ЗАЛОЖНИКИ ЮЖНОГО КАВКАЗА
Конфликты в регионе,
перспективы их урегулирования,
будущее Южного Кавказа
- тема беседы издания
"Новый Регион" с главой
Кавказского Центра
Миротворческих
Инициатив
Георгием Ваняном
Чем вы можете объяснить наличие стольких конфликтных зон на такой сравнительно небольшой территории, как Южный Кавказ?
На сравнительно небольшой, но в геополитическом смысле сравнительно значимой территории, какой является Южный Кавказ, конфликты, подобно минам замедленного действия, были заложены еще в советские годы, и взорвались при развале СССР, при нашем попустительстве, а также с нашей активной помощью.
Перед лицом независимости, которая была нам фактически навязана, мы оказались не способны к построению государственности и образованию гражданского общества. И сегодня, на нашей же Родине, мы продолжаем по инерции жить в стране, которой уже нет, и имеем один общий на всех статус "беженцев из СССР".
Существование конфликтов обусловлено тем, что мы сами являлись и являемся только лишь носителем конфликта: вначале мы ничего не сделали, чтобы предотвратить конфликты, теперь ничего не делаем, чтобы разрешить их. Мы только наблюдаем над тем, что с нами происходит.
Работает ли реально миротворчество на Южном Кавказе, ведь фактически ситуация не меняется на протяжении более десятка лет?
Ситуация не то, что не меняется, а определенно несет в себе обострение конфронтации в самом широком спектре. В наших обществах господствует апатия и смирение с тем, что эта ситуация будет длиться бесконечно.
Миротворчество, гражданское миротворчество превратилось, мягко говоря, в "сектантство". Оно изолировано от граждан. В итоге само понятие миротворчества потеряло свой смысл.
Для рядовых граждан, для общества, и для главного исполнителя гражданской миротворческой миссии - НПО, миротворчество - это периодические встречи, демонстрация толерантности друг к другу за столом конференций, семинаров и тренингов, издание книг строго политологической или, в лучшем случае информационно-социологической направленности для узкого круга читателей. В этом смысле "миротворчество работает"...
Остается вопрос - сделали ли мы хотя бы первый шаг к примирению? Мы, каждое из наших обществ, не готовы к примирению прежде всего из-за отсутствия внутренних ресурсов.
В наших обществах фактически отчуждены социальные группы, пострадавшие в конфликтах. Мы стараемся избавиться от всех постконфликтных проблем, просто игнорируя их. В первую очередь это относится к гуманитарным проблемам.
Задвинутые на задворки проблемы беженцев, вынужденных переселенцев, проблемы участников боевых действий, их семей и семей погибших, без вести пропавших - не являются первоочередными проблемами наших обществ. Эти люди оставлены один на один со своей неутихающей болью и своим восприятием недалекого прошлого и настоящего.
Готовы ли мы, прежде, чем говорить о миротворчестве, публично и поименно вспомнить о жертвах конфликтов? Готовы ли мы взглянуть в глаза друг другу и выслушать длинную историю жестокой войны?
Готовы ли мы принять реальную историю этой войны, принять всем обществом и боль, и вину за потерянные человеческие жизни? Готовы ли мы заклеймить преступность, в моральном и политическом смысле? Способны ли мы публично и поименно назвать имена преступников?
Об этом, об истинном процессе примирения, мы забыли, и поэтому сегодня все больше людей пополняет ряды пострадавших от продолжающегося конфликта, каждый из нас становится жертвой - человеком без будущего, живущим со страхом возобновления войны.
Эти годы душевной замороженности привели нас к упованию на некое политическое миротворчество и политические механизмы достижения мира. С каждым днем мы теряем шанс использовать свое право распоряжаться собственной жизнью.
Какова роль России в региональных конфликтах на Южном Кавказе?
