Послевыборные страсти в стране улеглись быстро. На мощный демократический трон взошел самый достойный из претендентов – боевой и одержимый Моисей Усманович Диложинский. Соратники по партии в своем узком кругу называли вождя уменьшительно-ласкательно - «Чудило». Но с буквы «М». Это в целом отражало реальность. Тем более, что сам вождь был вовсе не против.
В его окончательной победе мало кто сомневался.
Ну, во-первых, биография – что надо. Родился, учился, трудился, женился, спился, развелся. То есть, все как у нормальных людей. И предки в полном порядке: мать – титульная, отец был юрист. Покойный. Царство ему небесное. Жил небогато, но кончил цивильно - под колесами водилы-лихача. На исторических и обетованных.
Во-вторых, за Усманыча на глазах у всей страны голосовал самый что ни на есть рядовой избиратель – Сема Буденовский. Главный локомотив холодной демократии. Уж он-то, родимый, знает почем нынче баррель мазута.
Праздновали победу фундаментально: в центральной парной. Собрался весь бомонд. Естественно, без галстуков. Но с супругами. Среди зарубежных гостей особо выделялась группа из семи. Все с охраной и с кейсами. На всякий случай. Чтоб предотвратить третью мировую.
Именинник был в форме и на коне. Образно говоря. Ну какая тут к черту форма, если даже без галстуков. А лошадь изображала первая леди. Хотя нет: уже вторая по жизни. Но уже при кейсе.
Короче, инагурация была в полном разгаре, когда самый высокий среди высоких гостей произнес поздравительный тост по случаю.
После обильных эпитетов в адрес новоиспеченного Президента господин Байуан Гетуан Фри ошарашил всех неожиданным сообщением: вот уже, мол, несколько минут, как его победоносные «джи-ай-ай-ай»и точечно бороздят ядреные аулы Муллократистана.
Но вместо ожидаемого в таких случаях гула «одобрям-с» наступила ядерная тишина.
Прошедшая огни и медные трубы дама из Си-Эн-Эн с конфузу неприлично долго задержала обьектив на босых пятках Мсье Марселя Вам Недам. Пятки Президента нежно почесывали голые ножки очаровательного Канцлера Фрау Гогли-Могли.
Шеф-редактор РИА-новости онемел от такой неприкрытой правды. Только правды и ничего кроме правды. И не какой-то там комсомольско-пионерской. А интимно-сьедобной духовной пищи. Типа лапши в чужой сауне.
Корреспондент газеты «Ара-вот!» от неожиданности впервые подмигнул коллеге из вражеского «Ай-На!». А тот жестом показал: «Гердин, ара? Вот!», что означало «Доигрались!»
Диложинский при всей своей воинственности и нахрапистости поначалу даже было растерялся. Затем пошептавшись с Семой Буденовским, поманил пальцем телевизионщиков. Повернув свое багровое (из-за обильного пара и пиара) лицо к средствам массированной информации, он сделал короткое заявление. Без всякого политеса:
- Это что же получается? Мы здесь сидим-паримся без галстуков, договариваемся о демократии, а за нашей голой спиной, понимаешь, бомбят мирных жителей соседней и дружественной нам Муллократии. Значит дружба дружбой, а мазут- врозь? Мы этого так не оставим!
Международная общественность разбежалась по кухням и напряглась до предела.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ПРОШУ В ОВАЛЬНЫЙ ПРЕДБАННИК
Буденовский готов был замочить Моисея в ближайшем сортире, но временно сдержался. Лишь слегка одернул его разок за полотенце: мол, полегче на поворотах истории.
Но не тут-то было. Полотенце спало и Диложинский мысленно обнажился:
-Я вот что тебе скажу, Гетуан! Ты одумайся, дурачок! Пока не поздно! Не знаешь, с кем связался? Если сейчас, я нажму вот на эту кнопку, бляха-муха...
Но договорить не смог. По причине отсутствия этой самой злополучной бляхи с мухой. Вместе с кейсом. И с главной леди . По протоколу они должны быть неразлучны. И под рукой. Под горячей. Для надежности и доступности. А их нет, родненьких, в обозримом пространстве. Исчезли!
Тут же забили тревогу. Охрана сбилась с ног: ни леди, ни чемодана. Обьявили перерыв на неопределенное время. Гостей, особенно высоких, попросили не расходится. В целях их же безопасности: известно, как в Красногорске очень традиционно любят иностранцев. Ну а в связи с чрезвычайностью положения могут и задушить. В обьятиях, естественно.
Нет, конечно можно было воспользоваться вторым, резервным кейсом. Но как назло он находился вне пределов досягаемости – на Канарах. Вместе с генералом Ядреным. Утомившийся за предыдущий президентский срок генерал, впервые за 5 лет решил оттянуться. С кейсом. Без супруги. Но с молодым адьютантом. Из призывников. Грех его беспокоить по мелочам.
Такая вот складывалась ориентация!
Время между тем шло. Поиски первой леди и, что важнее, суперсекретного чемодана продолжались безрезультатно. Гости начали терять терпение и окружили Генерального Секретаря Организации Продвинутых Наций Господина По Бара Бану.
Невольно образовался кворум Совета Опасности: все возбужденные постоянные члены были на виду. Тусовались даже несколько не совсем постоянных. Но не менее взволнованных.
В силу временной недееспособности Михаила Усманыча ( он срочно уединился-таки с Семой в сортире на предмет консультаций) страну в Совете Опасности представлял глава администрации Митрофан Либермальный.
После непродолжительного совещания единодушие было по двум моментам.
Первое: в парилке совершен наглый террористический акт. Это как минимум. А как максимум - с непредсказумыми последствиями. В том числе, сексуального характера.
Второе: почерк знаком - Онсамый Будь Неладэн со своими приспешниками. Или Ходорсевич из камеры. А может, Сосновский из Туманного Альбиона. Другие версии отпадали.
Сразу угадав ход мыслей зарубежных гостей, Митрофан с присущей члену-корреспонденту природной смекалкой подвел некоторые итоги:
- Господа! Ситуация архисложная. Предлагаю через десять минут всем собраться в нашем Овальном предбаннике.
И торжественно добавил:
- Мы уже пригласили авторитетного и независимого эксперта в области международной криминалистики господина Дронго. Его личный «Запорожец-69» уже припарковался у Центральной парилки.
На это оперативно отреагировал Премьер-министр Романо Милано Путано Сицилиано. Натягивая жилетку от фрака на голую пузу, важно заявил:
- Считаю Ваш ход очень мудрым и своевременнным. Нам всем хорошо известны феноменальные способности господина Дронго Абдул Аглы. В то же время, считаю необходимым подключить к расследованию нашу Ноза Костру. Для надежности.
Затем повернулся к самому высокому среди высоких:
- Хотел бы попросить моего друга, Президента Байуана, временнно освободить из под стражи в Нью-Джерси Крестного Папу – Дона Сопрано.
Совет Опасности взорвался бурными апплодисментами.
Друг Гетуан Фри слегка хлопнув по плечу друга Путано, вновь удивил собравшихся:
- Тони Сопрано уже в предбаннике, господа. Более того, у него уже созревает предложение, от которого нам трудно будет отказаться. Уверен, что кейс будет найден, а террористы – наказаны.
Апплодисменты плавно перешли в продолжительные овации.
- А как же наша первая леди? – Чуть было не затонул в шуме скромный вопрос Либермального.
За его спиной раздался отрезвевший голос Диложинского:
День начинался обычно: большая драка депутатов, маленькая победа дипломатов и наконец, средний писк демократов. Одним словом, рядовой понедельник в столице Подгорного Бэрибаха – солнечном Фуфлокенде.
В такие дни Президент, как правило, скромно ограничивал свой завтрак в комнате отдыха чаем «Мехмэри» с маленькой попочкой от лимона в стаканчике «Ара-муди».
Или в крайнем случае, чашкой многострадального кофе, непременно заваренного по-вражески.
Или на худой конец, стопочкой национального арманьяка, произведенного задолго до нашей эры. Что-то одно. В зависимости от степени накала в стране.
