авторы учебников могли опираться на историографически разработанные темы и методически обоснованные принципы изложения материала? Вряд ли. Не следует ожидать, что создатели учебников могут опережать историческую и педагогическую науку. А эта наука стояля и ныне стоит перед задачей переосмысления подходов, методологии, методики.
Обсуждая положение с учебниками в наших трех странах, достижения по некоторым направлениям – например, на пути освобождения учебников от негативных стереотипов, утверждения мультиперспективного подхода, расширения контекста изложенных событий и т.д., мы все-же больше говорим о проблемах, в том числе – проблемах реализации самых благих намерений составителей национальных страндартов преподавания истории, о том, как «работают» на практике даже самые лучшие на данный момент учебники. Хотелось бы отметить еще одно обстоятельство, которое мы наблюдаем в Грузии и, наверно, у наших соседей тоже: это – сила инерции, противоречия между поколениями авторов или, правильнее сказать, между авторами трех постсоветских поколений учебников, традиция поиска единственной возможной исторической истины, нетерпимость к различной точке зрения и т.д.
В таких условиях, думать и работать над обшим учебником истории Кавказа кажется нам предприятием, подобным строительству дома с крыши, а не с фундамента. Может быть, было бы лучше работать совместно в том направлении, чтобы выработать общие принципы и стандарты составления учебников, осмыслив и использовав существующий в Европе опыт, что позволило бы преодолеть конфронтационность наших учебников. Дальше потребуется, наверно, некоторое время для их апробации на практике. А уже следующим шагом нам представляется начало работы все-же не над учебником, а по разработке отдельных тем, в которых у нас меньше противоречий и больше общего. Можно, конечно, думать и о параллельных текстах (такой опыт тоже есть и в Европе, и в виде палестино-израильских учебников) при изложении наиболее противоречивых и спорных тем, которых, естественно, не стоит избегать.
Главное, вся эта работа, наверно, должна проходить параллельно с обсуждениями новых научных подходов, разработкой историками проблем исторической науки. Без историографической базы ожидать успеха не приходится.
На наше стремление создать общий учебник как средство преодоления конфликтной памяти, естественно, влияет опыт совместных учебников, которые созданы в Европе. Но мы знаем и то, что путь к их созданию был долгий и нелегкий. Да, существующий опыт сокращает и облегчает наш путь, но тут в дело вступают другие факторы: европейские страны приступили к консультациям по данному вопросу после того, как война была окончена и не было больше открытого конфликта; кроме этого, в участвующих в проекте совместных учебников странах существовала сложившаяся научно-исследовательская историографическая традиция. В этих случаях комиссии по созданию учебников создавались на официальном уровне и работали много лет, анализируя презентации различных тем, представленные авторами, новые учебники, новые тенденции в науке и их влияние на учебники, проводя тренинги и семираны для учителей, публикуя материалы этих встреч, рекомендации, пробные учебные материалы, договариваясь об общих рекомендациях. (10) Есть еще палестино-израильский опыт, где работа проходила в условиях нерешенного конфликта, поэтому комиссия формировалась из экспертных групп неправительственных организаций, с молчаливого согласия властей. (11) Интересная работа ведется и балканских странах. Все это, при внимательном изучении, конечно, облегчит нашу работу.
И, наконец, следует иметь в виду, что хотим мы того или нет, политические реалии имеют сильное воздействие на процесс создания учебников, так как, как уже отмечалось, это – предприятие государственное. А политический климат сегодня существенно отличается от обстановки конца 1990-х годов, идея кавказского единства не звучит так громко, как тогда. И вообще, исходя из того, что политической коньюнктуре свойственно быстро меняться, наверно, лучше ставить задачи, решение которых возможно шаг за шагом, и которые будут сохранять важность и актуальность в не зависимости от политических изменений.
1. Mehlinger, Howard D.: International Textbook Revision: Examples from the United States. In: Internationale Schulbuchforschung, № 7 (1985), p. 287.