Роль России в конфликтах на Южном Кавказе во все времена была огромной. Но не в этом наша трагедия. Наша трагедия в том, что мы всегда ищем причины наших бед вне нас самих. Это и есть психология жертвы.
Парламент Грузии принял решение о выводе российских миротворцев из Абхазии и Южной Осетии. Вы считаете это решение оправданным?
Изначально присутствие российских миротворцев в Абхазии и Южной Осетии было судьбоносной ошибкой. В этом контексте считаю решение грузинского Парламента оправданным. Но сама Грузия, политика Грузии становится препятствием номер один для вывода российских миротворцев, так как это требование сегодня звучит как угроза Абхазии и Южной Осетии в контексте грузино-российской холодной войны. В этой ситуации не только власти, но и мирное население Абхазии и Южной Осетии стали заложниками. И на этом их статусе заложников, к сожалению, спекулируют как Россия, так и Грузия.
В последнее время в Грузии и России все чаще говорят о возможности возобновления боевых действий в Абхазии и Южной Осетии. Не кажется ли вам, что миротворческие процессы зашли в определенный тупик?
Наверно следует задаться вопросом: о каких миротворческих процессах идет речь? Есть ли и были ли какие-либо миротворческие процессы? И как может то, чего не было и нет, зайти в тупик?
Единственным нашим достижением было прекращение военных действий в конфликтных зонах. И факты многочисленных нарушений режима прекращения огня - еще одно кричащее доказательство отсутствия миротворческих процессов.
Сегодня мы, к сожалению, постепенно стираем грань между войной и миром. Постоянно говоря об опасности возобновления боевых действий, мы превращаем эту идею в некий фантом, в то время как постоянно в зоне конфликтов погибают люди. Где у нас сегодня проходит грань между войной и миром, каковы могут быть критерии войны - число жертв? Кто устанавливает эти критерии?
Виноваты все, каждый на своем месте, все мы, создающие и поддерживающие имитацию миротворчества, а на самом деле спекулирующие на выборе между "замороженным" конфликтом и войной.
При нашем участии и попустительстве политические деятели периодически заявляют о неготовности общества к разрешению конфликта, и представители гражданского общества твердят им в унисон, что разрешение конфликтов невозможно до тех пор, пока не восторжествует демократия и установится правовое государство. Здесь уже можно уверенно говорить о тупике в демократическом развитии.
Что необходимо сделать для того, чтобы решить конфликты?
Для разрешения конфликтов в южно-кавказском регионе необходимо, чтобы до принятия политических решений были начаты процессы примирения между народами и процессы интеграции. Только определенный уровень примирения и интеграции может стать базой для формирования общественного и политического заказа на мир и привести к взаимоприемлемому и устойчивому миру.
Примирение - это прежде всего прекращение воинственной пропаганды и общественное, а затем и государственное, признание своей доли вины в потерях и разрушениях. Процесс примирения органично связан с основами интеграции - свободным перемещением людей и поощрением экономических связей.
Естественная потребность в примирении и интеграции неоспоримо есть в каждом из народов, живущих на Южном Кавказе. Дело остается лишь за политической волей.
Каковы основные трудности в решении конфликтов в Карабахе, Абхазии и Южной Осетии? Отличаются ли они, или же существует некая единая схема?
Основная трудность - отсутствие воли к разрешению конфликта и застой политической мысли. И основная опасность - отчужденность граждан и то, что мы приспособились к конфликту. Это единая для всех нас схема. И в этом контексте о какой сути конфликта может идти речь? Разве у наших конфликтов есть суть? При поисках сути в межнациональных конфликтах мы переходим в плоскость фашизма.
Каким вам видится будущее Южного Кавказа?
К сожалению, наша жизнь и наше настоящее заморожены. Трудно увидеть не только будущее, но и близкое завтра. К сожалению, мы только наблюдаем над тем, что происходит. К сожалению, с каждым днем мы теряем шанс использовать свое право распоряжаться собственной жизнью. Если мы сможем преодолеть эту действительность, у нас будет будущее - живущий и развивающийся Южный Кавказ.