Тем не менее сегодня Президент был в нерешительности.
Потасовка на парламентском ринге явно не отличалась особенной новизной: яблоком раздора вновь стало распределение еще только предполагаемой компенсации среди потомков гладиаторов. Это склоняло утомленного Президента к тутовке.
Решение парламента Южного Монако о признании исторического факта – варварского убийства в Колизее известного бэрибахского гладиатора в период правления Помпея – навевала Главе государства мирные мысли про тонкую талию чайного стакана с лимонной попочкой.
А вот последняя новость из Красногорска – таинственное похищение ядерного чемоданчика, а заодно и первой леди - требовала душманизированного кофе.
Важное решение так и не было принято, когда дверь слегка приоткрылась.
- Доброе утро, господин Президент. Вам к телефону.
- Не «Вам», а «Вас»!
Миловидная незнакомка явно смутилась:
- Мине?
Президент вновь снисходительно поправил:
- Не «мине», а «меня», цаве-танэм-джан-джигяр.
Куколка от радости запрыгала ресницами:
- Я же говорю: Вам к телефону...
Президент наконец оценил юмор:
- Вы откуда такая? Новенькая?
- Это мой первый опыт с Вашим аппаратом.
- А Вас не предупредили, что до обеда я занят решением сложных, неотложных и совсем неложных государственных задач. Кто там звонит с самого утра?
- Корреспеспондент газеты «Вечный звон» Свистун-ян Пардон.
- Так бы и сказали. Соедините. Предупредите: в его распоряжении минут семнадцать. Засеките время, резьедините через двадцать минут. И принесите мне минеральной воды.
Приняв окончательное решение по поводу завтрака, Президент почувствовал интеллектуальное облегчение и нажал кнопку прямой связи с главой администрации.
- Слушаю Вас, господин Президент.
- Кто обслуживает мой аппарат?
- Младший лейтенант службы безопасности Сары Гялин Дартан-ян, господин Президент.
- Младший?
- Да, господин Президент.Пока.
- Кодовое имя?
- «Моника».
- Языком владеет?
- В совершенстве :прошла стажировку с аппаратом премьера.
- Надеюсь, знаешь, чем отвечаешь?.
- Головой, господин Президент.
- Маловато.
- Креслом!
- Не совсем, но уже ближе.
- Не губите, господин Президент.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ХРОНИЧЕСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
В благопристойном Али-Бабабурге всегда спокойно. Вокруг все цветет, пахнет и поет. Народ тойханит. Оппозиция чайханит. Армия мейханит. Причем, теперь уже в троекратном размере. Соответственно общей казне соседей. Соседи шумно возмущены в поисках альтернативы.
Парламент, как и положено ему, меджлисит. Солидно, с достоинством. Депутаты как правило, начинают обсуждать новые законы издалека и персонально. Обращаясь к коллегам, вежливо напоминают об их происхождении. Детально. При этом, матерей вспоминают эмоционально и долго.Согласно традициям. Постепенно переходят на остатки родственников. Наиболее вежливые доходят до третьего колена.
Идилия в стране и парламенте находит поддержку среди правозащитников. Но выборочно. Местами-временами. В зависимости от личного состояния подзащитного. С депутатами и министрами - проще. Редко, но по большому счету.
Тем более, что преступность вопреки ожиданиям недругов неуклонно идет вниз. Но по лестнице, которая почему-то ведет вверх.
Нарушителей закона, для их же удобства, перевоспитывают в санаторно-курортных услових. Там же выносят приговоры. Вместе с телом.
У преступников всегда есть выбор: полицейский гулаг-бурмаг или курортная зона «Гарабулаг». Особо опасных и несговорчивых ожидает санаторный режим. Без права на выбор.
Судьи прислушиваются лишь к звону чести и совести. А они, в свою очередь, звонят всегда вовремя: не позднее, чем минут за 30 до оглашения приговора.
Пресса ликует в условиях обнаженной свободы. Любой компромат стоит мессы. Мессу служат со смаком. Иногда с икрой. Оплата наличными. Утром стулья – вечером стол. В загородной харчевне.
Одним словом, как и предполагал в свое время Горбатый, процесс пошел.
В таких беспрецедентных условиях Мелик-Мамед, прямой потомок Патриарха Бэрибахского, продолжал султанить мудро и со свойственным ему олимпизмом.
Временами искренне сожалел по поводу клинической слабости оппозиции. Постоянно искал пути для сближения с ней. Для полного излечения. Переживал из-за отсутствия взаимности. А порой - даже коварных измен.
Чтоб как-то стимулировать альянс, в одностороннем порядке ликвидировал тюрьмы. Все. За исключением одной: для членов правительства. Для предохранения от последствий.
Европа была поражена. В знакомой пораженческой манере. Тем не менее, приближалась. В основном по ценам. Теперь уже уважающий себя свободный гражданин Восточного Бэрибаха считал постыдным для себя протестовать за 5 ширзайчиков в час.
Даже старшеклассник готов пропустить пару уроков для протеста лишь из расчета 10 евро в минуту. И непременно с бесплатным мобильником. В качестве бонуса.
Оппозиция, у которой пока нет ни одной скважины, естественно не располагает таким бюджетом и держится стойко, как девичья башня. Изредка изменяя. Тайно, с недоброжелателями.
Она согласна добровольно пасть под власть лишь при единственном условии: в случае возврата блудной дочери - Надгорного Бэрибаха. Возврата без разврата. Сегодня. Сейчас. Сию минуту. Безвозмездно.Без потерь.С извинениями. И с компенсацями.
А пока, продолжает упорно кокетничать. Но уже молча. В тряпочку.
Удовлетворенности у Президента все это, естественно, не прибавляло.
Видя такое, мудрая и очаровательная Первая среди Первых Леди Восточного Бэрибаха пыталась как-то отвлечь супруга от тяжелых переживаний. Но все впустую. Не помогали даже мировые достижения в олимпийском строительстве и художественной гимнастике.
Свою глубокую озабоченность состоянием дел Президент решил озвучить в личной беседе с министром национальной стабильности, который наслаждался свободой. В разумных пределах.
- Шишка из интерпола. Родом, между прочим, из нашего Али-Бабабурга.
- Может, наградить?
- Говорят, не берет. Но вполне подходит под орден «Хурмет».
- Подготовьте. Что еще?
- По нашим данным тут не обошлось без «бармага» соседей.
Президент рассмотрел свои ухоженные пальцы.
Министр продолжал:
- Это косвенно подтверждает один из наших надежных агентов.
- Кто такой?
- «Black Jack». Он же глава партии «Родина плачет».
- А почему?
- Почему «родина»?
- Нет. Почему плачет?
- В целях конспирации.
- Что предпринято?
- Удалось внедрить его личным помощником к Тони Сопрано. Правда, обойдется это нам в кругленькую сумму.
Президент тяжело вздохнул и взглядом включил видео-связь с помощником.
На экране появилась седая шевелюра бессменного Арамиса.
- Цистерну с мазутом для национальной стабильности.
- Слушаюсь, господин Президент. Из какого фонда?
- Из Вашего!
- Но, господин Президент.....
- Хорошо! Из фонда министра здравоохранения.
- Но он же… сидит......
- И как..?
- Прилично...
- Если встанет, разберемся. А пока - выполняйте.
Затем Президент решил перейти к главному.
- Как там дела со свободой слова и правами?
Министр быстро раскрыл папку:
- Все идет по графику. Все права переведены в слова. Европа изучает. Госдепартамент удивлен. Соседи ошарашены. В Красногорске задумались.
Перешли на пиар
- Как там с прессой?
- Пишут. Показывают. Читают. Смотрят.
- О чем и что?
- Пишут о нас. Читают о Вас. Показывают нас. Смотрят на Вас.
- Надеюсь, уже без летального исхода?
Министр смутился:
- Стараемся.
Слегка коснулись ситуации с конфликтом:
- Что там нового по Древнему Риму?