2. Stojanovic, Dubravka: History textbooks and Creation of National Identity. In: Teaching the History of Southeastern Europe. C. Koulouri (ed.). Petros Th. Ballidis & Co. Thessaloniki, 2001. p. 27.
3. Tbilisi Declaration2000. In: DGIV/EDU/HIST (2000)06. Activities for the Development and Consolidation of Democratic Stability (ADACS). The Tbilisi Initiative Reports of National Seminars in 2000. Strasbourg
4. Tbilisi_initiative. In: Strasbourg, 10 September 1998, CC-ED/Hist (98)49. The Secretary General’s New Initiative. Regional Seminar on “The reform of history teaching in secondary schools”. Tbilisi, Georgia, 25-27 Sept.1997. Report by Ian McKellar.
5. Garagozov, Rauf: Collective Memory and Memory Politics in the Central Caucasian Countries. In: Central Asia and the Caucasus, № 6 (36) (2005), p. 52.
6. Podeh, Eli: The Arab-Israeli Conflict in Israeli History Textbooks, 1948-2000. Bergin and Garvey, 2002, p. 1.
7. Wertsch, James: Voices of Collective Remembering. Cambridge University Press, 2002.
8. Ферро, Марк: Как рассказывают историю детям в разных странах мира. Москва, 1992, 11.
9. Карагезов, Рауф: Метаморфозы коллективной памяти в России и на Центральном Кавказе, Нурлан, Баку, 2005.
10. Pingel Falk: School History Textbooks as a Transmitter of Conflict Issues. Braunschweig, 12-18.07.09.
11. Там же.
Опубликовано: 19.01.2010
Идея создания единого кавказского нарратива, также как и сама идея кавказского единства, имеет давнюю историю. Она существует на протяжении нескольких столетий, периодически оживая в той или иной форме.
С распадом Советского Союза исчезла и единственная «истинная» версия истории, методологической основой которой был марксистский исторический материализм, с акцентом на классовую борьбу и восходящую линию общественно-экономических формаций. Началась деконструкция и переосмысление прошлого. Уже в период «перестройки» на Кавказе четко проявилось растущее конфликтное настроение, а затем и вспыхнуло несколько кровавых конфликтов. Важной составной частью ревитализации национальной идентичности было оживление национальных историй. Конфликтные ситуации часто создаются, поддерживаются и усугубляются из-за конфликтов интерпретаций истории: стороны по-разному излагают мотивы, устремления и действия друг друга, основываясь на сложившиеся на протяжении времени мифы, стереотипы, предрассудки. И в этом случае из памяти были вызваны старые обвинения, обиды, недоразумения, началось соревнование в древности, автохтонности, государственности. Образы прошлого, представленные по-новому, направленные на «вспоминание» вражды и надоверий, использовались для мобилизации масс. Создавались новые мифы, выдвигались взаимные обвинения в искажении «исторической правды». Народы Южного Кавказа, впрочем, как и всего постсоциалистического пространства, в полной мере испытали на себя «торжество памяти», о котором говорил Пьер Нора. «Война историков» сопутствовала, а иногда и предшествовала конфликтам.
Тяжелый опыт 90-х годов породил задачу преодоления конфликтной памяти и актуализации в коллективной памяти кавказских народов тех моментов, которые перекрыли бы накопившиеся недоверие и обиды. Известно, что общее прошлое, общая история являются одним из важнейших средств консолидации.
С этого периода можно отчетливо проследить несколько волн актуализации идеи единого Кавказа и попыток создания общекавказского нарратива. Такие попытки предпринимались и раньше, в не менее сложные периоды истории народов Кавказа. В каждом конкретном случае они имели конкретную цель. В постсоветский период стремление к созданию общего кавказского нарратива приобрело новый смысл и накал. С одной стороны, это был своеобразный «ответ» на «вызов» конфликтной памяти, с другой стороны – реакция на прогноз превращения региона в арену «столкновения цивилизаций».