Ираклий Чихладзе
"Новый Регион"
08-10-06
Чем вы можете объяснить наличие стольких конфликтных зон на такой сравнительно небольшой территории, как Южный Кавказ?
На сравнительно небольшой, но в геополитическом смысле сравнительно значимой территории, какой является Южный Кавказ, конфликты, подобно минам замедленного действия, были заложены еще в советские годы, и взорвались при развале СССР, при нашем попустительстве, а также с нашей активной помощью.
Перед лицом независимости, которая была нам фактически навязана, мы оказались не способны к построению государственности и образованию гражданского общества. И сегодня, на нашей же Родине, мы продолжаем по инерции жить в стране, которой уже нет, и имеем один общий на всех статус "беженцев из СССР".
Существование конфликтов обусловлено тем, что мы сами являлись и являемся только лишь носителем конфликта: вначале мы ничего не сделали, чтобы предотвратить конфликты, теперь ничего не делаем, чтобы разрешить их. Мы только наблюдаем над тем, что с нами происходит.
Работает ли реально миротворчество на Южном Кавказе, ведь фактически ситуация не меняется на протяжении более десятка лет?
Ситуация не то, что не меняется, а определенно несет в себе обострение конфронтации в самом широком спектре. В наших обществах господствует апатия и смирение с тем, что эта ситуация будет длиться бесконечно.
Миротворчество, гражданское миротворчество превратилось, мягко говоря, в "сектантство". Оно изолировано от граждан. В итоге само понятие миротворчества потеряло свой смысл.
Для рядовых граждан, для общества, и для главного исполнителя гражданской миротворческой миссии - НПО, миротворчество - это периодические встречи, демонстрация толерантности друг к другу за столом конференций, семинаров и тренингов, издание книг строго политологической или, в лучшем случае информационно-социологической направленности для узкого круга читателей. В этом смысле "миротворчество работает"...
Остается вопрос - сделали ли мы хотя бы первый шаг к примирению? Мы, каждое из наших обществ, не готовы к примирению прежде всего из-за отсутствия внутренних ресурсов.
В наших обществах фактически отчуждены социальные группы, пострадавшие в конфликтах. Мы стараемся избавиться от всех постконфликтных проблем, просто игнорируя их. В первую очередь это относится к гуманитарным проблемам.
Задвинутые на задворки проблемы беженцев, вынужденных переселенцев, проблемы участников боевых действий, их семей и семей погибших, без вести пропавших - не являются первоочередными проблемами наших обществ. Эти люди оставлены один на один со своей неутихающей болью и своим восприятием недалекого прошлого и настоящего.
Готовы ли мы, прежде, чем говорить о миротворчестве, публично и поименно вспомнить о жертвах конфликтов? Готовы ли мы взглянуть в глаза друг другу и выслушать длинную историю жестокой войны?
Готовы ли мы принять реальную историю этой войны, принять всем обществом и боль, и вину за потерянные человеческие жизни? Готовы ли мы заклеймить преступность, в моральном и политическом смысле? Способны ли мы публично и поименно назвать имена преступников?
Об этом, об истинном процессе примирения, мы забыли, и поэтому сегодня все больше людей пополняет ряды пострадавших от продолжающегося конфликта, каждый из нас становится жертвой - человеком без будущего, живущим со страхом возобновления войны.
Эти годы душевной замороженности привели нас к упованию на некое политическое миротворчество и политические механизмы достижения мира. С каждым днем мы теряем шанс использовать свое право распоряжаться собственной жизнью.
Какова роль России в региональных конфликтах на Южном Кавказе?
Роль России в конфликтах на Южном Кавказе во все времена была огромной. Но не в этом наша трагедия. Наша трагедия в том, что мы всегда ищем причины наших бед вне нас самих. Это и есть психология жертвы.