- Сплошная фальсификация. Согласно нашим источникам, гладиаторы были из Древнего Бэдбахта- римского амбала, а не Подгорного Бэрибаха.
- Так-так. Продолжайте.
- Причем, знали, на что идут, и признались в нарушениях законов Римской империи. Правда, посмертно. Но соседи упрямо настаивают на компенсации. Мол, есть такие жертвы-долгожители, которые ждут с 15-года.
- До нашей эры?
- В том числе.
Президент не скрыл своего восхищения:
- Нам бы так!
И решил вызвать на видео-ковер министра иностранных дел.
- Слушаю, господин Президент.
- Вы связались со своим коллегой из Колизея?
- Час назад. Премьер Сицилиано ждет Вас со встречными предложениями.
- Договоритесь о встрече.
- Где, господин Президент?
- На месте преступления. Кстати, чем там занимается наш посол в Красногорске?
- Как раз сейчас он выступает на благотворительном концерте «В поисках первой леди».
- Тема ?
- Та же: «Долалай-долалай», но с настойчивым акцентом на «Жду у телефона».
- Дозвонился, наконец?
- Пока гудки. Но небезнадежно.
- Тогда пусть дозвонится хотя бы до Дронго! И передай ему: без номеров!
ГЛАВА ПЯТАЯ. ПУТИ ПЕРЕУЛКА НЕИСПОВЕДИМЫ
В Овальном предбаннике расположились строго по протоколу. Но уютно, по-домашнему: в национальных халатах. При этом, надежно прикрыв под ними ядерные кейсы. Время от времени нащупывая суперважную кнопку. На всякий пожарный. Во избежание недоразумений.
Лишь Моисей Диложинский был все еще без кейса. Естественно, без кнопки. Хуже того - без супруги. И посему, был готов к новым вызовам.
Между тем, напряженность в мировой геополитике все возрастала и требовала адекватного ответа от «семерки». Плюс Красногорск. Чисто математически получалось, вроде бы от «восьмерки». Стратегически – от семи минус ядерный кейс. Экономически – от семи плюс мазут. Военно-тактический расклад был проще: семеро против одного.
В узком кругу обсудили лишь два насущных вопроса, требующих срочного ответа на вопросы международной общественности.
Первым был организационный. Тайно, безальтернативно и единодушно избрали Главу Совета Опасности. Им стал представитель сразу двух стран и глава Ноза Костры Энтони Сопрано. Он же - мощный генератор исключительных предложений, от которых лучше не отказываться. Себе дороже.
Приняв поздравления в свой адрес, уважаемый Тони еле поместился сразу в двух креслах. Первым делом важно раскрыл золотой футляр и шумно вдохнул необходимую в столь сложный период истории дозу. Нежно провел указательным пальцем по деснам. Справа налево. Затем - наоборот. Наконец-то зубы вспотели. Плавно повернул голову к Премьеру Кунасиро Нето Хара Кири, сидящему слева, и буднично предложил:
- Будешь?
Премьер вежливо отказался:
- Мы только курилы!
Тони Сопрано мысленно представил себе географическую карту местности и сказал:
- Капиш, договоримся.
Премьер засиял:
- Итуруп-Кунашир-Шикотан!
- Поэтапно! Передайте предложения моему помощнику. Желательно наличными. Отсчет времени пошел.
Моисей Усманыч хотел было проследить за ходом локальной дискуссии. Но не успел. Перешли к следующему важному вопросу повестки дня.
Открытым голосованием и почти бескромпромиссно приняли резолюцию о точечных ударах по Муллократистану.
Решено было прекратить почти немедленно. Через пару месяцев. Главе Муллократистана срочно предоставить уютное политическое убежище. По соседству с камерой Ходорсевича. Но со статусом Сосновского. И с перспективой Эстоненко. До этого - кормить трижды. Из сервиза, арендованного в туманном суши-баре.
После перерыва на ланч, который вначале продегустировала охрана, пригласили главного криминалиста - комиссара Дронго.
Строгий, как всегда, Дронго сел по правую руку от господина По Бара Бану. По левую - от Тони Сопрано.
Короткий и безупречный халат для боевых единоборств от Зайцева подтверждал лояльность комиссара к преимуществам холодной демократии.
Звездно-полосатое полотенце фирмы «White House» убеждала в незыблемости его западных стандартов, а также непримиримости с международным терроризмом.
Тонкий и изысканный запах известного парфюма, исходивший от его гладко подбритых подмышек, ненавязчиво демонстрировал окружающим давнее и скрытое пристрастие Дронго к европейским ценностям.
Выдержав паузу, необходимую для осмысления важности момента, комиссар хотел было ознакомить глав государств с предварительным анлизом ситуации. Но к глубокому сожалению присутствующих не успел: неожиданно двери предбанника открылись нараспашку.
В дверях стоял мэр Красногорска Юрий Долгорукий и выглядел взьерошенным. Несмотря на симпатичную лысину.
- В чем дело? Почему врываетесь без приглашения?– грозно спросил Моисей Усманович.
- Беда!
- Еще что-то потеряли?
- Пока нет. Но можем. Малый Иберийский переулок вместе с рестораном “Арагвий”!
- Опять провал грунта?
- На этот раз хуже: политики. Предьявлен ультиматум: «Воссоединяйте с исторической родиной!»
Тут настал звездный час господина Дронго:
- А что - иначе?
- Иначе - грозят независимостью.
Дронго вскочил:
- Поздравляю, господа! Я теперь знаю, где зарыта собака.
- Уже зарыли суку! – напрягся Моисей Усманыч.
- Вместе с ядерным кейсом? – попытался уточнить Тони Сопрано.
- Неужели надругались…… – возмутился господин По Бара Бану.
Комиссар хладнокровно успокоил:
- Я отвечу на все Ваши вопросы чуть позже. А пока я бы хотел попросить Вас, господин Диложинский, одолжить мне на некоторое время Ваш персональный компьютер. Со всеми кодами.
Михаил Усманыч, как юрист, вполне законно возмутился:
- Ишь ты, чего захотел! А может и ключи от квартиры, где деньги лежат?
Тони Сопрано вовремя предотвратил очередной международный скандал:
- Не беспокойтесь, господин Президент. Я думаю, в этом нет необходимости.
Затем шепотом успокоил Дронго:
- Все это Вы найдете у моего верного помощника Маштага Пиршагинского.Там же будут ключи и деньги.
И добавил, мнозначительно подмигнув:
- Надеюсь, Вам переводчик не понадобится: он прекрасно владеет нужным для Вас языком.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. РЕЗИДЕНЦИЯ ТИГРАНА
«Моника» вошла с минералкой, бокалом и выразительными бедрами.
- Журналист на проводе. Время под контролем.
Президент потянулся за телефоном, мимоходом заметив:
- Опять «Джермух»! Почему не «Бадамлы»?
- Партия минеральной воды, икры и осетрины из биологической родины почти на подходе. Ждем очередного нарушения перемирия, чтоб обменять на полоний и «Тополь-М». Командующий погранвойсками маршал Хэтэкар Шалун-ян ждет приказа.
- Передайте, пусть немедленно начинает. Иначе станет ефрейтором. К нам едет господин Оглоедов – большой знаток региональной кухни.
Наконец Президент поднял трубку.
- Ну, здравствуй, дружище.Что нового пишут о нас?
- Доброе утро, господин Президент. Меня предупредили о лимите времени. Поэтому позвольте сразу перейти к первому вопросу....
- Сколько их у тебя?
- Три.
- Начинай с третьего: можешь не успеть.
- Господин Президент, по мнению оппозиции парламент и правительство застряли в Ваших соответственно правом и левом карманах. Не могли бы Вы прокомментировать это для наших читателей.
- Пардон-джан, оппозиция слишком дешево оценивает мои карманы. Читателям передай: мой карман – их карман.А вот демократия, которая шарит по чужим карманам, нам явно не по карману!
- Глухой да увидит - слепой да услышит! Кстати, о слепых, господин Президент. Заклятые соседи вновь оклеветали наш новый государственный гимн: якобы припев украден из их национального фольклора. В качестве доказательства нагло используют даже старые записи Бейбутова.