Создание учебников истории – прерогатива государства. Широко известно, что учебники истории давно уже не рассматриваются как сборники объективной информации, через них подрастающему поколению передается то, что, по представлению взрослых, оно должно знать о своем и других обществах. Ни одно другое средство не может сравниться с учебниками по возможности передать молодежи унифицированную, официальную, признанную версию того, во что они должны верить. (1)
Единый учебник истории Кавказа мог бы сыграть значительную роль в преодолении конфликтной памяти, так как учебники истории считаются одним из важнейших источником формирования исторического сознания, посредством которых у учащихся формируется представление не только о собственной нации и ее роли в истории, но и о «других», особенно о соседях. (2)
Возникновению идеи единого учебника благоприятствовала существующая тогда на Кавказе политическая обстановка. Идея кавказского единства, как ответ на внутренние и внешние «вызовы», как-бы витала в воздухе. Вспомним, что в начале 90-х годов, когда в регионе уже бушевали конфликты, возникла концепция «единого кавказского дома». Сами авторы идеи представляли этот «дом» по-разному: речь шла то о «кавказском парламенте», то об объединении типа Евросоюза, целью которого должно было быть обеспечение мира и стабильности на Кавказе. В данном случае для нас важны не детали безуспешных попыток реализации этой идеи, а тот факт, что она была одинаково привлекательна как для пришедших к власти или стремящихся к ней националистически настроенных политических сил, так и для официальных властей. Более того – Москва пыталась взять инициативу в свои руки и способствовала созданию образования, ни в коей мере не способствующего декларированной цели достижения мира в регионе.
Еще одна попытка возрождения идеи кавказского единства связана с именами тогдашних президентов Грузии и Азербайджана Эдуарда Шеварднадзе и Гейдара Алиева. Ими была предложена идея «мирного Кавказа». В отличии от «кавказского дома», она подразумевала не объединение того или иного типа, а выявление общих интересов и создание условий мирного сосуществования путем переговоров и соглашений. В марте 1996 года, во время визита в Тбилиси президента Г. Алиева была подписана совместная декларация «О мире, стабильности и безопасности в Кавказском регионе», известная под названием «Тбилисской декларации».
Также по инициативе политиков, в 1997-1998 годах в Тбилиси было проведено несколько международных научных конференций, главный пафос которых был направлен на поиск историко-культурных основ единства кавказских народов. Выступление грузинских официальных лиц на этих конференциях представляют собой интересный пример возрождения исторических мифов (например, о родственности кавказских народов) и попыток внести ясность в сложную обстановку, существующую в регионе.
Именно в такой политической обставновке и возникла идея создания общего учебника истории народов Кавказа. Широко известная «Тбилисская инициатива» была выдвинута на региональном семинаре «Реформа преподавания истории в общеобразовательных школах» (Тбилиси, сентябрь 1997), на котором присутствовали предаставители сферы образования из Грузии, Азербайджана, Армении и Российской Федерации. Инициатива исходила от Министерства образования Грузии и была поддержанна всеми странами-участниками семинара.
Условия, существующие в Кавказском регионе, способствовали осуществлению данной инициативы, в частности: политический климат на Кавказе и политическая воля, выраженная всеми странами-участниками; поддержка со стороны Министерств образования; достигнутое на правительственном уровне соглашение разделить образовательную и политическую сферы, поддерживая идею сотрудничества с целью поддержания процесса примирения через образование; желание всех стран соблюдать принципы равенства, взаимного уважения и транспарентности.
Проект был поддержан и финансирован Советом Европы, в рамках поддержки реформы образования в бывших советских республиках.
Инициатива предусматривала подготовку и публикацию единого учебника истории Кавказа. С этой целью были созданы группы авторов, представляющие все страны региона. Речь шла об учебном пособии, которое должно было предоставить учащимся дополнительный материал по общим для всех стран темам – таким как миграции, архитектура, обычаи, традиции и т.д.
