# Меня позвал повар
x x x
В первый мой приезд в Армению я понял, насколько тяжело быть политиком. Да и не только политиком, известные бизнесмены, певцы тоже ходят с телохранителями. В мой первый приезд в Армению мы каждый день на новом месте встречались с людьми из различных слоев. Со студентами, простыми людьми, журналистами, школьниками... Возле меня всегда стояли телохранители, я всюду ходил под охраной. Телохранители участвовали на всех встречах. В мой первый приезд я как миротворческий десантник рьяно взялся за дело. Мы показывали фильмы, говорили о дружбе народов. Постепенно я начал уставать. Я понял всю бессмысленность той работы, которую мы делали. В первый мой приезд я очень устал и от того, что ходил с охраной. Меня мучил вопрос: как же известные люди могут всю свою жизнь проводить с телохранителями? Каждый раз, возвращаясь из поездки и переходя границу, уже на нейтральной зоне, я, глубоко вдохнув, спокойно закуривал сигарету.
Здесь, в лагере охранники меня не очень беспокоили. В лагере не было никого, кроме его работников, школьников, и участников нашего проекта. Но общий контроль быль. Я постоянно чувствовал взгляды своих телохранителей. Без их разрешения я не мог покинуть лагерь.
x x x
Мы с Арменом играли в шахматы возле родника. Ребята набирали в летние кепки воду и пили, потом надевали мокрые кепки на потные головы. Прохладный ветер срывал с моих губ крупные капли пота. Игра затянулась. Мне было скучно. Я был готов проиграть, только бы закончилась эта нудная игра. Я действительно хотел проиграть. Но было бы нечестно проиграть намеренно. Армен бы понял это. Армен - странный человек. За шахматной доской он рассказывал «бородатые» анекдоты. А я, чтобы не смутить его, посмеивался. Обычно так смеются телеведущие, когда во время прямого эфира возникают технические проблемы.
Игра затягивалась. Я думал, а Армен, пользуясь случаем, рассказывал свои древние анекдоты. Почему у этого человека было столько уверенности в том, что я их никогда не слышал?! Может он, рассказывая анекдоты и заставив меня смеяться, хотел выиграть? Мне надоело смотреть на фигуры и думать. Я уже жалел о том, что согласился сыграть в шахматы. Я готовился сделать очередной ход. После этого хода Армен должен был объявить мне мат. Я решил специально проиграть. Хотел прогуляться, или подняться к себе в комнату и поспать. Я прикурил сигарету. А Армен рассказывал старый столетний анекдот на тему долгих размышлений. В это время ко мне подошел молодой человек:
- Вас зовут на кухню.
- Кто?
- Повар.
Столь скучная шахматная игра должна была закончиться именно так. По-другому и быть не могло. Я очень обрадовался, что меня позвали. Это был хороший повод. Я поднялся и похлопал себя по шее. Ноги затекли. Умывшись холодной водой родника, я пошел на кухню. Армен крикнул вслед:
- Мне подождать тебя?
- Подожди. Если задержусь, не жди. Потом доиграем.
Перед столовой я выкурил сигарету, потом прошел в зал, оттуда на кухню. О своем приезде никому из знакомых в Армении я не сообщал. Если бы сообщил, наверное, они бы приехали в лагерь увидеться со мной. Может, кто-то узнал и приехал? Может в столовую меня позвала Ануш? Может она хотела увидеться со мной в более укромном месте?!
До и после еды в столовой были только работники. В соседней комнате, где мыли посуду, на столы были горой навалены тарелки, вилки, ножи. Несколько женщин протирали посуду полотенцами, перекинутыми через плечо. В кухне к потолку была подвешена клетка с короткохвостым соловьем. Интересно, как соловей живет среди всего этого? Наверное, привык. На стене был портрет незнакомого мне генерала. Генерал с буркой на плече, смотрел на горы, видневшиеся вдалеке. Амулет, висевший над портретом, доходил до лба незнакомого мне генерала. Соловей, портрет генерала, амулет... Очень странная кухня.
По старому советскому телевизору марки «Рубин», хотя его никто и не смотрел, шел документальный фильм о рыбах. Мало того, непонятно откуда взявшаяся очень спокойная на вид собака внезапно пришла на кухню и ткнула влажный нос в одну из пустых кастрюль. Увидев собаку, женщины в ужасе закричали. Спокойная на вид собака не ожидала такого агрессивного к себе отношения. Она сильно испугалась и обиженно убежала из кухни. Одна из женщин вытерла руки висевшим через плечо полотенцем и спросила меня о чем-то на армянском. Кажется, она хотела узнать, почему я пришел на кухню, кого я ищу. Я ответил ей по-русски:
- Меня позвал повар.
Эта фраза изменила атмосферу на кухне. Женщины с полотенцами на плечах повернулись и посмотрели на меня. Да, это был я - гражданин вражеской страны. Всех на кухне охватил интерес, подозрение, страх. Работники были в курсе приезда в лагерь гражданина из вражеской страны. Сейчас я, без охраны, был в одной с ними комнате. На мне красная футболка, на голове - летняя кепка. Одна из женщин, самая пожилая из всех, сказала:
- Подождите, сейчас она придет. Пошла переодеться.
- Я покурю и вернусь.
Покурить - это был просто повод. Мне было неуютно под взглядами, полными страха интереса, подозрения. Мне показалось, что даже генерал с буркой на портрете смотрел уже не на горы, а на меня. Выйдя из кухни, я вынужденно, нехотя прикурил сигарету. Один Аллах знает, что они сейчас говорят обо мне. Каждый что-то говорит. Может, кто-то из этих женщин потерял на войне своих близких. Выкурив сигарету, я вошел в зал.