- Напомни-ка мне припев...
- «Ты – оттуда, я -отсюда! Пусть ослепнет враг-паскуда!»
- Я очень люблю творчество незабвенного Рашида Мовсесовича. Но истина дороже: еще Тигран Великий закрепил эту крылатую фразу дважды: в переписке с египетским фараоном против римлян, а затем – с Цезарем, но уже против египтян. Об этом четко свидетельствует папирус, обнаруженный на днях при раскопках летней резиденции Тиграна в Лос-Дьяволос.
- А где же в таком случае располагалась его зимняя резиденция?
- Могу поделиться, но строго между нами и не для печати.Во всяком случае, пока.
- Господин Президент, Вы же меня знаете с пеленок.
- Ну что ты? Даже чуть раньше. Так вот, она находилась в Малом Иберийском переулке.
Томный голос Сары Гялин прервал беседу на самом интересном месте:
- Я так и знала! Лимит исчерпан.
Корреспондент взмолился:
- У меня еще два вопроса, господин Президент.
- Хорошо.Три минуты. А Вы, госпожа Дартан-ян, заварите-ка покрепче, по- вражески. Я готов к следующему вопросу, Пардон-джан.
- Как Вы думаете, господин Президент, скоро ли наши соседи войдут в НАТО?
- Категорически не согласен с такой постановкой вопроса. Они не войдут в НАТО. Другое дело, войдет ли НАТО в них?
- Что Вы имеете ввиду, господин Президент?
- Что имею, то и в виду. Одни соседи думают, что по запасам мандаринов уже соответствуют стандартам НАТО. Ну а другие пытаются своим газом вздуть старушку Европу. Ничего не выйдет! Ведь мы тоже не сидим сложа руки: завалим ее розовым туфом, лечебной тутовкой, древними персиками и сибирским алмазом. И все забудут, что когда-то существовало это НАТО. Именно этим и занимается межправительственная комиссия во главе с нашим Калашник-яном и его другом из нашего форпоста Оглоедовым.
Вошла «Моника» с душистым чаем, ароматной лимонной попочкой и колыхающим бюстом. Взгляд Президента скользнул по всем трем обьектам, несколько задержавшись на попочке:
- Разве я это просил, матах?
- Вы же сказали: по-вражески.....
- Старший лейтенант! Родина Вас не забудет!
Жеманно поправив камуфляжные бретельки на оголенных плечиках, Сары Гялин нагнулась к левому свободному уху Президента:
- А за мной дело не станет.
И с чувством пока неисполненного долга пробюльбюлила древний фольклор: «..Оросила улицы водой – нет пылинки на пути, родной».
Глаза Президента затуманились, белки порозовели, а мысли начали приобретать опасно локальный характер:
- Разьединяйте… И закройте дверь…Нет-нет, джаник, - с этой стороны!
Тем временем корреспондент не унимался:
- И последний вопрос, господин Президент....
Но Президент уже был в глубоком трансе. А голос «Моники» не оставил Свистун-яну никаких шансов:
- Время кончать! Господин Президент желает Вам творческих радостей. И себе тоже.
Тяжелые веки закрылись, тело расслабилось, и глава государства окунулся в изумительный мир музыкально-политической гармонии.
Эйфория наступила с первых же нот джазовой композиции в стиле Билла Клинтона. Затем трепетную дрожь вызвал плавный переход на ностальгические «Мач-мач-гудж-гудж». От «Ягоды-малины» Президент почувствовал себя уже почти на седьмом небе. А спуск на грешную землю благополучно завершился под фанфары «Марсельезы».
Система безопасности превзошла все ожидания.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. СЕРЬГИ ГОСПОЖИ ДАРТАН-ЯН
По установившейся традиции внешнеполитический портфель в Подгорном Бэрибахе принадлежал представителю заокеанской диаспоры. Для комплиментарности. Да и с точки зрения профессионализма иностранные дела лучше доверить иностранцу.
Ведь недаром в свое время в Красном Бюро взвалили этот неподьемный груз на грозного Эдуардо из маленькой, но гордой Иберии. До сих пор помнят и изучают его южно-колоритный акцент, исторический исход из Европы и “розовые” поминки.
Господин Шварш Нигер-ян в этом плане тоже был весьма симптоматичен.
Один из его предков оказался на берегах Нового Света еще до его официального открытия Христофором Колумбом. Индейцы приняли его как родного: благо, не очень отличался от них ни цветом кожи, ни профилем рожи. Основатель династии благодаря своим антропологическим наклонностям быстро внедрился в местную племенную иерархию.
Вскоре уже был заместителем вождя по идеологическим вопросам. За заслуги в местных разборках был награжден почетным званием Шуртвац, что в переводе с местного наречия означало «Свой в доску». Новоиспеченный индеец вряд ли тогда мог даже предполагать, что один из его потомков займет пост министра иностранных дел на далекой исторической родине.
Шварш не только занял, но очень даже преуспел на этом посту. Во многом благодаря титаническим усилиям господина министра некогда замороженный конфликт с соседним Восточным Бэрибахом постепенно превращался в отмороженный.
Зато Южный Монако стал еще одной державой, официально признавшей варварством убийство мирных гладиаторов на арене Колизея в период Римской империи.
Теперь его главной заботой была подготовка соответстующей резолюции Совета Опасности, осуждающей эти массовые убийства. Если это удастся, то нынешнему правопреемнику Римской империи придется раскошелиться. Ведь наследников гладиаторов немало. И не только в Подгорном и Надгорном Бэрибахе. От моря до моря.
Ну а что касается самого Колизея, то этот так и недостроенный обьект вполне может перейти под юрисдикцию Фуфлокэнда в качестве территориальной компенсации в память о невинно павших гладиаторах
С этими сокровенно гениальными мыслями господин Шварш Нигер-ян столкнулся в дверях приемной Президента со спикером парламента Нардараном Шувел-яном , о тайной страсти которого мы расскажем несколько позже.
Между тем, главным украшением большой приемной президентского аппарата теперь безусловно стала маленькая госпожа Дартан-ян с множеством грандиозных достоинств. Она их и не скрывала.
Вернулась на свое рабочее место с чувством уже исполненного долга. Проворно распустила свои роскошные волосы. Надежно скрыла под ними слегка возбужденные изумрудные сережки производства «Куранты Кремля».
Не спеша достала изящное зеркало в стиле «Помпадур» и губную помаду фирмы «My way». Слегка провела по верхней губе и промурлыкала:
«Центр-центр. Как слышите? Прием.».
Изумрудные серьги чуть задрожав, ответили:
«Слышимость хорошая. Видимость в пределах нормы. Докладывайте.»
На миниатюрном экране-зеркале появилось знакомо испитое лицо майора Пронина.
«Передайте Юрию Долгорукому: у него под боком зреет сепаратизм.»
«Где конкретно?».
«В Малом Иберийском переулке».
«Они что, совсем охренели? А почему не в Оружейной палате?».
«Проснись, майор: палату они контролируют уже давно. Нужен ассимметричный ответ. Тигран готовит маляву Ивану Грозному о присоединении переулка к Бэрибаху. Детали сообщу дополнительно. Конец связи».
Селекторно-удовлетворенный голос Президента раздался как раз вовремя:
- Пригласите ко мне министра иностранных дел и спикера парламента.
- Как срочно, господин Президент?
- Час назад!
- Они уже здесь, господин Президент.
- Хвалю за усердие, капитан. Приглашайте!
- Шат мэрси, господин Президент.
- Да. Чуть не забыл: Вам бы надо перейти на летнюю форму одежды: враг хоть и устал, но не дремлет.
- Я всегда буду в нужной для Вас форме, господин Президент. А враг пусть никогда не дремлет: я о нем позабочусь.
КОММЕНТАРИИ
Оригинально, есть фразы-шедевры, жду продолжения.
Чингиз Гусейнов | 05.09.2009
Польщен и очень признателен, уважаемый УЧИТЕЛЬ. Оценка непревзойденного Маэстро дорогого стоит.