Осуществление проекта представлялся как процесс, содержащий разные виды активности – встречи авторских групп, семинары и конфенренции, тренинги для преподавателей. Все это должно было способствовать утверждению нового понимания истории и ценности культурного разнообразия.
На встрече в Казбеги (Грузия), в октябре 1998 года были разработаны и согласованы принципы работы над учебником, а также его структура: 1. Введение, 2. Раздел национальной истории каждой страны, 3. Тематическая секция, важнейшие персоны и события, 4. Словарь. Подразделы должны были содержать информацию о том, что каждая страна хотела бы, чтобы о ее истории знали ученики в других странах, то есть «что я – как армянин, азербайджанец, грузин или русский – хотел бы, чтобы молодежь в соседней стране знала об истории моей страны».
Интересно отметить, что по соглашению, вступительный раздел «Кавказ: регион и народы» не должен был быть написан историком данного региона.
Обсуждался вопрос о выделении ключевых тем, например: наследие; конфликты; обмены и торговля; традиции и обычаи; миграция и движение населения и др., хотя достичь соглашения по этому вопросу не удалось и решение было отложено «до того момента, когда будут подготовлены планы 4 подразделов по истории каждой из стран».
Сначала предполагалось, что учебник должен был быть подготовлен к концу 2000 года и опубликован в первой половине 2001 года. В дальнейшем срок был продлен до 2003 или начала 2004 года.
В марте 2000 года в Тбилиси состоялась первая конференция министров образования стран-государств Южного Кавказа, Российской федерации, а также Молдовы и Украины. Была принята Декларация, (3) которая объявляла основной целью проекта представить историю в свете интеркультурного диалога и представления позитивного имиджа Кавказа. Регион должен был предстать не как перекресток конфликтов, а как место встречи различных культур, которые обогащали друг друга на протяжение долгого сосуществования и взаимодействия.
Проект создавал возможность совместной работы представителей сферы образования Северного и Южного Кавказа, обмена опытом, обсуждения общих подходов, а также различных точек зрения на проблемы общего прошлого. Около 20 встреч в рамках проекта собрало, кроме представителей региона, специалистов из Германии, Литвы, Молдовы, Норвегии, Польши, Украины, Великобритании. В работе были включены также Институт Георга Эккерта по международному исследованию учебников (Германия) и ЕвроКлио (Европейская Постоянная Конференция Ассоциаций преподавателей истории).
Совет Европы дал положительную оценку результатам, достигнутым в рамках «Тбилисской инициативы», (4) считая, что удалось достичь основные цели. Действительно, накопленный опыт сыграл важную роль в проекте «Black Sea Initiative on History», инициированном румынской стороной в 1999 и собравшем представителей сферы исторического образования из 7 стран Черноморского региона: Болгарии, Молдовы, Румынии, Российской Федерации, Грузии, Турции и Украины. Проект завершился публикцией вспомогательных материалов по истории региона.
Опыт работы в рамках проекта способствовал:
- Утверждению нового подхода к преподаванию истории в 21-м веке, мультиперспективного видения истории, способствующего сближению, а не разделению народов;
- Утверждению видения Кавказа не как конфликтного региона, а как перекрестка культур и цивилизаций, которые плодотворно взаимодействовали на протяжении всей его истории;
- Обращению внимания на культурной многообразие Кавказа, в то же время акцентируя общее наследие, общее прошлое и позитивное видение соседей.
Но главный результат не был достигнут: вспомогательный учебник истории Кавказа так и не был опубликован, хотя работа над отдельными частями (по странам) и была завершена. Интерпретации истории были чересчур разными, чтобы объединиться в единый нарратив; сохраненный в коллективной памяти опыт совместного прошлого не смог перекрыть исторические обиды, территориальные претензии, взаимные обвинения, политические интересы. Все стороны защищали собственную истину, забывая о соотносительности исторической истины. Каждая из них создала «собственную» историю Кавказа. Интересно отметить, что чем больше углублялись они в древность, тем непримиримее были позиции.