Парламент Грузии принял решение о выводе российских миротворцев из Абхазии и Южной Осетии. Вы считаете это решение оправданным?
Изначально присутствие российских миротворцев в Абхазии и Южной Осетии было судьбоносной ошибкой. В этом контексте считаю решение грузинского Парламента оправданным. Но сама Грузия, политика Грузии становится препятствием номер один для вывода российских миротворцев, так как это требование сегодня звучит как угроза Абхазии и Южной Осетии в контексте грузино-российской холодной войны. В этой ситуации не только власти, но и мирное население Абхазии и Южной Осетии стали заложниками. И на этом их статусе заложников, к сожалению, спекулируют как Россия, так и Грузия.
В последнее время в Грузии и России все чаще говорят о возможности возобновления боевых действий в Абхазии и Южной Осетии. Не кажется ли вам, что миротворческие процессы зашли в определенный тупик?
Наверно следует задаться вопросом: о каких миротворческих процессах идет речь? Есть ли и были ли какие-либо миротворческие процессы? И как может то, чего не было и нет, зайти в тупик?
Единственным нашим достижением было прекращение военных действий в конфликтных зонах. И факты многочисленных нарушений режима прекращения огня - еще одно кричащее доказательство отсутствия миротворческих процессов.
Сегодня мы, к сожалению, постепенно стираем грань между войной и миром. Постоянно говоря об опасности возобновления боевых действий, мы превращаем эту идею в некий фантом, в то время как постоянно в зоне конфликтов погибают люди. Где у нас сегодня проходит грань между войной и миром, каковы могут быть критерии войны - число жертв? Кто устанавливает эти критерии?
Виноваты все, каждый на своем месте, все мы, создающие и поддерживающие имитацию миротворчества, а на самом деле спекулирующие на выборе между "замороженным" конфликтом и войной.
При нашем участии и попустительстве политические деятели периодически заявляют о неготовности общества к разрешению конфликта, и представители гражданского общества твердят им в унисон, что разрешение конфликтов невозможно до тех пор, пока не восторжествует демократия и установится правовое государство. Здесь уже можно уверенно говорить о тупике в демократическом развитии.
Что необходимо сделать для того, чтобы решить конфликты?
Для разрешения конфликтов в южно-кавказском регионе необходимо, чтобы до принятия политических решений были начаты процессы примирения между народами и процессы интеграции. Только определенный уровень примирения и интеграции может стать базой для формирования общественного и политического заказа на мир и привести к взаимоприемлемому и устойчивому миру.
Примирение - это прежде всего прекращение воинственной пропаганды и общественное, а затем и государственное, признание своей доли вины в потерях и разрушениях. Процесс примирения органично связан с основами интеграции - свободным перемещением людей и поощрением экономических связей.
Естественная потребность в примирении и интеграции неоспоримо есть в каждом из народов, живущих на Южном Кавказе. Дело остается лишь за политической волей.
Каковы основные трудности в решении конфликтов в Карабахе, Абхазии и Южной Осетии? Отличаются ли они, или же существует некая единая схема?
Основная трудность - отсутствие воли к разрешению конфликта и застой политической мысли. И основная опасность - отчужденность граждан и то, что мы приспособились к конфликту. Это единая для всех нас схема. И в этом контексте о какой сути конфликта может идти речь? Разве у наших конфликтов есть суть? При поисках сути в межнациональных конфликтах мы переходим в плоскость фашизма.
Каким вам видится будущее Южного Кавказа?
К сожалению, наша жизнь и наше настоящее заморожены. Трудно увидеть не только будущее, но и близкое завтра. К сожалению, мы только наблюдаем над тем, что происходит. К сожалению, с каждым днем мы теряем шанс использовать свое право распоряжаться собственной жизнью. Если мы сможем преодолеть эту действительность, у нас будет будущее - живущий и развивающийся Южный Кавказ.
Ираклий Чихладзе
"Новый Регион"
08-10-06