Бейдулла Манафов, Даллас, США | 05.09.2009
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ФЕРЗЕВЫЙ ГАМБИТ
Информация, благополучно заимствованная из моисеевского компьютера и любезно предоставленная господину Дронго сеньором Пиршагинским, оказалась не только глубокой и всесторонней, но даже ошеломляющей.
Следы, как и принято, вели за рубеж. И даже дальше – за океан. Именно там соверешенно неожиданно возникли беспорядки. А начиналось все, на первый взгляд, вроде бы несколько буднично.
В результате археологических исследований в городе Лос-Дьяволос была обнаружена некая безобидная пещера. А в ней – совершенно безопасные для окружающих останки.
Местный археолог с мировым именем Гарвард Оксфорд был почти уверен во внеземном происхождении скелета. Но допускал также и вполне земной вариант: период от Ноя до Колумба.
Однако его оппоненты были несколько иного мнения. Один из них был убежден, что останки принадлежат наркобарону Дон Педро. Второй утверждал, что это - не кто иной, как Тигран Великий.
Мнения двух наиболее крупных этнических общин скрестились, как шпаги дуэлянтов. Массовые протесты граждан создавали автомобильные пробки. Плакаты требовали обнародовать скелет и водрузить его над зданием мэрии. А заодно непременно переименовать город.
Раскопки пришлось временно приостановить.
Мэр города Гей Факер решил посоветоваться с губернатором штата Терминатором Пятым. Тот на всякий случай обратился в Конгресс для разьяснений. Там порекомендовали компромиссный вариант: во избежание новой гражданской войны переименовать город в Лос-Тигранос Педрос-янос.
Это, в свою очередь, вызвало шквал понятного негодования у руководителя местной ассоциации шахматистов Бобби Шифера. В знак протеста и ввиду кончины своего давнего оппонента, он решил обложить матом Гарри Каспара. В три хода.
Гарри Каспар, естественно оскорбился, посчитав это проявлением диктатуры. И в долгу не остался. Выступил со своей партией. Партией несогласных. В коалиции с Шахом Назар-яном – тайным и отставным дипломатом. Отмаршировали от Армянского переулка до Wall street. И обратно.
Стоп! Тут Дронго пронзила догадка. И он решил срочно встретиться с бывшим подопечным Шаха – Везирем Абдул Бахманом. Тот должен был стать ключом к разгадке.
Абдул Бахман Везирь принял его за шахматной доской в своих ссеверных апартаментах, обставленных в азиатском стиле.
С первых же минут разговор приобрел деловой характер. Белыми играл Дронго и сделал первый ход:
- Когда и где Вы в последний раз встречались с Шахом?
- Да, именно там. В один из дней “Х” меня отозвали из ....
Дронго не давал опомниться:
-... Азии?
Ферзь раскрылся:
- Совершенно верно. И предложили возглавить... Комиссар нанес первый удар:
-...Восточный Бэрибах?
Везирь увильнулся:
- Как Вы догадались? При этом, Шах убедил меня в необходимости срочно поднять...
Дронго прижал ферзя в угол:
-...политическую культуру этой страны?
Черные уже почти не сопротивлялись:
- Вы меня просто удивляете своей информированностью. Как Вы наверное слышали, время было тяжелое: война, сотни тысяч беженцев. И я безотлагательно взялся.....
Белые нашли брешь в обороне противника:
-...за ореховые плантации и строительство публичных туалетов?
Ферзь слегка вздрогнул:
- Откуда Вам все это известно, господин Дронго?
- Из личных наблюдений. Ваш ход, господин Везирь. Роковой ход был сделан непроходимой пешкой:
- Так вот. Ведь орех – древний символ Восточного Бэрибаха. Вы наверное в детстве тоже играли в «гоз-гоз», не так ли?
Белый слон сковал темную лошадку:
- Именно этим сейчас я и занимаюсь.
Абдул Бахман нервно попытался было связать хромого коня с бессильной королевой:
- Ну а цивилизованные публичные нужники, согласитесь, свидетельства высокого уровня культуры.И не только политической. Всему этому я посвятил немало ввремени и сил будучи послом еще в Азии.
Дронго пригрозил:
- Шах! Именно он согласовал это с Горбатым?
Везирь понял неизбежность краха:
- Безусловно.
Дронго готов был взорваться матом. Но все было и так ясно.
После недолгого правления и скоропостижного бегства Абдул Бахмана из Али-Бабабурга, грозный Патриарх прорубил скважины на месте его нужников и ореховых плантаций. Знаменитый клич - «Не надо, Петрос, играть со мной в «гоз-гоз» - временно охладил многие горячие головы. Правда, ненадолго.
Значит Али-Бабабург исключается. Остается лишь последнее предположение – Витязь в розовой шкуре из Шайтан-базара, решил Дронго И набрал номер телефона Тимофея Горыныча Оглоедова.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. МАЛЕНЬКАЯ ТАЙНА СТАРОГО СПИКЕРА
В помпезной приемной Президента спикер парламента выглядел, как старая задняя покрышка на новом «Линкольне».
Ночь не доспал, завтрак недоел, кофе недопил, сигару недокурил. Хуже бывает лишь в гробу. Или на арене Колизея. Или хаш без тутовки и чеснока. Одним словом, дерьмовато.
Для столь мрачного пейзажа были столь же веские основания.
Тяжелые предчувствия преследовали Шувел-яна всю прошлую ночь. Он проснулся от кошмаров весь в поту, уединился в темной гостиной и попытался отвлечься, слушая вражескую радиостанцию «Би-би-эй-бат».
Как всегда, передавали важные политические глупости. Встреча «восьмерки». Реорганизация на «семерку».
Слух Нардарана напрягся. Голос диктора ненавязчиво продолжил: «Девять стран-кандидатов на пост главы Совета Опасности.....».
Нардаран расстроился: опять перебор.
…… Страсть к цифровым комбинациям у спикера была застарелой. Еще с молодости. Со времен работы в организационном управлении восточно-бэрибахского Комитета. Там в уютном служебном кабинете. в промежутках между кябабдировками, вместе со своим коллегой Маштага Пиршагинским (пепел ему на голову) они сражались допоздна. До тех пор пока сирены не оповещали об отьезде Хозяина в свою резиденцию.
В один из таких гумарно-хумарных вечеров, увлекшиеся партнеры не заметили, как дверь кабинета медленно открылась.На пороге стоял грозный Хозяин и буравил их своим орлиным взглядом.
Его голос начал печатать слова словно пишущая машинка для очередного пленума ЦК:
- Мне давно докладывали о вашем скрытом таланте. И я решил вот сам убедиться в этом .
Присел. В комнате наступила (ах!)чванизированная тишина.
- Не стейняйтесь. Продолжайте. Начнем с тебя, Маштага. Что у тебя на руках?
Пиршагинский почти зарыдал:
- «Туз»…… беременная жена, пятеро детей.
-...и любовница...-попробовал продолжить Хозяин.
- Клянусь мамой! Нэт!
Шувел-ян мысленно подсчитал: «18 пока»
- Таааак! – По-чекистки глухо произнес Хозяин. И продолжил. – Я тут недавно ходил по городским рынкам и обнаружил там серьезные недостатки. Давай-ка мы тебя, товарищ Пиршагинский, направим туда, чтобы исправить тяжелое положение. Скажем, директором рынка…… номер три!.
Нардаран был в шоке: «Вот повезло, гаду! Опять 21!»
Тем временем, Маштага уже на коленях заверял Хозяина в верности до гроба. А тот брезгливо поморщившись, отчеканил:
- Иди и работай, Маштага. И без номеров!
Затем медленно повернулся к Шувел-яну:
- Ну что мне с тобой делать, товарищ Шувел-ян? Говорят, ты сирота?
- Круглый....
- Вот видишь, даже круглый.... Что там у тебя?
- Мелочь: «шестерка».
- Даааа..... Вот что. Хочешь пойти «вторым» к Кочевник-яну в один из районов Надгорного Бэрибаха?