Азербайджанский исследователь Р. Карагезов отмечает, что в этом случае коллективная память восторжествовала над попыткой представления истории так, как это было предусмотрено проектом. В свое время она точно также брала верх над советской версией истории народов Кавказа, которая стремилась укрепить дружбу и братство народов. (5)
По нашему мнению, можно выделить несколько причин неудачи данного проекта. Созданию такого нарратива серьезно препятствует традиция идеологизации и мифологизации национальных историй, попытка преодоления которой сталкивается с сопротивлением коллективной памяти – стереотипов, распространенных исторических представлений. Кроме этого, формационный методологический подход, с акцентом на примат экономического и политического развития, сохраняет господствующую позицию по сей день, практически он пока еще не уступил места методологическому плюрализму, а продолжает существовать без упоминания, нередко выступая в виде эклектической смеси с другими методологиями, чаще всего – с локально-цивилизционной.
Еще одно препятствие на пути преодоления конфликтной памяти путем создания единого кавказского нарратива – чрезвычайно сильная обусловленность истории политической коньюнктурой. Известно, что учебники нередко используются как идеологическое оружие для легитимации существующего политического и социального порядка. (6)
Третье препятствие – это выделенные Дж.Верчем т.н. «схематические повествовательные шаблоны», на которые основывается нарратив как специфическая форма организации текста и которые определяют интерпретацию исторических фактов в разных нарративах конкретной культуры. (7) Марк Ферро называл этот феномен «матрицей истории». (8) Эти «шаблоны» или «матрицы», складывающиеся на протяжении веков, отличаются в разных культурах. Р. Карагезов изучил грузинскую, армянскую и азербайджанскую повествовательные шаблоны, которые, как и следовало ожидать, существенно отличаются друг от друга. (9) Наряду с другими факторами, в них отразилась и конфликтная память этих народов. Это затрудняет выработку общей схемы при попытках создания единого нарратива.
Но главное все же то, что, как известно, школьные программы и учебники истории нельзя рассматривать в отрыве от историографической традиции. Они опираются на существующую историографическую базу. Можем ли мы сказать, что авторы учебников могли опираться на историографически разработанные темы и методически обоснованные принципы изложения материала? Вряд ли. Не следует ожидать, что создатели учебников могут опережать историческую и педагогическую науку. А эта наука стояля и ныне стоит перед задачей переосмысления подходов, методологии, методики.
Обсуждая положение с учебниками в наших трех странах, достижения по некоторым направлениям – например, на пути освобождения учебников от негативных стереотипов, утверждения мультиперспективного подхода, расширения контекста изложенных событий и т.д., мы все-же больше говорим о проблемах, в том числе – проблемах реализации самых благих намерений составителей национальных страндартов преподавания истории, о том, как «работают» на практике даже самые лучшие на данный момент учебники. Хотелось бы отметить еще одно обстоятельство, которое мы наблюдаем в Грузии и, наверно, у наших соседей тоже: это – сила инерции, противоречия между поколениями авторов или, правильнее сказать, между авторами трех постсоветских поколений учебников, традиция поиска единственной возможной исторической истины, нетерпимость к различной точке зрения и т.д.
В таких условиях, думать и работать над обшим учебником истории Кавказа кажется нам предприятием, подобным строительству дома с крыши, а не с фундамента. Может быть, было бы лучше работать совместно в том направлении, чтобы выработать общие принципы и стандарты составления учебников, осмыслив и использовав существующий в Европе опыт, что позволило бы преодолеть конфронтационность наших учебников. Дальше потребуется, наверно, некоторое время для их апробации на практике. А уже следующим шагом нам представляется начало работы все-же не над учебником, а по разработке отдельных тем, в которых у нас меньше противоречий и больше общего. Можно, конечно, думать и о параллельных текстах (такой опыт тоже есть и в Европе, и в виде палестино-израильских учебников) при изложении наиболее противоречивых и спорных тем, которых, естественно, не стоит избегать.