В первый мой приезд в Армению я понял, насколько тяжело быть политиком. Да и не только политиком, известные бизнесмены, певцы тоже ходят с телохранителями. В мой первый приезд в Армению мы каждый день на новом месте встречались с людьми из различных слоев. Со студентами, простыми людьми, журналистами, школьниками... Возле меня всегда стояли телохранители, я всюду ходил под охраной. Телохранители участвовали на всех встречах. В мой первый приезд я как миротворческий десантник рьяно взялся за дело. Мы показывали фильмы, говорили о дружбе народов. Постепенно я начал уставать. Я понял всю бессмысленность той работы, которую мы делали. В первый мой приезд я очень устал и от того, что ходил с охраной. Меня мучил вопрос: как же известные люди могут всю свою жизнь проводить с телохранителями? Каждый раз, возвращаясь из поездки и переходя границу, уже на нейтральной зоне, я, глубоко вдохнув, спокойно закуривал сигарету.
Здесь, в лагере охранники меня не очень беспокоили. В лагере не было никого, кроме его работников, школьников, и участников нашего проекта. Но общий контроль быль. Я постоянно чувствовал взгляды своих телохранителей. Без их разрешения я не мог покинуть лагерь.
x x x
Мы с Арменом играли в шахматы возле родника. Ребята набирали в летние кепки воду и пили, потом надевали мокрые кепки на потные головы. Прохладный ветер срывал с моих губ крупные капли пота. Игра затянулась. Мне было скучно. Я был готов проиграть, только бы закончилась эта нудная игра. Я действительно хотел проиграть. Но было бы нечестно проиграть намеренно. Армен бы понял это. Армен - странный человек. За шахматной доской он рассказывал «бородатые» анекдоты. А я, чтобы не смутить его, посмеивался. Обычно так смеются телеведущие, когда во время прямого эфира возникают технические проблемы.
Игра затягивалась. Я думал, а Армен, пользуясь случаем, рассказывал свои древние анекдоты. Почему у этого человека было столько уверенности в том, что я их никогда не слышал?! Может он, рассказывая анекдоты и заставив меня смеяться, хотел выиграть? Мне надоело смотреть на фигуры и думать. Я уже жалел о том, что согласился сыграть в шахматы. Я готовился сделать очередной ход. После этого хода Армен должен был объявить мне мат. Я решил специально проиграть. Хотел прогуляться, или подняться к себе в комнату и поспать. Я прикурил сигарету. А Армен рассказывал старый столетний анекдот на тему долгих размышлений. В это время ко мне подошел молодой человек:
- Вас зовут на кухню.
- Кто?
- Повар.
Столь скучная шахматная игра должна была закончиться именно так. По-другому и быть не могло. Я очень обрадовался, что меня позвали. Это был хороший повод. Я поднялся и похлопал себя по шее. Ноги затекли. Умывшись холодной водой родника, я пошел на кухню. Армен крикнул вслед:
- Мне подождать тебя?
- Подожди. Если задержусь, не жди. Потом доиграем.
Перед столовой я выкурил сигарету, потом прошел в зал, оттуда на кухню. О своем приезде никому из знакомых в Армении я не сообщал. Если бы сообщил, наверное, они бы приехали в лагерь увидеться со мной. Может, кто-то узнал и приехал? Может в столовую меня позвала Ануш? Может она хотела увидеться со мной в более укромном месте?!
До и после еды в столовой были только работники. В соседней комнате, где мыли посуду, на столы были горой навалены тарелки, вилки, ножи. Несколько женщин протирали посуду полотенцами, перекинутыми через плечо. В кухне к потолку была подвешена клетка с короткохвостым соловьем. Интересно, как соловей живет среди всего этого? Наверное, привык. На стене был портрет незнакомого мне генерала. Генерал с буркой на плече, смотрел на горы, видневшиеся вдалеке. Амулет, висевший над портретом, доходил до лба незнакомого мне генерала. Соловей, портрет генерала, амулет... Очень странная кухня.
По старому советскому телевизору марки «Рубин», хотя его никто и не смотрел, шел документальный фильм о рыбах. Мало того, непонятно откуда взявшаяся очень спокойная на вид собака внезапно пришла на кухню и ткнула влажный нос в одну из пустых кастрюль. Увидев собаку, женщины в ужасе закричали. Спокойная на вид собака не ожидала такого агрессивного к себе отношения. Она сильно испугалась и обиженно убежала из кухни. Одна из женщин вытерла руки висевшим через плечо полотенцем и спросила меня о чем-то на армянском. Кажется, она хотела узнать, почему я пришел на кухню, кого я ищу. Я ответил ей по-русски:
- Меня позвал повар.
Эта фраза изменила атмосферу на кухне. Женщины с полотенцами на плечах повернулись и посмотрели на меня. Да, это был я - гражданин вражеской страны. Всех на кухне охватил интерес, подозрение, страх. Работники были в курсе приезда в лагерь гражданина из вражеской страны. Сейчас я, без охраны, был в одной с ними комнате. На мне красная футболка, на голове - летняя кепка. Одна из женщин, самая пожилая из всех, сказала:
- Подождите, сейчас она придет. Пошла переодеться.
- Я покурю и вернусь.
Покурить - это был просто повод. Мне было неуютно под взглядами, полными страха интереса, подозрения. Мне показалось, что даже генерал с буркой на портрете смотрел уже не на горы, а на меня. Выйдя из кухни, я вынужденно, нехотя прикурил сигарету. Один Аллах знает, что они сейчас говорят обо мне. Каждый что-то говорит. Может, кто-то из этих женщин потерял на войне своих близких. Выкурив сигарету, я вошел в зал.