Шувел-ян подумал: «В итоге 8 – ни туда, ни сюда. Значит – ссылка по национальной графе», а вслух произнес гуманным голосом:
- Хотел бы служить под Вашим чутким руководством. Торжественно заверяю......
Хозяин поднял руку и прервал этнический настрой Нардарана:
- А зачем мне еще один шулер в аппарате?
Немного подумав, добавил:
- Тогда давай так: я попрошу своего друга из центральной «девятки» Тимофея Горыныча взять тебя на «прослушку». Ему там как раз нужны сироты. Это все, что я могу для тебя сделать - подвел черту Хозяин.
Шувел-ян понял - это судьба: будет горбатить «шестеркой» в «девятке» с «шестеркой» на руках. Но итоговая комбинация составляла в сумме желаемый номер. Ведикт был строг. Но справедлив.
Так тяжелая рука Хозяина внедрила Нардарана Шувел-яна в центральный аппарат на Службянке.
Кончались застойные «семидесятые», начинались непристойные «восьмидесятые». Чем-то очень схожие с отстойными “шестидесятыми”. Одним словом, сплошная рулетка в коммунальном казино……
Тем временем, голос вражеского диктора отвлек Нардарана от ностальгических воспоминаний: «Для тех, у кого бессоница, мы рекомендуем легкие приседания перед сном». И поплыли звуки карачухурлинского рэпа.
Нардаран прислушился к совету и начал ритмично приседать.
Чтобы, видимо, окончательно развеять бессоницу у своих слушателей, диктор перешел на инфляционные новости в стиле «мейхана»:
«...повысились цены на мясные, рыбные, молочные, сладости восточные......
Нардаран продолжая приседать, ответил диктору:
- Как кушал, так и буду кушать!
«......на автомобили, мотоциклы, мопеды, велосипеды и торпеды....»
- Как ездил, так и буду ездить!
«......на кино, вино, домино и казино.....»
- Как кутил, так и буду кутить!
«.... А теперь о погоде. В Красногорске вечные отморозки, в Фуфлокенде непрерывный ураган с громом и молнией.В Шайтан-базаре северный циклон. А у нас в Али-Бабабурге солнечно и безоблачно. Температура 21.»
Тут Нардаран не выдержал:
- Что хотят, то и делают, сволочи!
Не поверив радиостанции, спикер включил телевизор. Вражеский независимый канал «Орадан-Бурадан» вел репортаж из поселка Хырда-Далан.
С погодой не наврали. Но на фоне по-летнему разодетой толпы протестующих выделялся вождь оппозиционеров в тяжелой дубленке, шапке-ушанке и с громадным транспарантом: «Верните нам власть! Не то порвем вам пасть!».
Когда телеведущий обратился к нему с вопросом: «Скажите, уважаемый Гаджи Маштага Пиршагинский, что там происходит в Шайтан-базаре?», Шувел-ян понял,что уснуть он уже не сможет: операция «чемодан» была в полном разгаре.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ДИАГНОЗ
Тимофей Горыныч Оглоедов был фигурой исторически-психологической. И в известном смысле – многоликой. Как спортсмен-многоборец.
Свою первую дистанцию с препятствиями он успешно преодолел еще в Будапеште, в морозные «пятидесятые». И, сидя в темном обгоревшем танке с перепуганной до смерти цыганочкой, лейтнант Оглоедов искренне мечтал о светлом будущем, нарисованном Никитой Кукурузным.
Затем были весенние пражские игры. Несколько крутых шайб, забитых в наивно-беззащитные чешские ворота принесли молодому капитану первую Золотую клюшку, скромный кабинет на Службянке и густые брови Леонида Малоземельного.
Позже, в знойном Кабуле полковник Тимофей Горыныч неожиданно для коллег воспылал любовью к душманкам и ненавистью к их парандже. В итоге, почти овладел мудреным фарси. И стал на нем принципиально картавить в стиле Владимира Премудрого.
В период гласности пришлось ему временно уйти в подполье. Вспомнив заветы Андропа Трезвенника, начал остерегаться светлого будущего. Незаметно отрастил усы под Иосифа Грозного. С похмелья приобрел по сходной цене пенснэ Лаврентия Кровожадного.
Жестокий парад суверенитетов генерал встретил безысходно-беспробудным запоем. С каждым днем деньги на выпивку катастрофически таяли. Пришлось расстатться с солидным пороховым арсеналом- на миллиард долларов в пользу форпоста. Оттянулся совсем недурно. Но хватило ненадолго.
Затем наступила эпоха холодной демократии с периодической мочиловкой, провозглашенная Семеном Семеновичем Буденовским. Она сразу отрезвила Горыныча и вернула его к реальной жизни. То бишь, к новой фазе творчества.
Вместе с Семой раздели Сосновского с Индюшинским. Почти догола.
Обрили Ходорсевича и кампанию. Под нуль.
Крепко замочили Эстоненко. Правда, опять наследили. Но зато продемонстрировали всей Европе преимущества классического обрезания. Более, чем убедительно.
Сделали пробную крым-инальную прививку соседнему апельсину. Стал похож на недозрелый лимон в нежных руках дамы с косичками.
Детский лепет винно-мандариного Сулико из Шайтан-базара получил достойный газово-демократический ответ: «пей до дна, пей до дна»
И, наконец, отыграли по нотам выборы нового Президента – Моисея Усманыча Диложинского.Расставили точки. Только точки. Никаких запятых и тем более вопросительных знаков.
Короче, жизнь приобрела прежний высокогуманный смысл. А это было крайне важно для чекиста старого партийного разлива с неувядающим ароматом.
Между тем, после звонка Дронго Горыныч почувствовал острую боль в южной – ахиллесовой- пятке. Ничего хорошего это не предвещало. Подозрения комиссара интерпола тревожно дополняли интимные донесения агента «Моники» (в замужестве Диложинской): Сулико затеял опасную игру глобального масштаба.
Семен Семеныч был взбешен и требовал применить хирургическую альтернативу. В смысле, обрезание. Моисей Усманыч был более гуманным: советовал допросить и отпустить. С Богом. Как любимую тещу. С седьмого неба. Без парашюта.
После недолгого размышления Оглоедов открыл блокнот с календарем 1917 года. Агентурный список был весьма внушительным. Живых и действующих возглавляли Назар-ян по кличке “Шах”, Везирь, он же “Гоз-Гоз”, Шувел-ян – “Шестерка”, Пиршагинский – “Чашка-Ложка” и Сары Гялин – “Моника”. Она же - жена Диложинского.
В свое время все были задействованы в известной гуманитарной операции под кодовым названием «Долма». Та самая, что впоследствие плавно переросла в отмороженный и уже неосьедобный регионально-этнический паштет.
«Да… Однако!. Аппетит, видать, действительно приходит во время еды. Долму еще не дожевали, а уже потянуло на двойную порцию хачапури.» - подумал про себя Оглоедов.
И вызвал помощника, майора Пронина:
- Свяжись с Северным Камазом и Южным Коленвалом. Пусть встречают, сукины дети.
- Чьи? - На всякий случай застраховался майор.
- Наши. Чьи же еще? Мне срочно нужны “Баш-на-Баш” и “Отморозок Какой-то”. Устроим нашему Сулико утренний хаш..Без тутовки и без чеснока.
- Кремацию заказывать? -Ни в коем случае: много чести.
Майор почесал затылок:
- Значит, кастрация?
- Но аккуратно!
- Почти безболезненно?
- И без олимпийской шумихи.
- Но со свистом?
-Только с международным.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ПИСЬМО
Дорогой и незабвенный Смбат Амбарцумович!
Мы понесли еще одну невосполнимую утрату. Скоропостижно, на 99-ом году жизни безвозвратно ушла в мир иной твоя супруга, уважаемая Сирануш. Очень скоро ты с ней встретишься: похороны состоятся завтра.
Можешь не беспокоиться: проводим, как надо. Ты же нас знаешь!