Главное, вся эта работа, наверно, должна проходить параллельно с обсуждениями новых научных подходов, разработкой историками проблем исторической науки. Без историографической базы ожидать успеха не приходится.
На наше стремление создать общий учебник как средство преодоления конфликтной памяти, естественно, влияет опыт совместных учебников, которые созданы в Европе. Но мы знаем и то, что путь к их созданию был долгий и нелегкий. Да, существующий опыт сокращает и облегчает наш путь, но тут в дело вступают другие факторы: европейские страны приступили к консультациям по данному вопросу после того, как война была окончена и не было больше открытого конфликта; кроме этого, в участвующих в проекте совместных учебников странах существовала сложившаяся научно-исследовательская историографическая традиция. В этих случаях комиссии по созданию учебников создавались на официальном уровне и работали много лет, анализируя презентации различных тем, представленные авторами, новые учебники, новые тенденции в науке и их влияние на учебники, проводя тренинги и семираны для учителей, публикуя материалы этих встреч, рекомендации, пробные учебные материалы, договариваясь об общих рекомендациях. (10) Есть еще палестино-израильский опыт, где работа проходила в условиях нерешенного конфликта, поэтому комиссия формировалась из экспертных групп неправительственных организаций, с молчаливого согласия властей. (11) Интересная работа ведется и балканских странах. Все это, при внимательном изучении, конечно, облегчит нашу работу.
И, наконец, следует иметь в виду, что хотим мы того или нет, политические реалии имеют сильное воздействие на процесс создания учебников, так как, как уже отмечалось, это – предприятие государственное. А политический климат сегодня существенно отличается от обстановки конца 1990-х годов, идея кавказского единства не звучит так громко, как тогда. И вообще, исходя из того, что политической коньюнктуре свойственно быстро меняться, наверно, лучше ставить задачи, решение которых возможно шаг за шагом, и которые будут сохранять важность и актуальность в не зависимости от политических изменений.
2. Stojanovic, Dubravka: History textbooks and Creation of National Identity. In: Teaching the History of Southeastern Europe. C. Koulouri (ed.). Petros Th. Ballidis & Co. Thessaloniki, 2001. p. 27.
3. Tbilisi Declaration2000. In: DGIV/EDU/HIST (2000)06. Activities for the Development and Consolidation of Democratic Stability (ADACS). The Tbilisi Initiative Reports of National Seminars in 2000. Strasbourg
4. Tbilisi_initiative. In: Strasbourg, 10 September 1998, CC-ED/Hist (98)49. The Secretary General’s New Initiative. Regional Seminar on “The reform of history teaching in secondary schools”. Tbilisi, Georgia, 25-27 Sept.1997. Report by Ian McKellar.
5. Garagozov, Rauf: Collective Memory and Memory Politics in the Central Caucasian Countries. In: Central Asia and the Caucasus, № 6 (36) (2005), p. 52.
6. Podeh, Eli: The Arab-Israeli Conflict in Israeli History Textbooks, 1948-2000. Bergin and Garvey, 2002, p. 1.
7. Wertsch, James: Voices of Collective Remembering. Cambridge University Press, 2002.
8. Ферро, Марк: Как рассказывают историю детям в разных странах мира. Москва, 1992, 11.
9. Карагезов, Рауф: Метаморфозы коллективной памяти в России и на Центральном Кавказе, Нурлан, Баку, 2005.
10. Pingel Falk: School History Textbooks as a Transmitter of Conflict Issues. Braunschweig, 12-18.07.09.
11. Там же.
Опубликовано: 19.01.2010