Брат мой, Смбат! Ты всегда любил получать новости из первых рук. Поэтому, пользуясь таким скорбным случаем, отправляю тебе совсем горячие. Кладу их в правую, еще не остывшую руку Сирануш. Надеюсь, не выронит.
Помню, несколько лет назад твое сердце не выдержало огромного чувства, свалившегося на наши головы. Мы тогда избирали президентом нашего односельчанина. Когда огласили его победу, ты погиб, как героический избиратель - у экрана телевизора со стопкой тутовки в руке.
Помним и твой последний тост. За президента, его маму и папу. Мудрый был тост: до сих пор часто вспоминаем его родителей.
И вот теперь, спустя восемь лет настал черед твоей Сирануш! Не смогла осилить накала предвыборной борьбы. Успела лишь перед смертью произнести : «Спи спокойно, Смбат! Президентом будет круглый сирота!»
И она оказалась права. Но расскажу по порядку.
Наши дела, конечно же, идут в гору. Мы, как всегда, впереди всех. Почти у самой вершины. Правда, нас никто не догоняет. То ли по глупости, то ли хитрят. В основном, обходят гору. Непонятно зачем, но это их проблемы! Туда им и дорога!
Теперь о главном. Президент к концу своего второго (и, слава богу, последнего!) срока наконец, сумел подсчитать, сколько нам задолжали древние римляне. Оказалось немного, но и немало, а ровно столько, сколько надо: 40 миллиардов.
Теперь отними долю для руководства. Ты же сам знаешь, Смбат, сколько им надо на мелкие расходы. Так вот, оставшуюся сумму подели на всех нас. Поделил? Неплохо, а, матах? На первых порах хватит.
Кстати, вашу с Сирануш долю я вложу в мемориальные камни на наших исторических землях в Лос-Тигранос-Педрос-янос, Колизее и Алибаба-бурге.
И не надо мне возражать! Пусть там тоже помнят своих истиных предков!
Брат мой!
Ты всегда чересчур переживал за нашу многострадальную экономику. Все повторял: «Пардон-джан, я просто поражаюсь!». Сколько раз я тебя критиковал за эти пораженческие настроения! Причем, конструктивно.Не прислушивался к моей доброжелательности, дорогой Смбат Амбарцумович!
И где теперь ты? И где наша экономика?
Короче, не буду тебя дальше травмировать. Эту проблему решили очень хитро: взвалили проклятую экономику на узкие плечи Моисея Усмановича Диложинского. Пусть теперь он поражается!.
А сколько бессоных ночей ты провел из-за Надгорного Бэрибаха? Абсолютно напрасно!
Где теперь ты? А где Бэрибах? Стоял, стоит и будет стоять! Костьми ляжем! Ни за что не отдадим! Даже за вшивые 40 миллиардов!
Хотя, с другой стороны, строго между нами говоря, такие деньги на улице не валяются, конечно. Если вычесть долю руководства...... А потом, долю Моисея Усмановича.... И остаток поделить между нами и вложить в мемориалы.... Например, на исторических землях в Малом Иберийском переулке.... Не знаю, не знаю. Надо подумать!
А как ты на это смотришь, Смбат Амбарцумович? А?
Хотя, это уже никаких значений не имеет. Я просто так спросил.
И последнее. Что касается новых президентских выборов.
Наш отсидел свой срок и собрал было чемоданы. Все они тяжелые –я сам поднимал. А один - легкий, но с какой-то кнопкой. Говорят, из Оружейной палаты.
В самый последний момент генерал Дартан-ян овладела аппаратом Калашник-яна и теперь сидит там на чемодане с кнопкой. Идут переговоры с Оглоедовым. Чем закончится – один бог знает! И наверное, Семен Буденовский.
Между тем, Нардаран Шувел-ян уже разгладил шнурки. На деньги Тони Сопрано. Подозреваю, что у нашего спикера есть тайный канал связи с Алибаба-бургом! Через небезызвестного тебе Маштага Пиршагинского (пепел ему на голову!). Ну а если это действительно так, тогда, сам понимаешь, Смбат Амбарцумович! Нас опять пропустят вперед по кругу!
Одним словом, пока неясно, кто, кого, когда и где. И самое главное, за что. Но надеюсь, скоро смогу сообщить тебе окончательный результат. И знаешь, с кем? Не поверишь! С министром иностранных дел.
Он бедный, так переживает, что боюсь, сердце не выдержит. Тот же диагноз, что и у тебя. От телевизора не отходит, с тутовкой не расстается. Ну кто виноват в его таком положении, Смбат Амбарцумович?
Вот, пожалуй, и все. По мелочам даже не хочу тревожить твой уважаемый прах. Остатки родственников шлют тебе большой привет.
Твой друг, Свистун-ян Пардон,
Редактор газеты «Вечный звон».
ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ. ПЕРЕБОР
Гостиница «Али-Бабабург-Астория» политически уютно вписалась в даунтаун бурлящего города Лос-Тигранос-Педрос-янос. Его фешенебельный ресторан на 21-ом этаже славился отменной бэрибахской кухней.
Но сегодня он был временно закрыт для обычных посетителей. Судя по табличке на дверях, по вполне понятному поводу: «забастовка обслуживающего персонала».
Но причина была более, чем важной.
Именно это заведение осчастливил своим присутствием для семейно-делового ланча новоиспеченный глава администрации Совета Опасности, правая рука Энтони Сопрано – Гаджи-ага Маштага Пиршагинский.
У себя на родине - бессменный лидер непримиримой оппозиционной партии «Родина плачет».
В кулуарах спецслужб - агент по кличке «Black Jack».
На светских и дипломатических раутах Красногорска более известный под именем «Чашка-Ложка».
Стол был сервирован на четыре персоны.
Напротив господина Пиршагинского сидела его любимая и в очередной раз беременная, жгучая брюнетка жена, . Более известная среди подруг, как «Зуля-мамуля». И неслучайно. Ибо умудрялась беременеть даже от легкого супружеского дуновения.
По правую руку восседала яркая блондинка, первая, но не последняя любовница Пиршагинского,. В повседневной реальности «Гюля-золотая пуля»: стреляет редко, но метко!
И наконец, по левую руку, ближе к сердцу расположилась пока единственная часть его аппарата, скромная шатенка с заокеанским именем – Барбара. Ходили слухи о том, что отчимом ее мачехи был сам Президент Байуан Гетуан Фри. Белый дом слухи не подтверждал. Но и не опровергал.
Дамы ели молча, соблюдая хрупкое перемирие, достигнутое накануне. Прошлой ночью одна из них окончательно овладела банковским счетом, другая – партийным наследием, а третьей досталось всего лишь бренное тело.
Но все остались довольны. И теперь лишь изредка их взгляды, ножи и вилки скрещивались за столом в попытке сохранить гармонию. И мастера-виртуоза.
Тем временем, виртуоз жевал сосредоточенно и пил напряженно. Процесс приема пищи у него, как правило сопровождался вполне практическим мышлением.. Домочадцы об этом знали и даже не пытались прервать тайный поток его гениальных вычислений. И были заранее уверены в конечном итоге.
Согласно полномочиям, наделенным Советом Опасности, Гаджи-аге предстояло уладить вино-водочный конфликт между Моисеем Диложинским и его заклятым коллегой из Шайтан-базара.
Одновременно, родное министерство национальной стабильности настойчиво ожидало от него практических результатов в поисках пропавшего в Красногорске ядерного кейса и первой леди. Желательно – еще вчера. Обязательно – в Фуфлокенде. Иначе не видать Пиршагинскому ни мазута, ни даже пустой цистерны.
Выполнение столь важных задач требовало постоянной концентрации сил. Но его регулярно беременная жена, неукротимо ненасытная любовница и лояльно всеядная помощница днем и ночью истощали его энергию. И не только мыслительную.
Надо было что-то предпринимать!
Ланч подходил к концу. А он, как известно, не бывает бесплатным. Седой официант, он же певец-композитор из местных аборигенов по имени Ко Мне Мухтар ( в миру Бока Завокзальный) вовремя поймал взгляд господина Пиршагинского, когда тот хумарно затянулся гаванской сигарой.
Но стоило Маштаге лишь взглянуть на счет, как он почувствовал, что сердце останавливается. Под фирменным знаком ресторана на клочке бумаги стояли две цифры: 22. Дальше шли только нули. «Перебор!» пронеслась в голове Пиршагинского последняя земная мысль.
Упав со стула, он понял: это конец! Его куда-то уносило. Причем мелодично. Вначале под мугамную прелюдию. Затем в ритме мейханы. Наконец, просто стремительно, в стиле рока.
Неожиданно полет прервался. И Маштага очутился в хвосте длинной, плавно передвигающейся толпы.
Наиболее длинной была толпа сердечно-сосудистых. Справа плелись травмотологические, а слева онкологические.
Путь, усыпанный неземными цветами, вел в Чистилище.
ГЛАВА ТРИННАДЦАТАЯ. БЕЗ НОМЕРОВ
Невзрачная на вид старушка преклонных лет неожиданно вошла в сердечно-сосудистую толпу, выскочив из другой – психоневрологической. Подходя к каждому, она задавала один и тот же странный вопрос: «Вы не видели Смбата Амбарцумовича?»
Пиршагинский слегка вздрогнул. Когда старушка сравнялась с ним и тронула за плечо, Маштага спросил:
- Это какой Смбат? Сапожник из Кантапинской, что ли?
Старушка от неожиданности засияла, всплеснула руками и нечаянно уронила какую-то бумагу. Прямо под ноги Маштаги.
- Ты его знаешь, джаник?
- С бородой и усами, похож на Энгельса?
Старушка обиделась: -Зачем оскорблять покойника! Все знали, что он - вылитый Карл Маркс!
Маштага незаметно подняв записку, не дал ей опомниться:
- А какая разница! Одного поля ягоды. Причем, гнилые. А ты, наверное, его жена....
- Да, матах, это я.
- Помню, ты горохом торговала возле стадиона.
- Вай Аствац! Ты - тот самый Маштага из 21-ой квартиры, который не заплатил мне за один несчастный стакан гороха!
Потом с сарказмом добавила:
- Кстати, ты «гнилые» сказал и я вспомнила: а как там твои родители?»
«Горбатого даже могила не исправит!» - сделал Маштага свой первый вывод в преисподней и хотел было расплатиться за стакан гороха , чтоб не позориться перед вратами в Чистилище.
Но как раз в это время два симпатичных ангелочка незаметно подлетев, подхватили его и унесли на крыльях, опережая толпу.
Мгновенно он оказался в просторных покоях некоего почтенного архангела. Маштага попытался разглядеть его лицо. Но тщетно: тяжелые веки не поднимались.
И тут до боли знакомый голос заставил его еще больше похолодеть:
- Ну что, Маштага, снова встретились?!Предупреждал же тебя: без номеров!
Наступила замогильная тишина. Затем голос добавил с угрозой:
- Да-а-а! Настало время собирать камни, товарищ Пиршагинский!
«Видать судьба...-подумал Маштага – пошлет на каменный карьер!» - засунул руку в карман и нащупал несколько пачек зеленых. - «Интересно, на мясокомбинат хватит?»
Но в это время архангел прервал его кощунственные мысли:
- Не валяй дурака, Маштага! Это тебе не колхозный рынок! Ты же понимаешь, где находишься? Балансируешь между адом и раем! А ведешь себя, как мелкий сабирабадский взяточник!
«Мы – пиршагинские»...- хотел было поправить Маштага, но затем передумал: может география его и спасет.
Архангел уже более дружелюбно добавил:
- Знаю, откуда ты родом. Но здесь это уже не имеет значения! Лучше покажи, что у тебя в другой руке.
- Мелочь: какая-то записка - старушка уронила…. – не своим голосом промямлил Пиршагинский.
- Огласи ее!
- «Дорогой и незабвенный Смбат Амбарцумович....» - начал было Маштага, не понимая, откуда ему стало известно содержание странных иероглифов.
Почтенный архангел его остановил:
- Можешь не продолжать. Все ясно. Наш Петрос опять затеял игру в «гоз-гоз»! Это уже переходит всякие границы, установленные Всевышним. Да, дело принимает серьезный оборот! – и глубоко задумался.
Молчание длилось недолго.
- Значит так. Слушай меня внимательно, Маштага! Я тебе даю последний шанс. Оформим твой случай, как «клиническую смерть»: вернешься обратно. Твой кардиолог будет этому только рад..
Пиршагинский напрягся. От напряжения прослезился. Но намокли, почему-то штаны..
- Через 2 часа восстановим тебе сознание. Еще через 1 день - память. Хотя я вижу, ты уже вспомнил свои корни. Спустя 5 дней встретишься с кем надо и передашь эту записку, куда следует.
Маштага с трепетом ждал дальнейших указаний. Заодно подсчитал: пока набрал всего 8. Маловато!
Между тем, неземной голос продолжал:
- Я думаю, кое-кому эта записка откроет глаза на многое. Мелик-Мамеду останется лишь взамен потребовать возврата Надгорного Бэрибаха. Возврата без разврата. С компенсациями и извинениями.
Маштага слушал, не веря своим ушам. Но одновременно уже терял было надежду подвести сокровенный цифровой итог.
- А что касается Сулико, то передай Тони Сопрано: пусть не дразнит медведя. Всему свое время.
Пиршагинский вяло кивнул головой.
- Да, и вот еще что. Запомни: 13 дней строгого воздержания! Не подпускай к себе никого! Ты меня понимаешь, Маштага?
Маштага услышал легкое биение сердца: наконец-то 21! И тогда он решился на важный вопрос:
- Даже членов аппарата?
- Их тем более! – громовой голос зазвучал непреклонно - И смотри у меня: без номеров!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. «...АЙ-БЭРИБАХ-БЭРИБАХ...»
В двадцать первой палате стояла относительная тишина. Но уже точно не гробовая. Пиршагинский, правда смутно, но все же видел перед собой весь семейно-професcиональный букет.
Три дамы в черном всхлипывали молча. Прильнув к эрану телевизора. Си-Эн-Эн передавал последние новости. Героем новостей был чудодейственно воскресший глава администрации Совета Опасности Маштага Пиршагинский. Его босс Энтони Сопрано принимал поздравления зарубежных лидеров. Особенно усердствовал явно растерянный Сулико с букетом голландских роз.
Врач Пиршагинского, кардиолог с мировым именем Валет - Бубен Эм Ди Пи Эйч Ди был на седьмом небе от совершенно неожиданного взлета репутации.
Молоденькая медсестра Вали Дол- Кардио Мин нежными азиатскими руками натягивала Маштаге свежие подштанники. Членораздельно и очень озабоченно прошептала ему на ухо на безупречном японском:
«Вечером в 10 я вернусь: сделаю Вам прямой массаж. И не только сердца...»
Пиршагинский категорически запротестовал:
- «Нэт-нэт-нэт! Мне пока нельзя!»
А потом подсчитал и добавил:
- «Джейран, давай-ка через пару недель».
Когда его, наконец, оставили одного, Маштага поднял телефон и набрал многозначный номер. На другом конце раздалось бодрое воркование:
- Хосума Фуфлокенд! Сары Гялин Диложинская внимательно Вас слушает. Перехожу на прием.
Маштага трефовым баритоном пропел любимую с детства мелодию:
- «Камушек летит в окно, ай - бэрибах - бэрибах! У меня двадцать одно, ай - бэрибах - бэрибах!»
И в ответ услышал хумарно-конспиративный голос Сары-Гялин:
- «НАТО лег уже на дно, ай - бэрибах - бэрибах! Проиграть им суждено, ай-бэрибах-бэрибах!»
Затем уже дуэтом они уверенно пробюльбюлили:
-«В Сему верим мы давно, джан-бэрибах-бэрибах!Нам другого не дано, джан-бэрибах-бэрибах!»
В руке у Пиршагинского было крепко зажато письмо, написанное на древнем, но удивительно понятном языке.
Письму предстоял таинственный путь: вперед по кругу.
